Кошки не пьют вино

3. Кровь королей

Винодельческое хозяйство Sangue di Re в сердце Пьемонта пестрело яркими красками, гроздья лозы наливались соком, жизнь кипела в крови жителей городка. Южные склоны холма взращивали ценнейший сорт неббиоло, восточные были отданы под пино неро, барберу, дольчетто, шардоне и мускат. Пряничные крыши построек возвышались над долиной, нагромождение домиков казалось сказочной деревушкой, окруженной зелеными насаждениями виноградников.

Послеполуденное солнце приятно припекало, Алекс Марло закрыла глаза и жмурилась как кошка, вытянув длинные ноги в рваных джинсах, усевшись на кромку каменного фонтана в центре площади комплекса зданий школы сомелье.

– Вот ты где! – окликнул ее молодой голос. – Я тебя везде ищу. Ты идешь в подземелья?

– Да, – отозвалась она, даже не пошевелившись и не открыв глаз.

– Так идем!

Лео тряхнул копной темных кудрей, в нетерпении топнул ногой, уперев руки в бока. Алекс видела это даже не размыкая век, она уже успела выучить и его мимику, и его непоседливую натуру.

– Еще чуть-чуть, – протянула она. – Я хочу погреться – впрок. Там холодно.

– Нам же дадут вино! – поспешил успокоить ее Лео. – Вставай, Алекс, давай, пошли, ну же!

Юноша уже тянул ее за руку, и пришлось повиноваться. Нехотя Алекс оторвала зад от парапета фонтана, потянулась, чувствуя на себе пристальный, выжидающий взгляд зеленых глаз.

– А вот теперь – наперегонки. Кто проиграет – тот не пьет! – заявила она, и они тут же, не сговариваясь, понеслись к погребам, распугивая голубей, отчего грохот хлопанья крыльев взлетающих птиц множился, отражаясь от стен и стекол зданий.

Когда они ворвались в узкие двери постройки кладовых, с лабораторией на первом этаже и спуском в подвалы – на цокольном, их хохот и выкрики были слышны отовсюду. С шумом впечатавшись в створки, в шутку толкая друг друга – чтобы успеть первым влезть в проем, – они вызвали недовольство даже у флегматичного сторожа на стуле поодаль, намазывавшего свежий сыр на хлеб.

– Не шумите, дети! – пробубнил он. – Все вино распугаете.

Алекс уже хихикала, зажимая рот, Лео давился смехом так, что лицо стало красным, а из глаз текли слезы. Экскурсовод обернулся и шикнул на опоздавшую парочку – для порядка, – а главный технолог и заведующий погребом промолчали.

Следующий час Алекс сохраняла постную мину и внимательно слушала, а Лео, явно заскучав, вертел головой и, очевидно, ждал кульминации лекции – дегустации.

– Король вин и вино королей, – вещал экскурсовод, по очереди заполняя бокалы вином из бочек, подавая студентам, – Бароло имеет невероятный потенциал выдержки, и с годами – десятилетиями, – подчеркнул он, – становится только краше.

– Прямо как ты, – подмигнул Лео своей подруге, а она усмехнулась в бокал.

Она была старше его на десять лет, но все без исключения принимали их за ровесников. Кажется, их уже ненавидели – за дикие выходки и своеобразный юмор.

Эхо гулко вторило лектору, вдоль длинной вереницы бочек, в каменной коробке погреба, освещение было зловещим и больше напоминало темницы средневековых замков.

– Вино, которое вы сейчас пробуете – провело два года в бочке, и на продажу должно поступить не менее, чем на шестой год после сбора урожая!

– Зачем так долго ждать? – театрально взмолился Лео, заламывая руки с пустым бокалом.

– Для этого и нужна выдержка.

Кажется, шутку Алекс и игру слов – кроме Лео, готового прыснуть от любой ее реплики – понял бы только профессор Гатти, тот самый, что всегда сам в своих мыслях и вообще не смотрит в аудиторию.

