Бегущий человек. Худеющий (сборник)

– Получше. Достань бумажник. У меня рука не сгибается.

Бредли отмахнулся:

– Успеется. Сначала послушай, что мы с Ричем придумали.

Ричардс прикурил вторую сигарету от окурка первой. Нервное напряжение постепенно спадало.

– Мы сняли для тебя номер в отеле на Уинтроп-стрит. Называется он «Уинтроп-Хаус». Звучит внушительно. На самом деле крысиная нора. На имя Огдена Грасснера. Запомнишь?

– Конечно. Меня узнают в первую же секунду.

Бредли перегнулся через спинку, достал с заднего сиденья коробку, положил Ричардсу на колени. Длинную, коричневую, перевязанную бечевкой. В таких коробках, подумал Ричардс, носят взятые напрокат платья для выпускного вечера. Он вопросительно взглянул на Бредли.

– Открой.

Ричардс не заставил просить себя дважды. Очки с толстыми затемненными стеклами лежали поверх темного материала. Ричардс положил очки на приборный щиток, достал из коробки… сутану священника. Под ней оказались четки, Библия и пурпурная накидка.

– Священник?

– Совершенно верно. Переоденешься прямо здесь. Я тебе помогу. Трость на заднем сиденье. Ты не слепой, а слабовидящий. Натыкаешься на то, что попадается на пути. В Манчестер ты прибыл на совещание Совета церквей, посвященное борьбе с наркотиками. Понял?

– Да. – Пальцы Ричардса поглаживали пуговицы рубашки. – Слушай, а брюки под этой дерюгой носят?

Бредли расхохотался.

…Минус 057, отсчет идет…

Бредли говорил быстро. Он вновь сидел за рулем, Ричардс – на пассажирском сиденье.

– В твоем чемодане коробка с почтовыми наклейками. Чемодан в багажнике. На наклейках написано: «Через пять дней вернуть в «Брикхилл мануфакчуринг компани», Манчестер, Нью-Хэмпшир». Изготовили их Рич и еще один парень. В штаб-квартире «Бильярдистов» на Бойлстон-стрит. Каждый день ты будешь посылать мне две кассеты в коробке с такой наклейкой, а я – отправлять их Корпорации Игр. Пользуйся услугами экспресс-почты. Они до этого не додумаются.

Машина плавно остановилась у тротуара перед «Уинтроп-Хаус».

– «Уинт» я верну в гараж. Не пытайся уехать из Манчестера в таком облачении. Ты должен превратиться в хамелеона, приятель.

– Как долго я могу здесь пробыть? – спросил Ричардс. Я полностью у него в руках, подумал он. Но, с другой стороны, что он мог сделать в одиночку? Да и сил почти не осталось, ни физических, ни моральных.

– Номер забронирован на неделю. Возможно, столько ты тут и пробудешь. Возможно – нет. Действуй по обстановке. В чемодане найдешь имя и адрес. Парень из Портленда, штат Мэн. Там тебя спрячут на день-другой. Это обойдется тебе недешево, но ты будешь в безопасности. Мне надо ехать, парень. Стоянка не больше пяти минут. Пора расплачиваться.

– Сколько? – спросил Ричардс.

– Шесть сотен.

– Что ты несешь? Этим даже не покроешь расходы.

– Покроешь. Да еще останется несколько баксов на семейный обед.

– Возьми тысячу.

– Бабки тебе еще понадобятся, приятель. Будь уверен.

Ричардс в растерянности посмотрел на него:

– Господи, Бредли…

– Остальное пришлешь, если прорвешься. Скажем, миллион. Чтобы мы зажили припеваючи.

– Ты думаешь, прорвусь?

Бредли улыбнулся, грустно, печально, и промолчал.

– Тогда почему? – прямо спросил Ричардс. – Почему ты столько для меня делаешь? Ты меня прячешь, это я могу понять. Сам поступил бы так же. Но ведь ты привлекаешь и своих друзей.

– Они не возражают. Расклад им известен.

– Какой расклад?

– Один – за всех, все – за одного. Вот какой. Если мы не будем помогать своим, они нас сделают. Нет нужды ждать, что воздух когда-нибудь станет чище. Проще сразу провести трубу от газовой печки в комнату, включить фри-ви и расслабиться.

– Кто-нибудь тебя убьет, – предупредил Ричардс. – Кто-нибудь донесет на тебя, и в каком-нибудь подвале тебе выпустят кишки. Или Стейси. Или ма.

Глаза Бредли угрожающе блеснули.

– Плохой день придет. Плохой день для этих подонков, у кого брюхо набито ростбифом. Я увижу, как луна окрасится для них кровью. А на улицах скажут свое слово винтовки и факелы. Придет мессия, который поведет нас за собой.

Об этом говорят уже две тысячи лет.

Зажужжал зуммер: пять минут, отведенные на стоянку, истекли. Ричардс взялся за ручку дверцы.

– Спасибо тебе. Не знаю, как сказать по-другому…

– Иди, пока я не заработал штраф. – Сильная рука ухватила обтянутое сутаной плечо. – А когда они доберутся до тебя, забери нескольких с собой.

Ричардс открыл заднюю дверцу, достал чемодан. Бредли без слов протянул ему коричневую трость.

Машина тронулась с места и плавно влилась в транспортный поток. Ричардс постоял, провожая ее взглядом, как он надеялся, взглядом близоруким. Задние огни блеснули на углу и скрылись из виду. Бредли покатил в гараж, чтобы поменять машины и вернуться в Бостон.

Чувство облегчения охватило Ричардса: он понял, что счастлив за Бредли. Как он, должно быть, рад, наконец-то отделавшись от меня!

Ричардс не преминул споткнуться о первую ступеньку лестницы, ведущей к парадной двери «Уинтроп-Хаус», и швейцар поспешил к нему на помощь.

…Минус 056, отсчет идет…

Прошло два дня.

Ричардс хорошо играл свою роль – от этого зависела его жизнь. Обед заказывал в номер. В семь утра читал Библию в вестибюле, потом отправлялся на «совещание». Работники отеля относились к нему вежливо, но пренебрежительно. Другого полуслепой, натыкающийся на все священник (пусть и оплачивающий счета) в век частично легализованного права на убийство, бактериологической войны в Египте и Южной Африке и закона об абортах штата Невада, требующего убивать и мать, и не заслуживал. Собственно, и Папа Римский, девяноста шести лет от роду, со своими эдиктами, касающимися текущих событий, просился на юмористические страницы, а не в информационный раздел.

«Совещался» Ричардс в арендованной им библиотечной кабинке, где, заперев дверь, читал о загрязнении окружающей среды. После 2002 года информации поступало очень мало, а та, что поступала, никак не соотносилась с написанным ранее. Государство, как обычно, достаточно эффективно проводило политику двойного стандарта: одно – для широкой общественности, другое – для узкого круга.