Серебряная дорога

Автомобильные часы показывали 04:30. Неужели жена щербатого господина в такое время не спит? Лелле это показалось маловероятным. «Вольво» на площадке все еще стоял, и свет в салоне горел. Через зеркало Лелле увидел, что мужчина спокойно откинулся на спинку сиденья. Расстояние не позволяло рассмотреть, открыты у него глаза или нет. Похоже, не торопится… Или выжидает, пока он уедет?

Лелле снова взялся за мобильник. Хассан ответил на втором сигнале, несмотря на ранний час:

– Что опять?

– У меня есть регистрационный номер машины, которую ты должен проверить.

* * *

Торбьёрн настоял, что он приготовит для нее завтрак. Как только Мея спустилась из своей комнаты, его лицо озарила улыбка. Он предложил ей сесть за обшарпанный кухонный стол, а сам, включив радио, встал к плите. Он пытался заставить Силье составить им компанию, но в итоге сдался. Она не любила подниматься рано. Мея не помнила, чтобы они с матерью когда-либо завтракали вместе.

Торбьёрн сварил кофе в медной турке и выложил на стол больше еды, чем они могли съесть вдвоем: простоквашу, овсяные хлопья, яйца всмятку, батон, два сорта сыра, ветчину и какое-то темное мясо, которое Мея сначала проигнорировала, несмотря на все увещевания.

– Ты должна попробовать, девочка! Это копченая оленина, таких замечательных вещей у вас на юге нет.

В конце концов она уступила, отрезала себе кусочек и положила на язык. Постаралась не думать о том, что ест. Соленый, резкий и незнакомый вкус распространился во рту. Чтобы не обижать Торбьёрна, она сделала восторженную мину.

Он рассмеялся, и она увидела, что у него не хватает многих зубов. Вдобавок крошки цеплялись к усам, когда он откусывал булку. Но его вид не вызывал у нее ни малейшего раздражения.

Торбьёрн смотрел на нее как-то странно. Как будто смущался, как будто хотел поговорить о чем-то, но не решался.

– Твоя мама любит поспать.

– Она может проваляться в кровати весь день.

– Жаль, что она пропускает завтрак, это лучшая трапеза за весь день.

На нем была грязно-серая майка, и Мея чувствовала запах немытого тела, как только он начинал двигаться. И как справляется с этой проблемой Силье? Может, старается не дышать, когда лежит рядом с ним? Закрывает глаза и думает о лесе?

Торбьёрн вытер руки о брюки и провел тыльной стороной ладони по засеянным крошками усам:

– Моя матушка сейчас лежит в своем гробу и ухмыляется, Мея. В этом я точно могу поклясться.