Восхождение к власти: день гнева

– Хорошо. Суть состоит в том, что они хотят опровергнуть Макшину, как несуществующее божество. Возле этого они выстраивают идеи отмены групп програманнства и единения интеллекта и силы. Они утверждают, что нужно отменять рабство, разрешать семьи и славить триединого бога. Основы их учения – христианство, гуманизм и любовь.

– Святая Макшина, сколько вирусных идей и сами основы это та ещё чума, которую следует удалять, как компьютер вирусные программы, – возмущается воинствующий макшиноклирик, импульсивно жестикулируя и едва ли не задевая соседей. – Уже давно установлена информация, что гуманизм рождает излишнюю любовь к человеку и вызывает невозможность его использования, как инструмента, что в свою очередь порождает экономическую депрессию. К тому, гуманизм рождает еретическое убеждение, что каждый человек может обладать своим мировоззрением, что идёт кардинально вразрез с информацией, что для единства необходима единая система ценностей и воззрений. А христианство опровергает учение о половой и сексуальной свободе, ибо есть информация, что свобода интимных связей, без привязки противоположных полов и количества участников делает человека раскрепощённее, увереннее в себе. А значит, зачем на её ограничивать? – Десница ехидной, полной скрытой похоти, улыбки, дотронулась губ Администрата. – Что ж, тут будет, с чем поработать. Думаю, мы сможем оружием и словом убедить всех в неправильности инфо-еретического учения.

– Отлично, – без намёка на живость в голосе говорит слово Легат. – Когда мы вновь уяснили, что христианство, гуманизм, любовь, гуманизм и мысли о семье – есть идеи и учения неприемлемое для просвещённого общества поклонению Макшине, интеллекту и информационному обществу, необходимо начать выработку плана по противостоянию распространяющейся инфо-ереси. И тут я попрошу выступить Примус-Администратора. Только коротко.

Рядом с Легатом с кресла встаёт довольно высокая, широкая в плечах женщина, по блондинистому цвету волос, свободному, но красивому лицу и голубыми глазами, смахивает на жительницу Скандинавии. На её тело ложится чёрный пиджак, ноги укутаны в размашистые брюки цвета ночи, укрывающие белые туфли.

– Я только озвучу цифры, – полился грубый женский голос. – В трёх городах прошли мирные забастовки програманн групп «А-8». Они требовали улучшение жизни. Все участники пленены и обращены в рабство. В остальных городах мы только отлавливали несанкционированных проповедников. – Договорив, девушка села на место.

– Как вы видите, всё идёт к полномасштабному восстанию. Люди готовы скинуть идею распределения по интеллектуальным способностям, а значит, нужно принять превентивные лёгкие меры по восстановлению порядка. А посему я выдаю следующие приказы от имени Апостолов: Инфо-епископ, вы берёте под свою юрисдикцию все культы этого Домена и начинаете религиозную обработку, а Прото-Апостолетарий из Прото-Апостолитета по Психологической Обработке окажет вам поддержку. Администраторы, готовьте армию и ауксилии. Мы будем отчищать промышленные и аграрные районы от инфо-ереси. Я лично возглавлю военные подразделения. Аккамулярии, – при обращении Маритон чуть вздрогнул, – вы отправляетесь со мной, как Вспомогательные Аналитики. Что ж, а теперь исполним долг и уничтожим вирусную идею.

«Уничтожим ради другой вирусной идеи». – Пронеслось в мыслях Маритона, прежде чем он встал и покинул кабинет вместе с остальными и был пущен в оборот дела, едва не потерявшись средь мелких, формалистских операций, прежде чем перейти действительно к настоящему действу спектакля, что затеял Легат.

Глава пятая. «Во имя Макшины!»

15:00 – Третья стадия дневного цикла. Город Тиз-141.

Небосвод час за часом превращается в картину образа божьего гнева – тучи приобретают всё более устрашающий тёмный оттенок, так сгущаясь, что особо суеверного заставили бы поверить, что небосвод вот-вот надломится под собственным весом и рухнет на землю, придавив сам мир. Ветер всё набирает обороты, становясь предвестником жуткого урагана. Над городом медленно, но верно, собираются штормовые тучи, и всё пространство постепенно покрывается теменью.

