Система олимпийского образования, воспитания и обучения

? к собственной спортивной активности, к тем или иным ее видам, компонентам (гуманистическое Я-спортивное отношение).

Гуманистическое отношение индивида к собственной спортивной активности имеет особенно важное значение в структуре спортивно-гуманистической культуры личности. Оно является мотивационной детерминантой, регулятором его реального и вербального поведения.

Спортивно-гуманистическая культура может выступать в разной форме в зависимости от того, каким образом конкретизируются общие гуманистические идеалы и ценности, на которые ориентирован субъект этой культуры.

В настоящее время важно различать две возможные формы спортивно-гуманистической культуры – олимпийскую и спартианскую.

Специфика олимпийской культуры состоит в ее ориентации на ценности (идеалы, принципы, образцы поведения и т. д.) олимпийского движения.

Эти ценности олимпийского движения сформулированы и обоснованы в концепции современного олимпизма, которую, как отмечено в Олимпийской хартии, разработал Пьер де Кубертен.

1.9. Ценности олимпийского движения в кубертеновской концепции современного олимпизма

Часто встречаются утверждения о том, что в течение всей своей жизни основные усилия Кубертена были направлены на возрождение Олимпийских игр. Об этом говорится, например, в учебных пособиях по олимпийскому образованию: Кубертен «был еще совсем молодым человеком, когда высказал мысль о возрождении Олимпийских игр. С этого момента всю свою жизнь Пьер де Кубертен подчинил осуществлению великой идеи» [Книга олимпийских знаний, 2004, с. 15; Олимпийский учебник студента … 2003, с. 14–15].

Но такие утверждения не в полной мере соответствуют реальности. На определенном этапе своей деятельности Кубертен действительно пришел к выводу о необходимости возрождения Олимпийских игр и много сил отдал для реализации этой идеи. Но сама эта идея подчинена его главному замыслу – реформировать существовавшую в тот период систему образования и воспитания. Реализации именно этого замысла он посвятил всю свою жизнь.

В 1909 г. в книге под названием «Битвы за физическое воспитание. Кампания продолжительностью в 21 год (1887–1908)» [Coubertin, 1909b] Кубертен писал: «В течение пятидесяти лет мое существование было связано с педагогической реформой, в которой я начал прозревать первейшую и важнейшую необходимость нашего времени. Решительно отвергая все, что могло бы увлечь меня по другой стезе, с того момента я ориентировал себя исключительно в этом направлении» [см.: Anthony, 1994, р. 31].

Один из лучших знатоков кубертеновского наследия П. Булонь заметил по этому поводу: «Кубертен был всю свою жизнь прежде всего реформатором системы образования. Это подтверждается многочисленными работами, которые он посвятил этой теме, – такими, в частности, как ?Утилитарная гимнастика (1905), ?Универсальный анализ (1907) о проблеме интеллектуального воспитания, «Взаимное уважение» (1915) о проблеме морального воспитания. Именно в свете этих работ и только в их перспективе (предоставим психоаналитикам искать другую) нужно читать труды Кубертена об олимпизме» [цит. по: Кахигал, 1983б, с. 24]. На это обращает внимание и Ж. Дьюри: «Олимпийские игры в глазах Кубертена – не цель, но лишь средство распространения идеи спорта, в свою очередь являющегося главной составной частью системы воспитания» [Дьюри, 1974, с. 124].

Значит, для правильного понимания разработанной Кубертеном концепции современного олимпизма и тех ценностей, на которые должна была ориентироваться эта концепция, прежде всего важно учитывать ее тесную связь с общим педагогическим замыслом Кубертена – реформировать существовавшую в тот период систему воспитания.

Любая воспитательная деятельность опирается на определенный идеал личности, т. е. представление о том, какими качествами должен обладать человек, который рассматривается как «наилучший», «совершенный», «образцовый». Поэтому, разрабатывая новую систему воспитания, Кубертен прежде всего огромное внимание уделил поиску того идеала личности, на который должна ориентироваться эта система. Ряд факторов и особенно увлечение историей и философией Древней Греции определили его ориентацию в решении данной проблемы на идеалы гуманизма и в первую очередь на гуманистический идеал личности.

