Бесстыжая

– Я открою дверь на террасу. От свежего воздуха тебе станет лучше.

Джесси словно окунулась в холодный ветер и подняла лицо ему навстречу. Шея была горячей, кожа излучала тепло. Когда она открыла глаза, Люк стоял над ней, нагнувшись, с обеспокоенным видом.

– Давай выйдем на воздух, – сказал он. – Тогда голова прояснится.

Он взял ее руку, безвольно лежавшую на колене, и начал нежно массировать ее, чтобы согреть. Джесси была удивлена этим завораживающим движением. Съеденный обед комом стоял в горле. Ей совсем не хотелось идти с ним на террасу, но взгляд темных глаз Люка был полон нежности и чувствительности, который напомнил ей о другом времени и другом человеке.

– Пойдем, – повторил он, помогая ей встать на ноги.

– Я пьяна, – призналась она смущенно, прислоняясь к его плечу.

– Ничего страшного, – успокоил ее Люк. – Это происходит с большинством из нас.

Поддерживая Джесси под руку, он вывел ее из-за стола, и они направились к террасе.

– Это заметно? – спросила Джесси, поднимая на него глаза.

– Что именно?

– Что я пьяная? Это… очевидно? Не успел Люк ответить, как Джесси споткнулась о персидский ковер, лежавший у двери на террасу. Угол ковра завернулся, и Джесси, издав какой-то неопределенный звук, ухватилась за Люка и обнаружила, что ее обтянутый черным шелком каблук безнадежно запутался в бахроме.

Они оба потеряли равновесие, но Люку каким-то образом удалось устоять на ногах. Он подхватил падающую Джесси и прислонился к косяку. Затем он просунул руку ей под коленки и легко поднял ее в воздух. Его движения были удивительно изящны, несмотря на покалеченную ногу. По пути в сад с ноги Джесси слетела одна из босоножек.

В его объятиях она чувствовала себя легкой, как пух одуванчика, и это ее очень забавляло. – Ковер напал на меня, – сообщила она Люку. – Ты ведь видел, правда? Ты был свидетелем.

– Может быть, вызовем ковровую полицию?

Со странной, вопрошающей улыбкой Люк убрал рыжую прядь с ее глаз и поставил на ноги.

– На самом деле, я вовсе не пьяная, – объяснила Джесси, снимая вторую босоножку, чтобы удержать равновесие. – То есть я не падаю с ног, и вообще…

– Конечно, нет, – согласился он. – Каждый может запутаться в бахроме ковра. Я делаю это постоянно.

– Правда? – Она взглянула. – Ты тоже? Люк провел рукой по кудрявым локонам у нее на лбу и торжественно кивнул.

– Я тоже. Никогда не мог ходить прямо, – сокрушенно признался он.

Он, наверное, имеет в виду ногу, которая была сломана, когда он был ребенком. Джесси была ужасно растрогана. Ей хотелось пожалеть его, но его улыбка была полна самоосуждающей иронии.

– Давай организуем группу поддержки самим себе, – предложил он. – Что ты на это скажешь?

– Для имеющих проблемы с равновесием?

– А почему бы и нет? Мы наберем человек восемьсот. Чеви Чейз будет спикером. Джерри Льюис может вести телемарафоны. Джеральд Форд может…

Джесси начала смеяться, очарованная его готовностью с иронией относиться к собственному увечью. Но потом она так же внезапно остановилась.

– Почему ты это делаешь?

– Что делаю?

– Почему ты так хорошо со мной обращаешься?

– С тобой легко так обращаться, когда ты такая.

– Какая? Пьяная?

– Нет, хорошая.

– О… значит, ты хороший потому, что я хорошая? А не потому, что тебе что-то от меня надо?

