Кошки не пьют вино

– Писатель?

Уилл пропустил мимо ушей свойственную Д'Анджело фамильярную небрежность – его до сих пор смущал несобранный пазл, разваливающийся в руках, пока он собирает по крупицам кусочки.

– Ты думал, она твой студент? – вновь захохотал винодел. – Гульельмо, она тебя обманула – она всех так обманывает – как кошка!

Алекс приподняла бровь и хотела было ответить, но Д'Анджело ее опередил.

– Алекс Марло – мой писатель, пишет книгу про мои виноградники крови королей и винодельческое хозяйство, – объяснил он, а затем добавил после паузы: – Идем, Алекс, мне надо тебе кое-что показать.

Даже не прощаясь, он развернулся на пятках и пошел в направлении выхода, а Марло продолжала стоять и в недоумении хлопать ресницами.

– Я не хотела обманывать, – шепнула она, встречаясь глазами с Уиллом, улыбаясь. – Мне просто правда очень понравилось. Простите.

Он растянул губы в ответной улыбке – но получилось криво и неискренне. Из глотки рвались слова, хаотичный набор звуков, непоследовательная череда реплик… Но он стиснул зубы и лишь кивнул, наблюдая, как она уходит прочь своей легкой походкой, в рваных синих джинсах и белых кроссовках, и в аудитории настало настоящее затмение.

6. Несговорчивый

Бриошь нашла себе развлечение – и каждый день выкапывала цветы из соседских горшков, оставляя фиалки, бегонию и герань на камнях мостовой у крыльца, принося в дом на некогда белоснежных лапах черную землю.

Алекс уже устала извиняться перед синьорой Мартой Мессиной, пожилой хозяйкой арендованной квартиры второго этажа и просторной мансарды старинного особняка в центре городка. Синьора Марта на удивление не злилась и терпеливо сажала растения обратно в горшки, умилялась выходкам кошки и была не прочь рассказать за чашкой кофе какой-нибудь интересный факт о коммуне и местном винодельческом хозяйстве – по ее словам, она знала каждого в округе, поскольку всю жизнь проработала учительницей по химии в местной школе.

Услышав шум на улице, Алекс чертыхнулась, и перед глазами мысленно уже предстала плачевная картина очередного разбитого горшка и ярких клякс изувеченных цветов… Она отставила на столик ноутбук, с замиранием сердца подошла к окну и выглянула, перевесившись сквозь распахнутые створки через подоконник, пытаясь высмотреть, что произошло – но не увидела ничего подозрительного. Под окнами вдоль узкой лестницы к квартире в целости и сохранности висели разноцветные кадки – однако были же другие, у крыльца…

Алекс вылезла в окно еще сильнее, прислушиваясь к шуму, лязгу велосипедной цепи и шуршанию о камни мостовой. Со стороны она выглядела как выглядывающий из окна подросток в майке и трусах, и собственный внешний вид нисколько бы ее не смутил, если бы не начавшийся диалог.

– Уильям! Что с тобой?

– Синьора Мессина, добрый день, – прозвучал знакомый голос, а Алекс чуть не вывалилась из проема, желая рассмотреть говорившего из-за череды лестничных ступеней. – У вас есть велосипедный насос?

Судя по звукам его падения, ему нужен был врач, а не велосипедный насос… Алекс замерла и даже не дышала, позабыв, что можно сменить дислокацию.

– Да, есть, сейчас принесу.

– Спасибо, синьора Мессина.

Алекс видела Гатти каждый день, довольствуясь его угрюмым видом издалека, и она даже знала, на каком месте на парковке он каждый раз оставляет велосипед… Лишь сегодня она не пошла ни в школу, ни на производство, решив поработать над текстом из дома, а вечером они с Лео собирались пойти в местное кино под открытым небом – и нажраться в хлам.

Тем временем синьора Марта уже вынесла Гатти насос.

– Как ты, Уильям?

– Не имею ни малейшего понятия, – отозвался он с усталой усмешкой.

Алекс буквально представила его выражение лица – и солнечные лучи, падающие на лохматую макушку.

– Как всегда, отшучиваешься, – посетовала хозяйка. – Зайдешь на кофе?

– Нет, спасибо, синьора Мессина.