Как отмечено выше (см. 1.4) гуманизм ориентирован на такую личность, для которой характерно целостное развитие определенных качеств и способностей. Однако в разных гуманистических концепциях по-разному могут пониматься те качества (способности) человека, которые, согласно гуманистической концепции, должны быть у него целостно (разносторонне и пропорционально) развиты. В зависимости от этого дается разная интерпретация целостного развития личности, на передний план выдвигаются те или иные его аспекты этого развития.

Наиболее широко в гуманистической философии представлено понимание целостного развития личности, связанное с вопросом о соотношении телесных (физических) и духовных (нравственно-эстетических) качеств человека: к числу особенностей целостно развитой личности относят полноценное и пропорциональное развитие как телесных (физических), так и духовных (нравственно-эстетических) качеств. Такое целостное развитие личности чаще всего обозначают термином «гармоничное развитие» [Берсенева, 2008; Гармонический человек, 1965; Загвязинский, Амонашвили, Закирова, 2002; Кузнецова, 1988; Прядченко, 2005; Штайнер, 1995; Шумакова, 2006; Щетинина, 2010 и др.].

Односторонность в развитии личности при таком подходе связывают с тем, что у человека в основном развиты только первые или только вторые из указанных качеств (или они развиты не пропорционально).

Идея целостной личности как гармонично развитого человека возникает в культуре разных эпох и народов. Наиболее ярко она представлена в лоне античной культуры [Античная агонистика…, 2002; Баумгартен, 2000; Билинский, 1998; Быховская, 1998; Рожанский, 1991; Steinhaus, 1961; Young, 2005].

Эта идея лежит в основе концепции воспитания, которая была развита такими мыслителями, как Платон и Аристотель, и которая господствовала в Древней Греции – не только в Афинах, но даже в Спарте. Воспитание мальчиков в первую очередь предполагало здесь формирование физически здорового, сильного и выносливого воина, и в то же время физическое воспитание осуществлялось в единстве с интеллектуальным и эстетическим воспитанием. В Спарте в школах детей обучали «пиррическим танцам», приравнивая их к общей физической подготовке будущих воинов. В еще большей степени этот подход был характерен для системы воспитания в Афинах [Шумакова, 2006].

Древнегреческие мыслители сформулировали личностный идеал калокагатии (греческое слово kalokagathia от kalos – прекрасный и agatos – добрый), который подразумевает у человека гармонию тела и души, сочетание внешних достоинств с внутренними, духовными, нравственными качествами [Лосев, 1960]. Этот идеал восходит к платоновской и аристотелевской триаде: музыка, философия и гимнастика, которые рассматриваются как фундаментальные элементы, затрагивающие все аспекты человеческого существования: чувственный, познающий и психологический. «Если человек занимается только гимнастикой, – писал Платон, – то становится жестоким, грубым и диким; душа его, если бы в ней и была какая любознательность, не наслаждалась ни учением, ни исследованием какого-либо предмета, не занимаясь ни словом, ни иною музыкою, становится слабой, глухой и слепою; потому что она не возбуждается и не питается, и не очищает чувств своих».

Идея гармонии телесного и духовно-нравственного начал в человеке нашла отражение в практике образования и воспитания античности – не только в Афинах, но даже в Спарте. Воспитание мальчиков в первую очередь предполагало здесь формирование физически здорового, сильного и выносливого воина, и в то же время физическое воспитание осуществлялось в единстве с интеллектуальным и эстетическим воспитанием. В Спарте в школах детей обучали «пиррическим танцам», приравнивая их к общей физической подготовке будущих воинов. В еще большей степени этот подход был характерен для системы воспитания в Афинах [см.: Шумакова, 2006]. Свидетельством стремления гармонично объединить совершенное владение тела, умение владеть собой и соблюдение правил чести и т. п. является тот факт, что гимнасионы в Афинах возглавляли люди, которых именовали «софронисты», т. е. «заботящиеся о добродетели» [Быховская, 1998, с. 9, 11].

Зародившаяся в Древней Греции олимпийская идея также базировалась на положении о гармонии телесности и духовности (нравственности) человека [Античная агонистика… 2002; Быховская, 1998; Szymiczek, 1972].