Скорее всего, Джесси задала бы этот вопрос, даже не будучи в таком состоянии. Наверное, она всегда была слишком прямолинейной, что только шло ей на пользу, но сейчас, увидев, как мгновенно помрачнело его лицо, она поняла, что допустила ошибку. Она явно ранила какую-то очень уязвимую сторону его души, которая словно развернула их отношения к интимности.

– Я был бы последним идиотом, если бы не хотел, Джесси. Ты красива… Ты моя жена.

Головокружение снова захватило ее. Она пыталась не прислоняться к нему, но удерживать равновесие было невозможно. Ее словно притягивала к земле какая-то сила гравитации, противоречившая всем законам физики. Джесси уже была в его объятиях, так близко к нему, что едва не касалась его.

– Мне кажется, я смогу устоять на ногах. – оказала она Люку.

Он не пошевелился, чтобы высвободить ее, и Джесси недоуменно подняла на него взгляд, не зная, какой вопрос задать.

– Честно говоря, – сказал он, – я действительно кое-чего от тебя хочу.

– Этого я и боялась.

Люк рассмеялся и поправил воротник ее пижамы, вытащив из-под него прядку волос, прилипшую к разгоряченной шее.

– Почему? – спросил он. – Разве ты знаешь, чего я хочу?

– Мое царство, мой замок – и мой розовый сад, я думаю.

– Твой розовый сад в полной безопасности, – заверил ее Люк, продолжая ласкать шею так, что Джесси непроизвольно вонзила ногти в ладони. – Мне нужно только нечто большее, чем то, что я чувствую сейчас, Джесси. Эта нежность, которая вспыхнула между нами. Ведь это возможно.

Он говорил жаждущим и неотразимо хриплым голосом. Внезапная боль пронзила сердце Джесси. «Не верь ему», – говорил ей какой-то предостерегающий инстинкт. «Не верь ему». На это было множество причин, и прежде всего – та боль, которую он ей в свое время причинил. Однако что-то преследовало ее – какой-то импульс, который был сильнее ее сомнений и настойчивее стука ее сердца. Ностальгия, говорила она себе. Наверное, это так – ностальгия, и ничего больше. Она поймала себя на почти неподдающемся контролю желании восстановить те отношения, которые были у них прежде. Джесси вздохнула, отказываясь признавать другую возможность, которая пришла ей в голову. Нет, так быть не должно. Это нежное, пронзительное чувство, которое она испытывала, не могло быть любовью.

– Ты не ответила, – сказал он. Его рука переместилась на изгиб ее спины, и когда Джесси инстинктивно выпрямилась, их тела случайно соприкоснулись. Бедра столкнулись лишь на мгновение, но этого хватило, чтобы Джесси почувствовала себя одновременно страшно возбужденной и совершенно обессиленной.

– Все возможно… – произнесла она неожиданно для самой себя, немедленно пожелав вернуть свои слова обратно. Джесси не осмеливалась взглянуть на Люка, но могла чувствовать силу его прикосновения – мужского и настойчивого.

Он был везде. Руки Люка словно замкнулись вокруг нее, и Джесси окутал запах сандалового дерева и табака. Его пальцы пробежались по ее спине, и Джесси снова на мгновение придвинулась к нему, коснувшись животом его бедра, а грудью – его груди. Ощущения были захватывающими. Где бы ни соприкоснулись их тела, пусть даже на самый краткий миг, ей казалось, что между ними возникает нежный вибрирующий поток, который превращал ее запутанные ощущения в сладостный восторг. Подобно ласке умелого, нежно-властного любовника, движения Люка превращали ее в томное, возбужденное и ослабшее создание.

– Я не могу, – задыхаясь, вымолвила она.

– Ты не можешь потанцевать со мной?

– Потанцевать?

Классическая музыка все еще звучала. Теперь это была медленная и невероятно романтичная баллада Джеффри Осборна «Только раз», которую Джесси очень любила. Она стала изучать лицо Люка и немедленно потерялась в одинокой красоте его черных глаз. Интересно, ему тоже нравилась эта песня?