Моя душа жива опять

Молчание золото, в нужных ситуациях поговорка приходила на ум Раисе Николаевне, и она сдержала язык за зубами. Пусть он и оскорбил эпитетом не по ее возрасту. Какая же она старая? Всего 48 лет. Молча, с сожалением в глазах, похлопала накрашенными ресницами. За что была награждена тем, что рывком избавлена от крепких объятий молодого человека. Не больно–то в них и нуждалась, поправляя шляпку, платье, хмыкнула про себя она.

– Вот черт, нафиг я подписался на эту байду, – тупо глядя, как в могилу опускают гроб, промычал он. – Жена.. и та бывшая, это не статья. Вот, блин!

Здоровая крепкая спина мужчины заставила перехватить дыхание Раисы Николаевны. Но не от восторга за физическую мощь. Господи, неужели ушел?! Какое счастье! Какое счастье, что Анна не пошла на похороны! Виват старой мымре, не отпустившей ее!

Пересказ Раисы Николаевны был более приукрашенным от реальной действительности. Она чувствовала себя героиней почти что триллера, да что там – боевика.

– Все, мама, хватит. Спасибо за то, что была на похоронах, – прервала ее Анна. В противном случае до самой ночи придется слушать о героическом поступке – спасение жизни дочери.

Но если дочь не была благодарным слушателем, то Наталья, еще какая! Она-то и не давала возможности замолчать женщине. Задавая и задавая вопросы о происшедшем, так что Раиса Николаевна вошла в такой раж, и теперь невозможно было отличить, где правда, а где вымысел.

– Наталья, угомонись. Все же поминки, а не вечер встречи! – призвала к здравомыслию подруга.

Одно поняла Анна под утро, никакие похороны и чинные поминки не помогли оставить ее в покое бывшим, ныне покойным мужем. Как и раньше, он говорил ей во сне теплые нежные слова, гладя ее руки ледяными пальцами. До паранойи Анне оставалось пару шагов.

Рабочий день казался бесконечным, клиенты ужасными. Ходят и ходят тут, а еще и права качают. Что же вы такие, если умные – небогатые, ходите с протянутой рукой? А сама ты, не протягиваешь ли руки, ожидая помощи, чтобы избавиться от преследующего ее покойного мужа…Нет, еще немного Аня протянет ноги. Надо бежать в церковь, пока они не отказали.

В церкви было полупустынно. Вечерняя служба закончилась. Шаги гулко отпечатывались под величественным сводом с грустными ликами святых. Свечи в подсвечниках красиво горели, вызывая спокойствие.

– Мне бы свечку поставить за упокой, – заглянув в оконце кассирши, проговорила Аня.

– Какую именно хотите? – кивнула женщина на ряд выставленных на продажу свечей.

– Самую толстую. Три штуки дайте.

– Голову покройте, – посоветовали ей после расчета. – В церкви женщинам с непокрытой головой нельзя быть.

У Ани на голову ничего не было. Кассирша подала дежурный шарфик, со вздохом:

– Вот, молодежь пошла. Не забудьте вернуть.

«Что ты такими толстыми свечами пытаешься замолить? – подойдя к столу, где ставят об упокой, спросила себя Аня. На стене была написана молитва, надо было только вставлять в нее имена рабов божьих. Она зажгла свечу и, долго читая, проговаривала слова молитвы. Когда у нее наконец вышло складно, перекрестилась.

Потом прошла к стенду, где был нарисован распятый на кресте Иисус Христос.

"Неоказание помощи ближнему– это же тоже грех? – размышляла Аня, зажигая и перед ним свечу. – Ведь итогом стало убийство? Можно ли мне замолить молитвами содеянное? Человека не вернешь. Мне-то хоть помогут? Прости, Господи, все мои прегрешения».

Третью свечу она поставила перед иконой Святой Богородицы. Молитвы Анна не одну не знала, внутренне шепча, своими словами она попросила о помощи, об избавления ее от видений мужа, здоровье ей, особенно на голову, так и хотелось сказать.

После церкви на нее снизошло какое-то умиротворение. Домой она ехала без присутствия в ней того напряжения, что угнетало со дня смерти мужа, так что даже задремала в маршрутке и чуть не пропустила свою остановку.