К числу качеств целостно развитой личности гуманисты античности относили и такие «человечные» качества человека, как достоинство, творчество, способность к самопознанию, самореализации, самопреодолению, саморазвитию – «открывать в себе свою собственную суть», «превосходить себя», «подниматься выше себя» и т. п. Им принадлежат, в частности, такие известные древние изречения гуманистической ориентации: «Познай самого себя» (лат.: “Nosce te ipsum”), которое было высечено на колонне при входе в храм Аполлона в Дельфах в качестве призыва к каждому входящему со стороны бога Аполлона, и «Победи самого себя!» (“Te ipsum vincere!”) или «Нет большей победы, чем победа над собой!» (Платон).

Идея необходимости гармонии телесного (физического) и духовного (нравственного) в человеке обосновывается в работах не только античных философов, но и философов последующих периодов времени. И. Кант в трактате «О педагогике» рассуждает о том, что следует воспитывать гармонично развитую личность, что духовное и внешнее начало должно быть сбалансировано. Культуру тела он связывает воедино с культурой души, которую тоже называет в определенной степени физической. Ф. Фурье писал о необходимости гармонического, а Г. Спенсер – умственного, нравственного и физического воспитания [см.: Хрестоматия по истории…, 2001]. В 20-х годах XX века возникло новое философское направление, которое получило название «холизм» («философия целостности»). В рамках этого направления человек рассматривается как целостная личность, в которой гармонируют внутреннее и внешнее начала. Положение о необходимости гармоничного единения физического и духовного начал человека лежит практически во всех педагогических концепциях гуманистической ориентации в прошлом и в настоящее время [см.: Валеева, 1997; Загвязинский, Амонашвили, Закирова, 2002; Лихачев Б.Т., 1997; Селиванова, 1998; Степашко, 1999; Стратегия воспитания…, 2004; Хрестоматия по истории…, 2001].

Кубертен возродил «идеал гармонично развитого человека» [Брендедж, 1991, с. 29]. В античной греческой философии он увидел основу для нового типа педагогики, включающей в себя гармоничные отношения между душой и телом, мускулами и духом, красотой и добродетелью [Zuchora, 1994, р. 39]. Опираясь на такое понимание идеальной личности, Кубертен считал, что картезианское разделение тела и души – двух элементов единого, целостного человеческого бытия, рассмотрение их как двух совершенно независимых друг от друга факторов ведет к дисгармонии человека. «Поэтому, – писал он, – эти два фактора должны быть интегрированы в единое гармоничное целое, чтобы достигнуть эвритмии» [цит. по: Durаntez, 1994, р. 88].

Слово «эвритмия» («eurhythmy») Кубертен часто использовал для обозначения своей идеи гармонии физических и духовных способностей человека. Как отмечает Э. Хён, «эвритмия», которая в начале XX в. определялась как «регулярность, гармония и пропорциональность», а в толковом словаре, изданном в ГДР, как «красота, совершенство форм жизни и самовыражения», для Кубертена служила термином, обозначавшим содержание и проявления высококультурного, совершенного образа жизни, который должен быть достигнут не в последнюю очередь благодаря современному олимпизму [Хён, 1984, с. 52].

Найти важное средство реализации идеи гармоничного развития личности в процессе реформы системы воспитания Кубертену помогло посещение в Англии школ в Хэрроу, Итоне и Регби, учебных заведений Веллингтона, Винчестера, Мальборо, Чартерхауза, Куперс-Хилла, Вестминстера, католических школ, а также университетов Оксфорда и Кембриджа. К тому времени, когда он приехал в Англию, там в течение 14 лет, начиная с 1828 г., успешно осуществлял реформу образования педагог Томас Арнольд (1755–1842), автор идеи «мускулистого христианства» («Muscular Christians»). Т. Арнольд был директором закрытой школы для мальчиков в английском Регби (Rugby School) и работу этого педагогического учреждения строил, исходя из глубокого убеждения в том, что главные ориентиры системы образования – инициатива личности, свобода выбора, максимум возможностей для индивидуального развития. В соответствии с этим основными постулатами его педагогики были: психологическая подготовка, которая делает ученика ответственным за собственные возможности; моральное воспитание, позволяющее принимать правильные решения и осознавать их возможные последствия; физическое воспитание, в рамках которого спорт служит «мощным и одновременно тонким инструментом духовного и нравственного воспитания», а также подготовки к активной жизни [Coubertin, 1986а, Р. 368].