– У меня новая квартирантка. Красивая. У нее кошка.

Алекс медленно заползла внутрь, ощущая нестерпимое желание заорать от странной смеси эмоций – от паники до удушающей радости. Тут же, к ее удаче, в голову пришла мысль, наконец, надеть штаны и выйти наружу.

– Нет, спасибо, синьора Мессина.

Пока Алекс натягивала джинсы и отпирала дверь, Уильям Гатти уже закончил с колесом и вновь благодарил хозяйку, залезая на велосипед. Голос почему-то ей не подчинялся, и она издала лишь жалкий писк, пытаясь окликнуть преподавателя школы сомелье, сбегая вниз по лестнице, видя его удаляющуюся спину.

– Уильям! – в конце концов удалось выкрикнуть ей.

Пробежав несколько метров босиком мимо перевернутых горшков с цветами, она чуть было со всего размаху не влетела лбом в висевшую кадку над головой – от козырька крыльца соседнего дома, – и резко пригнулась, снижая скорость.

Только тогда Алекс Марло остановилась. Сумасшествие какое-то!

И кто эти проклятые кадки вешает так низко?!

Седовласая синьора Марта поравнялась с Алекс и встала рядом, повторив позу девушки, обхватив себя обеими руками за плечи.

– Вы его знаете?

– Да, это мой бывший ученик. Он был самым лучшим в классе. И по химии, и по остальным предметам.

– Он сильно упал?

– Он разбил очки.

– Что ж вы его в дом не заманили?

– Он несговорчивый. Очень, – синьора Марта улыбнулась и посмотрела на озадаченную Алекс.

Та, в свою очередь, лишь покачала головой, оставив бранные слова при себе.

Алекс вздрогнула, когда ноги коснулось что-то теплое и пушистое. Бриошь ощутимо потерлась о лодыжку, будто ободряюще обвив ее рыжим хвостом-ершиком, а затем заглянула хозяйке в лицо. Зрачки в янтарных глазах были совсем узкие, почти невидимые, усы дрожали от беззвучной фразы, произнесенной на кошачьем языке.

– Скажите ему при случае, что я просила его ко мне зайти, – молвила синьора Марта, вырвав Алекс из омута мыслей.

Алекс Марло кивнула, а затем подняла с мостовой кошку и отправилась в дом. Она отчаянно сопротивлялась желанию расспросить хозяйку квартиры о профессоре Гатти, и потому решила отвлечь себя работой, благо дел было достаточно. Впервые она пожалела, что Бриошь не перепачкалась в земле, иначе она бы потратила час на медитативное намывание лап и белого пуза в антикварной ванной…

Чуть позже Алекс позвонила Лео и извинилась, что вечерний просмотр фильма под бутылку местного молодого вина отменяется. Тот не подал виду, что расстроился, и еще около получаса рассказывал о событиях в школе – и о том, как их учили делать сабраж не саблей, а любым подручным средством.

Леонард Рот был удивительным созданием – юным, ярким, дерзким, добрым и очаровательным… Они сошлись мгновенно – стоило только Алекс на первом занятии присоединиться к общей группе студентов и скабрезно пошутить. Лео хохотал громче всех – и Лео с удовольствием кривлялся, перенимая эстафету, и одновременно из любознательности старался впитать столько, сколько позволял живой непоседливый характер.

Это было на занятии профессора Гатти. И, кажется, Уильям вообще тогда не замечал, слушают студенты или отвлекаются, ржут ли над шутками Алекс или молчат и записывают незнакомые термины в тетради для конспектов…

Алекс уже четверть часа как положила трубку и завершила разговор с Лео. Она полулежала на кушетке, откинувшись на спинку, запрокинув голову назад, и взгляд рассеянно скользил по витиеватому узору лепнины на потолке.

Несговорчивый… Алекс буквально облизывалась на феноменальный ум Уильяма Гатти, на удивительную логику суждений и парадоксальную открытость внутри выстроенных бронированных стен. Она видела, как он улыбается, и лучики морщинок расходятся от глаз-хамелеонов, как меняется его облик…

Неожиданное открытие поразило ее, как молнией, и она аж села на кушетке, громкой репликой нечленораздельного восклицания заставив Бриошь, дремавшую в кресле, встрепенуться.