– Дайте голографическую карту города, – звучит сухое требование, обращённое к «Киберарию». – И отправьте третий карательный взвод «Антенна» на точку «Бета».

Маритон, находясь в командном пункте, с удивлением наблюдает за тем, как один человек управляет огромными массивами данных и большим количество персонала, словно это продолжение его собственного тела.

Вокруг только бесцветные стены одного из кабинетов «Городской Коммунальной Внешней Системы», расположенной вне «Круга Интеллекта». Посреди стол с электронными документами, просматриваемыми на тонких, как старые дискеты, планшетах. У самого стола, под люстрой, стоит Легат, раздающий приказы направо и лево, командуя без промедления и задержки. Всем видно, что он чувствует себя как рыба в воде и его работу подгоняет непоколебимая верность идеалам Информократии. У единственного окна, у стенки, противоположной входу, стоит высокая девушка, направившая взгляд печальных оливковых глаз в серое пространство моря руин и развалин, что есть призраки былых времён. Её взгляд печален, полон пространного уныния, будто бы она скорбит о тех, кто сейчас снаружи. И Маритон, наблюдающий за всем происходящим, убравший руки в карманы блестящего плаща, и накинувший на лик маску безразличия, временами покидывая взгляд алого и живого глаза на девушку.

– Ваше Инфораршество, – произнеслось уважительное обращение, – отряд готов к полной зачистке пятого улья.

– Где карта? – сухое требование сотрясло воздух от сокрытого в нём напряжения.

– Ах вот.

В тонких и стальных пальцах «Киберария», облачённого в белый плащ, сверкнула чёрная пластинка, положенная на стол. Из центра пластинки вырвался пучок света, превратившийся в точный план города. Как оказалось город разделён на две части: первая – цветущая и роскошная, с современными высотными зданиями, грав-линиями, по которым разъезжают автомобили на гравитационной подушке, с людьми, одетыми в чистую и роскошную одежду, которые могут себе практически ни в чём не отказывать; вторая же – огромное кольцо исполинских заводов и разрушенных домов между ними, средь которых ведут жалкое существование нищие и убогие. Даже аграрные районы это не пашни, а огромные, поражающие своими видами теплицы или те же массивные десятиэтажные заводы, где под искусственным освещением растут овощи, и выводится скотина.

И причём город разделён не просто стеной, а большим водоёмом, повторяющим контуры города, берущим его в кольцо естественной преграды. А со стороны города произрастает высокая стена с системами автоматических турелей и наблюдения. Со стороны же руин есть военные посты и сетчатый забор под напряжением, чтобы предотвратить попытки прорыва. И есть всего два моста, ведущих из центральной благополучной части города.

– Хм, – задумался Легат. – Аккамулярии, в каком районе вы говорили, пропал Кардинал?

– Городской промышленный район № 0-5, – сухо даёт ответ Маритон. – Именно там мы так же и встретили «Вольника».

– «Киберарий» от моего имени и Апостолов ты должен собрать три отделения «Тизской Кибернетической Ауксилии» и приготовить их во дворе и ожидать моих приказаний. – И швырнув электронную личную печать, расположенную на флэшке, схожую с древними монетами, отпустил воина.

– Ваше Инфораршество, – обращается Анна. – А почему бы не обратиться по каналам связи…

– Да, – подхватывает вопрос Маритон. – Так было бы намного быстрее, нежели гонять одного… гонца.

– Ох, какое старинное слово вы используете для живого переносчика информации. А нельзя, потому что у врага может быть союзник в Городских Системах Управления Общества и он может перехватить мои приказания. Я пока не уверен в чистоте здешних управляющих, а посему буду поступать, как то делали во времена варварства – посылать людей нести информацию.

– Понятно, – тихо говорит Маритон, подавляя нотки неприязни к Легату.