Знакомство Кубертена с педагогической концепцией Т. Арнольда позволило ему усмотреть в спорте средство, которое дает возможность практически реализовать идею гармоничного развития личности.

А.В. Кыласов пишет по этому поводу, что в Англии Кубертен «наконец нашел, как ему казалось, совершенную модель воспитания молодого поколения высшего общества. Кубертен уверовал, что только спорт может стать универсальным педагогическим средством. Его тогда очень удручало, что весь круг его общения состоял из бездельничающих денди (dandy), среди которых трудно было найти подлинно благородных людей. И у него родилась концепция действенной педагогики и атлетического воспитания, которую, впрочем, он так и не опубликовал» [Кыласов, 2010а, С. 42].

С этим последним замечанием А.В. Кыласова нельзя согласиться. Кубертен не только разработал концепцию «спортивной педагогики», «педагогики спорта», «атлетического воспитания», но и изложил ее в ряде своих публикаций.

Наиболее полно данная концепция Кубертена изложена в его работах «Спортивная педагогика» [Coubertin, 1919] и «Уроки спортивной педагогики» [Coubertin, 1921]. В этих работах спорт, спортивные соревнования и подготовка к ним рассматриваются как наиболее эффективный путь совершенствования человека и человечества. «Среди всех сил, движущих современным миром и обогащающих человечество, – писал Кубертен, – нет, на мой взгляд, такой, на которую мы можем положиться больше, чем на спорт. Это сила, которая отвечает всем современным нуждам» [цит. по: Vialar, 1962, р. 70]. На основе этого он трактовал и сам олимпизм. Кубертен ввел этот термин в 1912 г. «В олимпизме, – писал он, – словно в пучке солнечных лучей, собраны все те принципы, которые способствуют совершенству человека» [цит. по: Петрова Н., 1980, с. 29].

Кубертен подчеркивал многостороннюю значимость спорта. «Народы должны осознать все возможности спорта, а не относиться к нему как к чему-то отвлекающему от повседневности, как приятному времяпровождению… Спорт должен занимать достойное место в социальной доктрине народов» [цит. по: Брендедж, 1991, с. 30].

Прежде всего он отмечал значение спорта для сохранения и укрепления здоровья. «Если греки занимались спортом для укрепления здоровья, – писал Кубертен, – он не повредит и нам, как не повредит и их огромная вера в спорт, и их желание достичь физического совершенства, которое воодушевляло их. Когда мы в свое время добьемся прекрасного здоровья, занятия спортом для его поддержания станут даже еще важнее, и мы не совершим ошибку, если отставим все остальные заботы на второй план» [см.: Vialar, 1962, р. 79].

Но особенно важное значение Кубертен придавал обоснованию ценности спорта для совершенствования интеллектуальных, нравственных, эстетических и других способностей личности, для человека во всех его аспектах и отношениях. Он постоянно указывал на то, что включение спорта в систему воспитания не только улучшает здоровье и физические качества человека, но также – что более важно – делает его лучшим гражданином, более честным, более оптимистичным и сильным духом. Спорт – это средство, с помощью которого индивидуум может достичь «гармонизации двух видов силы» – мышечной и духовной, что дает ему возможность обрести физическое здоровье и духовную гармонию [см.: Georgiadis, 1999, р. 49].

Кубертен доказывал, что спорт способен формировать «характер и укреплять нравственные силы», а также «инициативность, стойкость, энергичность, стремление к самосовершенствованию и пренебрежению к возможным опасностям», а значит, содействовать не только физическому совершенствованию, но и «гармоничному развитию взрослого человека (equilibrium of the adult)» [Coubertin, 1966b, Р. 57, 79, 108]. «…Спорт, – писал Кубертен, – не сводится к активности небольшой горстки людей, которым, якобы нечем занять свое свободное время, и… он не является лишь формой мышечной компенсации интеллектуальной работы. Для каждого мужчины, каждой женщины и каждого ребенка, независимо от их положения в обществе, спорт – это возможность и путь самосовершенствования. Спорт необходим каждому, и ничто его не может заменить» [Кубертен, 1997, с. 171–172].

По мнению Кубертена, «изучение собственного сознания, анализ чувств и эмоций – единственный способ морального совершенствования – имеет в спорте неограниченное поле, неограниченные возможности для применения. И эта возможность для больших свершений в области педагогики обязательно должна быть использована ею» [Coubertin, 1919, р. 137–138].