Алекс была уверена, что если бы за рядами парт вдруг никого не оказалось, он бы продолжал вещать как ни в чем не бывало.

– Наша винодельня производит уникальные вина, не имеющие аналогов – стараниями синьора Д'Анджело узнаваемые теперь по всему миру из-за необычного стиля вкусо-ароматической палитры, а также рубиновых бликов на свету.

Кровь королей… В очередной раз декорации погреба напомнили камеры узников, ровный и тусклый свет ламп – блики факелов, выжженный на бочках символ, гербовая фигура – клеймо, а алый напиток в бокале – кровавую кляксу драгоценности, порожденной страданием.

Алекс передернула плечами. Наверное, мрачные мысли навевает ледяной дух помещения – и вовсе тут не десять градусов, а все пять!

Еще пару часов спустя холодные подвалы погребов винодельческого хозяйства Sangue di Re позабылись, а Алекс Марло и Леонард Рот с аппетитом уплетали пиццу на веранде уличного кафе, потягивая янтарную граппу из копит.

– Так все-таки о чем твоя книга?

Лео говорил с набитым ртом, и вопрос звучал как невнятное мычание – но Алекс его поняла.

– О винной империи Джузеппе Д'Анджело, – отозвалась она. – О том, почему местные вина – уникальнейшие из всех уникальных Бароло, и почему легенды о крови королей так захватили умы.

Лео не стал переспрашивать, он порой не очень улавливал витиеватые смыслы, но одобрительно кивнул.

– Черт, завтра же тест у Гатти! – воскликнул он, всплеснув руками так, что чуть не опрокинул дегустационную рюмку со столика на мостовую.

– И что?

– Я ж ничего не учил!

– А ты на лекциях не слушал? Ничего не помнишь?

– Конечно нет! – искренне посетовал юноша.

– Ну, значит, будешь импровизировать.

– А ты мне разве не поможешь?

Алекс крякнула и откинулась на спинку деревянного складного стула.

– Напомни мне, пожалуйста, какого хрена ты тут вообще делаешь, Леонард Рот?

Лео не ответил – лишь пожал плечами, кривя красивое фактурное молодое лицо.

4. Это не вино

Уиллу было абсолютно все равно, что студенты списывают, к тому же, в некоторых случаях найти ответ в тетрадных конспектах или воспользоваться смартфоном было практически невозможно. Чтобы определить вино в бокале на глаз, нюх и вкус, не помогут никакие трюки, кроме собственного опыта.

Есть счастливчики, которые просто угадывают – или сопоставляют факты о цвете, ароматах, деталях вкуса из того, что запомнили… Но списать – откуда? Задание было простое – но студенты почему-то пучили глаза, ерзали на месте и пытались спросить соседа, несмотря на то что у соседа были абсолютно другие вопросы.

Уилл бы мог составить тест так, чтобы точно вычислить, кто ставит наобум или подглядывает чужие варианты – но не хотел. Зачем?

Он обычно не обращал внимания на аудиторию, а перебирал бумаги на столе, приводил в порядок материалы для научной работы… Но вот уже который день он изменил своей привычке и правилу – и теперь смотрит в зал, хмурит брови, отворачивается, а затем снова смотрит.

Не сбивается – когда вещает лекцию, – но дыхание почему-то перехватывает – от звука чужого голоса, врывающегося в его привычный мир, в уютный кокон, сигнала, проникающего даже через бетонную стену.

Сначала эта выскочка его раздражала. Сначала она пугала его – своим громким хохотом с противоположной стороны дворика, своими резкими движениями и яркой мимикой, тем, что занимала больше пространства, чем может занять ее щуплая мальчишеская фигура.

Потом она удивляла его – странным юмором, уместными репликами, так, словно она понимала, о чем он говорит – и следовала за ним, успевала за его мыслью. Она тоже… странная, как и он сам.