За последние часы действий Легата в городе наступил абсолютный диктат военной силы и священничества. Все не-военные и не-религиозные власти вроде Администратора Города или Модераторов Общественных Систем полностью подавлены и служат силам, вооружённым оружием или броским словом. Акт любого неповиновения карается смертью на месте. Так уже расстреляно около десяти человек из «А-7» и «А-8» в благополучном секторе города, которые по какой-то причине оказались на улице во время Периода Гнетущего Режима (Комендантский Час). На месте и без предупреждения накрывались огнём, так как Легатом и командующими войсками установлена информация, что каждый, нарушивший повеление, может оказаться врагом.

Но не только оружие берёт силу в противостоянии с тенью. Маритон с неприязнью вспоминает, как сначала в схоле, а затем в Универсионе их заставляли учить наизусть священные тексты Инфо-философии. Этим занялись и сейчас, только уже со всем населением и с более жестоким подходом. Легат отдал приказ, чтобы Инфо-епископ начал просветительскую работу с народом, дабы утвердить в нём веру в Макшину ещё сильнее. И макшинослужитель взялся за работу с особым рвением – теперь каждый должен за два дня выучить «Аспекты Веры в Информацию» объёмом в две сотни страниц и прийти в церкви и приходы, дабы с рвением доказать, что в их душах вера сильна, и способность обращаться с информацией не утеряна. Тех, кто ошибётся десять раз или не придет, ждёт одно-единственное наказания – обращение в тупого раба, который за два года погибнет от нечеловеческих условий работы.

– Ваше Инфораршество, а когда вы начнёте отчистку районов вне «Круга Интеллекта»?

– Когда получу информацию, что тылы находятся в безопасности, Маритон УК-115, – Звучит ответ, полный холода и техничности. – Я не могу направить войска за город, зная, что там в любой момент может вспыхнуть восстание, и мы окажемся между молотом и наковальней. К тому же не пришли данные разведки. У меня нет желания во время рейда наткнуться на самодельный танк.

– Да, – соглашается парень, – такая безопасность полностью оправдана…

– Близостью к столице, – договаривает девушка, всё ещё смотрящая в широкое окно. – Ваше Инфораршество, я никогда не была в столице. Рассказывают, что она прекрасна и красива.

На косых и обезображенных губах Легата промелькнул намёк на улыбку, после которого последовала чуть дрожащая от остатков человечности речь:

– Да, она действительно красива. Представьте себе огромный город из металла, камня и стекла, рождённый посреди пустоши. Но теперь там нет пустыни, ибо технологии превратили его в истинно цветущее и берущее за то, что раньше называли душой, место. Вы только помыслите о гигантских небоскрёбах в пятьдесят или сотню этажей, достающих до самих небес. Широкие площади, на которых люди десятками тысяч предаются молению великому Макшине. А соборы! – в полу бездушном говоре мелькает что-то от восхищения. – Вы бы видели тридцати этажные церкви и уходящие на десятки метров в глубину монастыри. И шпили в солнечные дни сияют серебром и золотом, озаряя местность и делая её воистину святой, блистающей от благословения Макшины. Люди там иные, совсем. Практически никто не держится за биологические глаза, нос рот и уши. Всё это практически у всех заменено на устройства из железа и проводов. Но это ещё не всё. Вы бы видели тамошний цирк – жонглёров с четырьмя руками, атлетов способных запросто древние люки от канализации гнуть, или людей, летающих на механических крыльях под куполом. Эх, вы бы видели город… видели бы его великолепие и славу.

– Скажите, а как вы дослужились до этого звания? – заинтересовалась судьбой ставленника Апостолов Анна. – Это же неимоверно трудно.

– Я согласен, это трудно, но неневозможно… слишком долгий путь, – девушка в голосе, в тембре речи, подловила ноту печали, потаённой скорби и древней боли, некогда задевшей Легата. – Знаете, очень давно я поклялся исправить ситуацию на родине. Столько боли, нищеты и упадничества, да и я сам жил в трущобах и ел насекомых с крысами. Мои шрамы, – голос Легата по-человечески дрогнул. – Это печати, оставленные прошлым. Я был на грани голодной смерти, без дома, без друзей…. Всего лишился, когда меня подобрал один из Апостолов.

