Обломки нерушимого

– Ну, как тебе? – улыбнулась графиня, сощурив помутневшие глаза.

– Мрачно… – ответила Эл, закрыв только что прочитанную вслух книгу «Преступление и наказание». – Не понимаю, почему вам так нравится Достоевский?

– Он не просто мне нравится, я без ума от него. Достоевский у меня прочно ассоциируется с Петербургом. Ох, Голубушка, Петербург – это лучший город на Земле!

– Почему же вы тогда уехали в Англию?

– Мне пришлось… Я полюбила Англию только из-за того, что она такая же красивая и дождливая, как мой Петербург.

– Надеюсь, когда-нибудь мне удастся лично познакомиться с этим городом. – Эл тихо вздохнула, положила книгу на стол рядом с креслом хозяйки дома и вдруг замерла, заметив, что миссис Монтемайор пристально смотрит на нее.

Графиня потеряла зрение, но приобрела способность «разглядывать» истинное состояние души ее собеседника. Миссис Монтемайор вдруг стало не по себе, точно часть свинцовой тяжести, что лежала на душе Элеттры, передалась ей.

– Какой у тебя грустный голос… Голубушка, я понимаю, прошло так мало времени, с тех пор как твой отец… Тебе необходимо выговориться. Я ведь твой друг, ты можешь доверять мне. Я сама потеряла немало дорогих мне людей. Я почти сроднилась со скорбью.

Слепые глаза смотрели прямо в истерзанную душу Элеттры, и та не могла больше притворяться.

– Миссис Монтемайор, я, безусловно, доверяю вам и знаю, что вы хотите помочь мне от чистого сердца… Но я не могу говорить с вами о моем отце. Я не готова пока.

Миссис Монтемайор так и глядела на нее, понимая, что ее гостья явно что-то недоговаривает. Элеттра помолчала немного, чтобы набраться сил для тяжелых откровений. И в следующее мгновение она наконец открыла правду, терзавшую ее:

– Несколько дней назад не стало моей одноклассницы.

– Господи! Да что ж такое?! Как это произошло?!

– У нее были проблемы с сердцем. И еще она очень сильно похудела, – говорила Эл, чувствуя, как в горле набухает ком. – Мы мало с ней общались, но… – и тут она расплакалась.

– Голубушка…

– Мне бы хотелось поменяться с ней местами.

– Прекрати немедленно! Нельзя такое говорить! – перепугалась миссис Монтемайор.

– Но я хочу! Смерть – это такое облегчение! Почему мы цепляемся за эту чертову жизнь?! Что в ней хорошего? Маленький проблеск счастья, а остальное – тьма! Только тьма!

– Только тьма… – повторила графиня, опустив глаза.

Элеттре вдруг стало совестно… «Как можно говорить о тьме человеку, который погружен в нее в буквальном смысле? Откуда тебе знать, что такое настоящая тьма, глупая ты гусыня?!»

– Миссис Монтемайор…

– Нет, ты права. Наша жизнь, как эта книга, – графиня положила свою сморщенную руку на том Достоевского, – такая же мрачная и тяжелая. Но ведь и интересная, согласись?

– О да… – нервно усмехнулась Эл.

– Мы обязаны «прочесть» ее от начала и до конца. Столько, сколько нам отведено, – успокаивающим голосом продолжала миссис Монтемайор. – И потом, тот проблеск счастья, о котором ты говоришь, ведь это же прекрасно! Это сладкое утешение. По-моему, ради него стоит жить. И ради любви, разумеется. Неужели ты хочешь покинуть своего Арджи? Тебе ведь так хорошо с ним, он любит тебя.

– В том-то и проблема, миссис Монтемайор. Он любит меня, а мне с ним просто хорошо… – вдруг призналась Элеттра и слегка обрадовалась тому, что тема их беседы изменилась.

– Но как же так?..

– Мне нравится, что он заботится обо мне, и я действительно счастлива, когда он рядом… Но, к сожалению, я ничего не могу, да и не хочу предложить ему взамен. Я поступаю гадко.

– Ты – неопытное дитя, не суди себя. Дай время вашим отношениям.

– Вы полагаете, что у нас еще есть шанс?

– Элеттра, я в этом уверена! – радостно воскликнула миссис Монтемайор.

Элеттра покачала головой, перевела грустный взгляд на окно, в которое стучал разбушевавшийся ветер, и сказала:

– А что, если я вас обманула? Если все совсем не так?

