Кровавые Земли

Я застыла, и мои глаза расширились, когда наши взгляды встретились. Я чувствовала это; чувствовала, что Андрис собирался рассказать Иштвану обо мне в надежде спасти мою жизнь.

Если Иштван узнает, какая сила заключена во мне, игра будет окончена. Никто и ничто не выживет.

Я покачала головой.

– Нет, – прошептала ему моя тень.

– Мне жаль. – Тень Андриса встала рядом со мной. – Других вариантов нет. Я должен. Не могу позволить тебе умереть. – Андрис прервал нашу связь, вновь обратив свое внимание на Маркоса. – Ты не понимаешь, она…

– Ты никчемный кусок дерьма, Иштван, – закричала я, набрасываясь на Йоску, намеренно создавая суматоху, чтобы перекричать следующие слова Андриса. – Ты трус! Жалкий, слабый человечишка, который может заполучить власть только убивая, обманывая или подкупая людей.

Я знала, как ударить по его самолюбию. Андрис замолчал.

Мои действия возымели слишком хороший эффект.

– Хватит! – заорал Иштван, его щеки запылали от гнева. – Сжечь обоих! Его в первую очередь! – отдал приказ нашим охранникам.

– Нет! – завопила я, глядя, как Сэм тащит Андриса ближе к ревущему пламени. – Иштван, пожалуйста!

– Я предоставил тебе выбор, Брексли. Ты решила его проигнорировать.

Тошнота подкатила к горлу, и я снова посмотрела на Андриса, на то, как стоически он держал подбородок, пока его вели к огню.

Смерть приходит к людям по-разному. Некоторые уходят настолько быстро, что даже не успевают почувствовать боль перед смертью. Большинству выпадает нечто среднее: они страдают некоторое время, но вскоре обретают покой. Другие же умирают медленной и мучительной смертью, когда агония пронизывает каждую клеточку тела, проникает так глубоко, что навсегда оставляет отпечаток на земле, отдаваясь эхом криков и боли на протяжении последующих поколений.

Сожжение заживо относилось к последнему.

Мой мозг снова начал отключаться, превращая меня в дикое животное.

Я чувствовала, как рев Уорика разносится по арене, как его энергия затмевала скандирования и топот толпы. Чувствовала, как он пытается добраться до меня.

Его призрачный силуэт появился в поле моего зрения, и сила ворвалась в мое тело.

– Используй меня, Ковач!

Я не думала, не задавала никаких вопросов, сосредоточившись лишь на одном.

Я впустила его. Вцепившись в него, точно пиявка, втянула в себя всю энергию Уорика. Конечно, в этот раз я не смогла впитать и четверть того, что получила в тот день на вокзале, но этого было достаточно.

Врезавшись спиной в Йоску, я толкнула его и вывела его из равновесия, что дало мне возможность рвануться вперед и вывернуться из захвата. Я с рычанием замахнулась и нанесла правый хук ему в горло. Подавившись и задыхаясь, он упал назад, схватившись пальцами в шею.

Я развернулась и побежала к Сэму, используя энергию, которую Уорик влил в мои мышцы. Я прыгнула на Сэма и повалила его на землю, начав наносить удары ногами и руками, как обезумевший зверь. Мне казалось, что его смерть принесет мне умиротворение, подобно эндорфину.

Неужели именно это имел в виду Уорик, когда сказал: «Ничто, кроме убийства, не могло взбудоражить меня».

– Ковач! – сдавленно прокричал Йоска, прорезая воздух, и щелчок взводимого курка заставил меня обернуться.

Йоска стоял рядом с Андрисом, прижав оружие к его виску.

– Слезь с Сэма. Сейчас же. – В его глазах плескалось безумие, и сейчас он напоминал больше гориллу, чем человека.

Я скривила губы и медленно поднялась на ноги, не сводя с них глаз. Слышала, как Сэм давится и захлебывается собственной кровью. К сожалению, я знала, что он выживет, особенно учитывая, что он начал принимать те новые таблетки, которые создал Иштван.

– У тебя нет выхода. – Йоска, казалось, с трудом формулировал и произносил слова. Он подтолкнул Андриса ближе к огню. – Наконец-то вы оба получите по заслугам.

Это длилось всего секунду. Одно мгновение. Одну ухмылку.

Йоска столкнул его в огненный смерч, и одежда моего дяди мгновенно вспыхнула. Истошные крики Андриса просачивались в каждую клеточку тела, разрывая, раздирая и уничтожая мои сердце и душу. Он боролся, пытаясь выбраться из пламени, а его агонизирующие крики буквально взывали ко мне.

Не задумываясь, я двинулась вперед: необходимость спасти его преобладала над всякой логикой.

Йоска выскочил передо мной, преградив путь.

Я услышала вдали треск молнии, совпавший с яростным ревом у меня внутри. Мои инстинкты подсказывали атаковать все, что стояло на пути между мной и человеком, которого я любила, подобно матери-медведице. Вытянув все, что осталось от энергии Уорика, я бросилась на Йоску. Когда он замахнулся на меня, я поднырнула ему под руку и со всей силы ударила его в висок. Он попятился назад, согнувшись, и я врезала ему коленом в нос. Йоска, застонав, рухнул на землю, кровь текла по его лицу.

Проскочив мимо него, я бросилась было к дяде, но в ужасе остановилась.

Андрис выполз из пламени, но я больше не узнавала распростертое на земле тело. Его кожа пузырилась волдырями, отслаивалась и почернела, что напомнило мне о том, как выглядел Уорик на поле боя в ту ночь, когда я спасла его.

– Nagybacsi! – Я рухнула на колени, рыдания душили меня, а по телу бегали мурашки. Запах горелой плоти вызывал тошноту.

Андрис хрипел, пытаясь глотнуть ртом воздух, его глаза были едва открыты.

– С тобой все будет хорошо. Ты исцелишься. – Я раскачивалась туда-сюда рядом с ним, уже не понимая, что говорю.

Он захрипел еще громче, и я догадалась, что он пытается что-то сказать.

– Что? – Я наклонилась ближе.

– Пожалуйста… – выдохнул он. – Умоляю.

Всхлип сорвался с моих губ, когда я поняла, что он умоляет меня убить его.

– Я не могу.

Его тело неистово содрогалось, и я знала, что дядя испытывает мучительную агонию.

– Прошу, – прошептала мне тень Андриса, превозмогая боль, – сделай это.

Я обернулась, чтобы посмотреть на пистолет, лежащий на земле рядом с Йоской, который уже начал приходить в сознание. Подняв оружие, я почувствовала прикосновение холодного металла к своей коже.

Я склонила голову. Ручьи слез потекли по моим щекам, орошая лицо дяди.

Он вытянул свою изуродованную руку и коснулся моего лица.

– Отпусти меня. Я должен вернуться к ней.

Задыхаясь от рыданий, я поднялась на дрожащие ноги. Руки тоже дрожали, когда я подняла пистолет.