Телохранитель для дочери друга

– Вы сами сказали, что это не обязательно, – теряется Игорь. Да. Я так сказал. Но, черт возьми, почему-то все равно бешусь. Это ненормальное состояние для меня. На измене. Постоянно. С того самого момента, как баба из органов опеки вручила мне десять килограммов счастья, а если точнее, Амалию Храмову. Кто бы мог подумать, что бесплатным приложением к улыбчивой малышке пойдет ее полная противоположность: жутко избалованная и вредная девица Лейла?! – Владимир Романович… что будем делать?

– Если бы я знал. На-ка, подержи… – передаю малышку Игорю, замечая у входа Маргариту. Она переминается с ноги на ногу, поглядывая в нашу сторону. Чувствую, что дама желает познакомиться поближе и не могу ей в этом отказать.

– Как ваше самочувствие? – первым иду на контакт.

– Спасибо… вполне. В полиции помотали нервы, конечно… Но отпустили, не найдя причин для задержания. Впрочем, вам наверняка уже известно.

– Почему так думаете?

– Вы – тот самый Владимир, друг моего погибшего мужа. Я о вас много слышала.

– Да? Надеюсь, только хорошее.

– Исключительно! То, что вы замечательный человек и профи в своем деле.

– Да? А вот я про вас ничего хорошего не слышал, – прищуриваюсь, ожидая реакции. Вспыхивает, но старается держать себя в руках. В ее случае это довольно трудно, но надо отдать должное ее самообладанию.

– Не знаю, что вам про меня наболтала Лейла, но все это неправда! Я любила Егора. И не убивала его. У нас были очень теплые и доверительные отношения.

– Уверен, так оно и есть. Можно личный вопрос?

– Смотря какой… – поправляет волосы и наклоняется ко мне. Узнаю этот жест заинтересованной женщины. Судя по языку тела, она готова к новым отношениям, несмотря на то, что со смерти мужа прошло совсем немного времени.

– Почему Егор, так сильно доверяя вам, не оставил дочь под вашу опеку?

– Потому что я не слишком люблю детей… и у меня совершенно нет опыта! – отвечает искренне. Впервые за весь день она, похоже, не врет.

– В этом мы с вами родственные души. Однако, в моем случае, Егора не смутило полное отсутствие материнского инстинкта, – смеюсь, анализируя ее реакцию. Но она строит из себя дурочку и улыбается в ответ, еще сильнее подаваясь в мою сторону. Иногда я жалею, что так хорошо читаю людей. Особенно женщин. Знаю наперед их мысли и желания. – Скажите, Рита… могу я вас так называть?

– Конечно! Можно на ты.

– Так вот, ты говорила, что у тебя нет навыков общения с ребенком… а с кем же находилась Амалия, пока Егор был жив?

– С нами, конечно!

– А как же он успевал работать и воспитывать дочь?

– Нет, Егор не занимался воспитанием. У нас… была няня… – меняется в лице. Очень интересно. Я подозревал.

– Это замечательная новость. Уверен, у тебя сохранились ее контакты?

Молчит, раздумывает.

– Нет, на нервной почве и с постоянными звонками я удалила все и заблокировала телефон. И вообще… я никому не доверяю.

– Даже мне?

– Кроме вас.

– Можно на ты, Рита. Ни к чему эти формальности.

– Согласна. – Девушка снова расслабляется. – К тому же мы почти родственники теперь.

Едва сдерживаюсь, чтобы не поднять брови от удивления.

– Что ж, хорошего дня. А нам пора. Судя по советам из интернета, ребенку нужно часто есть и много спать.

– Слушай, Вов… я могла бы попробовать… ну помочь тебе с Амалией. Вместе мы бы как-нибудь справились… первое время, – опускает глаза, хлопая длинными ресницами. Приходится вежливо ее отшить.

– Спасибо. Но я никому не доверяю. Кроме себя.

– Ну, как хочешь. В любом случае скоро увидимся.

Киваю и ухожу. Думаю, я понимаю, на что она намекает. И Лейле это очень не понравится.

– Владимир Романович, курьер звонит. Через час привезут еду для Амалии. Ну и для вас там кое-что… Как заказывали, прямо на причал.

– Молодец. Теперь отправляйся в аэропорт. А мы с малой поедем кормить кошку и заодно сами покормимся.

– Хорошо. Справитесь?

– Постараемся протянуть до вечера. А дальше будет попроще.

Игорь хмыкает и уезжает, а я сажаю девочку в детское кресло, врубаю на дисплее заднего ряда какую-то дебильную анимацию про монстров и двигаю в сторону яхты. Блохастая заждалась. А мы в ответе за тех, кого приручили.

Вернувшись в дом, первым делом проверяю замки. Новые, надежнее прежних. Теперь сюда попадут лишь те, у кого есть ключи. А это значит, что только с моего разрешения.