– Не пугай меня, Голубушка…

– Я соперничала с одной девушкой из-за Арджи. Вскоре наше соперничество переросло в настоящую войну. Это была грязная, жестокая борьба. Я вроде победила… Но теперь я смотрю на Арджи и понимаю, что оно того не стоило. Я не люблю его, и мне следовало бы признаться ему в этом. Но в то же время я ловлю себя на мысли… Зачем же я все это терпела? Ради чего я столько страдала? А, может, я просто испытываю то, о чем говорил Ницше? «После опьянения победой возникает чувство великой потери…» – Элеттре было мерзко от своих слов. Вкус правды всегда отвратителен. Ей в самом деле было хорошо с Арджи, она дорожила им и испытывала глубочайшую благодарность к нему, но что-то тут было не то. И что именно – она поняла совсем недавно. Не любовь ее связывала с ним, и даже не влюбленность, а та самая благодарность за то, что он обратил на нее внимание, окружил заботой тогда, когда она особенно в этом нуждалась. Также Эл понимала, что из-за Арджи на нее обрушился гнев Никки, и сколько всего еще было! Неужели все зря? Но сколько еще она будет обманывать его и себя? Сколько еще будет мучить свое сердце, в котором нет ничего, кроме боли? – Ну что… вы до сих пор считаете, что у наших отношений есть шанс?

На лице миссис Монтемайор застыло неподдельное удивление. Эл улыбнулась и тут же покраснела от стыда. Не стоило ей так откровенничать со своей взрослой подругой.

– Миссис Монтемайор, пора пить лекарства, – прозвучал голос помощницы графини, Гарриет Клэри.

– Ох, Голубушка, мне дурно от твоих слов, – обратилась графиня к Элеттре.

– Извините меня… Забудьте все, что я вам сказала. – Эл почувствовала, что вот-вот снова разрыдается.

– Ну уж нет. Мы обязательно обсудим все в следующий раз, договорились? Я пока все обдумаю и придумаю, как помочь тебе. А ты взамен должна помочь мне. – Графиня тепло улыбнулась, и Элеттра тут же повеселела.

– С удовольствием, но как?

– Скоро ко мне приедет внучка из России, Искра. Она будет учиться с тобой в «Греджерс». Я очень хочу, чтобы ты подружилась с ней.

– Считайте, что мы уже подруги. Уверена, мы быстро найдем общий язык. – Ох, если бы Элеттра знала, какой будет ее первая встреча с Искрой… Но тогда она премило улыбалась, полагая, что ей не составит труда исполнить просьбу ее любимой графини.

– Благодарю тебя!

– Миссис Монтемайор, лекарства, – строго напомнила о себе Гарриет, бросив испепеляющий взгляд на Элеттру.

– Да-да, Гарриет. Ну, до скорой встречи, моя дорогая!

– До скорой встречи. – Элеттра обняла графиню, взглянув при этом в ответ на негодующую помощницу. Эл давно поняла, что Гарриет ревнует свою хозяйку к ней, и отчего-то эта ревность была ей приятна.

* * *

Гарриет отправилась на вокзал, чтобы встретить внучку миссис Монтемайор. Найти ее было проще простого – это существо выделялось из толпы, от него разило страхом и чужеродностью. Гарриет усмехнулась, разглядев поближе то, во что оно было одето – старая шапка с вязаной, напоминавшей растерзанные половые губы, розой сбоку; потертые джинсы; грязные ботинки и простенькое серое пальто, на котором красовалась тысяча и одна катышка. На лице этого существа Гарриет заметила слегка смущенное выражение. Девушка казалась затравленной, словно сбежала из плена.

– Искра?

Существо вздрогнуло и медленно подняло раскосые разноцветные глаза на Гарриет. Правый глаз был темно-карим, левый – ярко-голубым. Необычные глаза – единственное, что притягивало взгляд к этому несуразному человечку. Искра была невысокого роста, худенькая, волосы редкие, светло-русые, лицо бледное. Острый подбородок, длинный вздернутый нос вкупе с широкими, светлыми нахмуренными бровями и высокомерно поджатыми тонкими губами делали ее похожей на обозленного вороненка-альбиноса. Но взгляд прекрасных глаз все же выдавал ее страх и замкнутость, что властвовали под этой некрасивой, отталкивающей оболочкой.