– Вы… вас вырастили Апостолис Директорис?

– Да, Анна, я рос в их доме, – заметив смущение в глазах Аккамуляриев, чуть выдохнул. – Они, до своего возвышения, жили в особняке, у моря, где и творили новую идеологию и веры. Люблю я те места… зелёные рощи и оставшиеся насыщенные луга. Ароматы полевых цветов. Прекрасные закаты и рассветы. То место стало домом для меня, где Апостолы меня выучили и сделали правой рукой. И когда они решили бороться за власть, за лучшее будущее, во мне не было сомнений. Я знал, что они спасение для этого мира и их идеи несут только благо. Ощутив на себе удары плетей кризиса, я знаю, что это, поэтому решил покончить с этим, став инструментом в их мудрых руках. Выжигая всех, кто противится им, я несу только прогресс. Они…

Внезапный звонок обрывает восторженную речь Легата, и он прикладывает палец к уху, в котором зажато устройство связи:

– Да? Нашли его? Сейчас буду, – и, отключив связь, кинул фразу присутствующим. – Оставайтесь тут, я скоро приду.

Легат спешно покидает дверь, уходя за серую дверь, и Анна с Маритоном остаются одни в кабинете, усеянном скрытыми камерами и устройствами прослушивания. Наступает тишина.

Мужчина рад подойти к девушке, сказать её что-нибудь тёплое и приятное, но неусыпное око Информократии следит, посредством Системы «Око». На историю о жизи Легата ему всё равно. И его взор устремляется даже в трущобные нищие районы. Всё это делается с одной целью – тотальный контроль, ибо сами Апостолы установили информацию, что человек, находящийся под контролем государства и его Систем Надзора не будет помышлять о преступлении и тем более спешить его осуществить. И после того, как произошло установление информации – всё покрывалось огромным количеством средств слежения и сбора информации, ставшие огромной, невообразимой сетью слежки за людьми. И никто не может убежать от глаза Информократии, ибо отсутствие на камерах более часа вызывает сначала предупреждение, отправленное на телефон, а затем, если програманнин не объявится – он объявляется в розыск. И всё это вылилось в крайне важное противостояние эмоций, чувств и разума – Маритон не может к Анне и шагу доброго сделать, так как тут же системой «Око» это будет расценено, как попытка построить отношения, что естественно незаконно…

– Маритон УК-115, – отрываясь от созерцания на обломки старого мира, заговорила девушка. – Ты как думаешь, чем всё закончится?

Лицо мужчина чуть исказилось в удивлении, и он естественно выдаёт ответ, который приемлем для структур надзора:

– Конечно, Информократия разгромит всех врагов и инфо-еретиков, и эпоха стабильности продолжится до скончания веков, – если бы ответ прозвучал иначе, Аккамулярия обвинили бы в отрицании непоколебимости власти Информократии, что чревато скрытым мятежом и неповиновением.

На что девушка тихо, практически шёпотом говорит:

– Давай по-нашему? – края тонких губ девушки чуть приподнялись, эмитируя хитрую улыбку.

Маритон слегка улыбнулся, и это улыбка украсила суровое и грубое лицо мужчины. Работая с Анной, они создали свой шифрованный язык, чтобы общаясь, не привлекать внимания у работников Системы «Око»

– Маритон, а… я вот тоже думаю, что всё будет хорошо. И так не хочется терять то, что мы получили от Апостолов и их власти.

Буква «а» после обращения символизирует древнегреческую приставку «а», что означает создание противоположного смысла всему, что говорится дальше.

– Анна УК-205, а… соглашусь я с тобой, ты посмотри, ведь каждый делает, что пожелает, люди могут искреннее дружить и не боятся собственных слов – чудо, одним словом. Зачем нам это терять? – с сарказмом прозвучал вопрос?