Курортная драма, или Злые деньги

«С этим человеком запросто нельзя. Пусть дойдет до «кондиции», – вспоминая известный фильм, размышлял прекрасно разбирающийся в людях Вишневский. – Но и затягивать тоже смысла нет, еду к Смирнову сегодня, сейчас!»

Олег быстро собрался, закрыл кабинет, предупредил дежурного, что по делам едет в Геленджик на несколько дней и остановится на явочной квартире, если что – звонить туда, дежурный скрупулезно все записал в специальный журнал.

По пути в Геленджик Вишневский заехал в ресторан гостиницы «Кубань», где у знакомого официанта купил за пятьдесят рублей две бутылки «Столичной» и полукилограммовую банку черной икры. Гостинцы для Дмитрия Петровича Олег предусмотрительно положил в небольшую спортивную сумку.

В Геленджике Олег оставил свою машину напротив дома, в котором находилась явочная квартира, взял сумку с водкой и икрой, быстрым шагом дошел до уже знакомого ресторана «Геленджик». У входа стояла машина такси.

– Набережная, 20, Тонкий мыс. Доедем? – спросил Олег.

– Доедем! Пять рублей, – устало объявил таксист.

– Прекрасно, несколько дней назад было дороже, – Вишневский сел в машину.

Через несколько минут такси остановилось точно напротив дома Дмитрия Петровича. Расплатившись и выходя из такси, Олег увидел человека в когда-то белой майке, растянутых тренировочных штанах и сложенной из газеты панаме, который красил крыльцо своего дома, – это был Смирнов.

– Бог в помощь! Дмитрий Петрович, – перед калиткой весело прокричал Вишневский.

– Приехал все-таки. Ну пошли в доме поговорим, уж раз приехал! – нехотя пригласил Олега в дом Дмитрий Петрович.

Дом Смирнова был небольшим, но очень уютным, хорошо, со вкусом и логично обставленным. Вся мебель была дорогой, румынского или югославского производства, купленной по большому блату, что подчеркивало статус и возможности ее владельца. В доме было много ковров, хрустальных ваз, бронзовых и фарфоровых статуэток, но не было ничего лишнего и вычурного, все было очень чисто и опрятно. В доме не было шика, а было ощущение достатка и достоинства.

– Как у тебя в дома хорошо, как на государственной даче, – польстил хозяину Вишневский.

– Стараюсь! – односложно ответил Смирнов.

– Как насчет по пятьдесят грамм за встречу? – игриво спросил Олег, доставая бутылку «Столичной».

– Запросто! Но пить будем из стаканов, – доставая стаканы, с нескрываемой радостью сказал Смирнов.

– Из стаканов – значит из стаканов! А хлеб у тебя есть? – Смирнов достал банку икры.

– Утром купил, как знал! – Дмитрий Петрович достал из хлебницы батон белого хлеба.

Нарезали хлеб, от души намазали черной икрой, налили по половине стакана водки, выпили за встречу, закусили…

– Дмитрий Петрович, а сейчас к делу! – коротко сказал Вишневский.

– Весь во внимании! – отставил стакан Смирнов.

– Нашей организации нужна помощь в устранении весьма серьезного человека, и, как ты сам понимаешь, это надо сделать неофициально и очень тихо. Понятие «тихо» здесь ключевое! – сакцентировал Олег. – Сможешь помочь в этом деле?

– Возможно. Кто этот человек? – спросил Петрович.

– Первый секретарь комитета КПСС города-курорта Геленджика Николай Федорович Погодин, – спокойно ответил Вишневский, выпив почти полный стакан водки.

– Чего?! Сдурел, что ли?! Шутки вздумал шутить?! А не боишься, что я тебя сейчас первому милиционеру сдам?! Пошел отсюда, придурок!!! – Смирнов почти кричал. Он поначалу действительно посчитал, что Вишневский его разыгрывает.