Кубертен полагал, что спорт способен внести вклад в решение важных проблем и социальных отношений: он может вдохнуть в человечество дух свободы, мирного соревнования, способствовать утверждению мирных отношений между государствами, укреплению дружбы и взаимопонимания между народами, их культурному сотрудничеству и т. д.

Высоко оценивая гуманистический потенциал спорта, Кубертен вместе с тем учитывал, что спорт может – при определенных условиях – отрицательно влиять на здоровье человека, на его личностные качества, в том числе культуру, способен развивать в человеке жестокость, чувство мнимого превосходства над другими; он может использоваться в качестве средства разжигания межнациональных конфликтов, решения узкокорыстных политических целей и т. д.

Кубертен неоднократно указывал на этот противоречивый характер спорта. Обращая внимание на все возрастающее значение спорта, на то, что «его роль в современном мире такая же большая, какой она была в античности», он одновременно подчеркивал, что «сегодня, как и в прошлом», влияние спортивных соревнований «может быть и положительным, и отрицательным, это зависит от их использования и направления развития. Спорт может вызывать как наиболее благородные, так и наиболее низменные чувства; он может развивать бескорыстие и алчность; может быть великодушным и продажным, мужественным и отвратительным; наконец, он может быть использован для укрепления мира или подготовки к войне» [Кубертен, 1997, с. 22]. «Мы знаем, – писал также Кубертен, – что спорт может привести к тяжелым злоупотреблениям, утонуть в меркантилизме и низменной грязи, и от такой судьбы нам необходимо его уберечь. Если этого не сделать, разрушатся все надежды, связанные со спортом, и он не будет играть никакой роли ни в школьном воспитании, ни в общественной жизни, а, напротив, поможет коррупции, дав ей дополнительный шанс» [Coubertin, 1986а, р. 369].

Поэтому ошибочным является широко распространенное мнение о том, что Кубертен лишь позитивно оценивал спорт, рассматривая его как средство гармоничного развития личности и формирования гуманных социальных отношений [см., например: Визитей, Манолаки, 2011].

Учитывая возможность негативного влияния спорта на личность и социальные отношения, использования его в антигуманных целях, Кубертен постоянно ставил и обсуждал вопрос о том, каким образом избежать этих негативных явлений. Чтобы спорт мог выполнять свою воспитательную функцию, писал Кубертен, необходимо его «облагородить»: «именно потому что в новом, формирующемся ныне мире спорт может играть важнейшую роль для прогресса и восстановления дружеских связей между государствами, мы хотим, чтобы спорт был чище и благороднее» [см.: Vialar, 1962, р. 81].

Кубертен предлагал ряд мер для решения этой задачи:

• четкую дифференциацию спортивного воспитания посредством физических упражнений и на основе использования соревнований;

• недопущение чемпионатов, организуемых казино и гостиницами или по случаю выставок и общественных фестивалей;

• запрет на проведение боксерских поединков за денежные призы;

• отказ муниципалитетов от строительства крупных стадионов, предназначенных исключительно для спортивных «шоу»,

• запрещение превращать в зрелища соревнования, в которых участвуют спортсмены моложе 16 лет;

• развитие спортивной медицины, поддерживающей хорошее состояние здоровья, в дополнение к медицине, ориентированной лишь на лечение заболеваний или травм;

• популяризацию занятий спортом среди взрослых людей и уменьшение интенсивности спортивных занятий для подростков и т. д. [Кубертен, 1997, с. 173–175].

Важные рекомендации в этом плане Кубертен формулирует и в «Спортивной педагогике»: «сочетание спортивной деятельности с другими сферами жизни человека»; «эффективное взаимодействие ученика и учителя, сына и отца, опытного спортсмена и новичка» и др. [Coubertin, 1919, р. 238–239].

Однако эти и другие аналогичные меры он рассматривал как частичные, не способные в полной мере решить проблему использования спорта в целях целостного развития личности. Кубертен фактически первый достаточно четко осознал, что социальное значение и социальные функции спорта, его реальная гуманистическая ценность самым существенным образом зависят от того, какие задачи ставят перед собой те, кто вовлечен в спортивную деятельность, каким образом и для каких целей они ее используют.