Раиса Николаевна узнав, где пропадала ее дочь, только ухмыльнулась, прокомментировав: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Анна промолчала, не то, что сориться и ругаться, даже говорить не хотелось. Она поужинала, искупала Карину, и когда легла спать, безмятежно провалилась в сон.

– Анечка, Анечка, – ласково шептал Никита, и начал гладить ее по руке – ты накопила деньги на квартиру?

– Тебе снова нужны деньги, – возмутилась Анна. – Не дам я тебе ничего, нет у меня денег, – и скинула его руки со своих.

– Мама, мама, – раздался плач Ксении.

И Аня открыла глаза.

Господи, опять сон, вглядываясь в темноту и слыша надрывный плач дочери.

– Ты, опять меня стукнула. Зачем?

– Прости, прости, – зашептала Анна, притягивая ее к себе. – Это все сон.

– Мама, мама, – продолжала плакать Ксения, – я боюсь с тобой спать.

"Господи, – простонала про себя Анна, гладя дочь по спине, – я сама себя уже боюсь. Ладно, один раз приснится, ну два раза, но каждый день, на протяжении недели, это уже перебор. И свечи не помогли. Господи, помоги мне избавиться от сна этого, – перекрестилась Анна. – Хоть, одну молитву надо выучить. Крестик повесить. А может к гадалке сходить, отведет от меня этот сон. Но гадалок, я боюсь еще больше, чем снов. Если сон это мое подсознание, то гадалки могут посторонний элемент внести осознанно в мою судьбу. Нет, не пойду туда. Лучше еще раз в церковь. Молитвы попрошу у Батюшки от снов плохих. Я из церкви хоть с умиротворением вышла. Крестик повешу, как оберег, глядишь и уйдет дьявольское наваждение. Ну да, ведь игра в карты это от дьявола. Значит, надо только божественным пытаться противостоять эту сну".

Ксюша перестала плакать. Постепенно дыхание ее выровнялось и она засопела.

Анна уже боялась закрывать глаза. "Что делать? Что делать? Никита про деньги на квартиру спрашивал. Зачем ему это надо?" За такими мыслями у нее тоже закрылись глаза, и она снова погрузилось в сон.

– Мама, мама, вставай, – услышала Анна, и вскриком проснулась. – Что? Опять я?

Яркое солнце освещало комнату.

– Мы в садик опоздаем, – прыгала рядом с диваном Карина.

– Господи, ты меня заикой сделаешь, – пробормотала Анна, – и уткнулась в подушку. Спать, спать.

– Аня, ты , что работы хочешь лишиться? – раздался гневный окрик ее матери.

На работу Аня не вошла, а влетела. Уселась за стол и со страхом глянула на настенные часы. Без пяти минут девять.

Наташа вошла в офис ровно без одной минуты девять. Инесса Владимировна проводила ее взглядом до стола и посмотрела на часы. Наталья взглянула на нее победно, нажала на кнопку включения компьютера и подмигнула Ане.

В обед, не тратя время на разговоры, подруги быстро добрались до кафе. Только когда набрали еды и уселись за стол, они завели разговор.

– Видела утром лицо старухи, когда я пришла? – набив рот, проговорила Наталья.

– Мне, теперь не до нее. У меня у самой каждую ночь страшная сказка. Поседею скоро.

– Не поняла, – посмотрела пристально на нее подруга.

– Никита, Никита, моя страшная сказка. То он помогать мне будет, говорил, теперь снова про деньги начал спрашивать. Я не высыпаюсь, дочь боится спать со мной. Я и сама уже боюсь спать. Я скоро сойду с ума. Старухой буду я уже.

– Господи! Так не помогли свечки? – воскликнула Наталья . – Может у тебя с головой не в порядке? – пристально глядя на Анну, сказала она.

– Что?? – остолбенела та.

– Ну, так это же твой сон, твои мысли в твоей голове, – пояснила Наталья. – Может к психиатру, – сделала она задумчивое лицо.

– А может сразу в психушку? Ты, думаешь, что говоришь? – поджала губы Аня и со злостью уставилась на Наталью.

– Прости, я просто рассуждала. Ладно, прости. Забудь.