– Товарищ полковник, ты о чем? Никого и никуда сдавать ты не пойдешь, потому что через десять минут окажешься в отделении интенсивной спецпсихиатрии и оттуда не выйдешь уже никогда, я лично постараюсь. И еще я не понимаю, почему такая реакция, тебя просят помочь – так помоги. Двадцать пять тысяч рублей заплатят. А на нет и суда нет, как говорится! – подытожил Олег.

– Зачем и почему его надо устранять? Можно с должности снять, посадить, ему там недолго останется, он диабетом болеет, – немного успокоившись, почти шепотом заговорил Смирнов, наливая водку в свой стакан.

– Ну спросил! А ты у своих начальников спрашивал, зачем из пулемета людей безоружных на площади мочить? А другие твои проделки напомнить? – с улыбкой, но по-злому ответил Вишневский и тоже себе налил. – Тебе вообще была когда-нибудь разница, кого на тот свет отправлять, а тут… В милицию сдам… Посадить…

– Там другое. Там приказ… Ты хоть понимаешь, что значит для офицера советской госбезопасности приказ… Значит, так надо было. Родине надо было!!! Родине!!! Понял!!! Сопляк!!! – Петрович опять закричал. И одним махом опрокинул стакан.

– Тогда считай, что сейчас тоже нужно Родине, только за это еще денег заплатят. Себе старость обеспечишь до конца дней, да и дочерям с внуками останется. А хочешь – бесплатно помоги в виде шефской помощи. Без проблем! Товарищ полковник, не дури! – начал сглаживать непростой разговор Вишневский.

– Да пошел ты… – обиженно ответил Смирнов.

– В таком случае прощайте, товарищ полковник, – Олег быстро собрался и быстрым шагом вышел из дома Петровича.

– Стой, иди сюда. Прости старика, вспылил немного! Ну с кем не бывает? Знаешь, сидишь тут целыми днями и ночами один. Действительно, какая мне разница, – стало понятно, что Смирнов все решил, и в первую очередь для самого себя.

Дмитрий Петрович решил все еще в ресторане. Он все сразу понял, что просто так его беспокоить не будут, про него очень много знают, а знать могут только в одном месте, и что работу надо делать не простую. Там же в ресторане он спросил у официанта Константина, правда ли с ним за столиком сидит сотрудник КГБ, Константин подтвердил. Кстати, ему так заранее велел Олег. В общем, грех не согласиться, опять стать нужным и с большими деньгами.

– Концерт окончен? Товарищ полковник, я так понял, ты согласен? Занавес? – серьезно, но с иронией спросил Вишневский.

– Не язви! Согласен, не согласен – что надо делать? – негромко спросил Петрович.

– Значит, так: надо внимательно продумать, рассчитать, спланировать, как без шума и не привлекая лишнего внимания сделать так, чтобы Погодин пропал навсегда. Знать об этом будут три человека: я, ты и мой шеф. Я полностью в твоем распоряжении, но больше никого. Сам понимаешь! – многозначительно сказал Олег.

– Сколько у меня времени? И когда деньги? – опять негромко спросил Дмитрий Петрович.

– Времени для разработки мероприятия у нас только весь завтрашний день. Послезавтра в девять я буду здесь, и ты мне должен будешь детально предоставить план мероприятия. Что касается денег, они будут в день, когда пропадет Погодин, надеюсь, это понятно? – Вишневскому нравилось чувствовать себя начальником.

– Ладно, по времени нормально. Дело нехитрое. А вот по поводу денег – аванса не будет? – налил себе половину стакана и выпил Смирнов.

– Товарищ полковник, нельзя так любить денежные знаки и так много о них думать. Аванс в заводской кассе выдают, мой шеф в отношении денег большой педант, тем более таких, так что не волнуйся, все будет как положено и как договорились, – Олег тоже выпил полстакана водки.

– Придется поверить, раз подписался на такое. Уходи, мне надо работать! – Дмитрий Петрович немного захмелел…

– Верно, товарищ полковник, надо идти! – Вишневский тоже был нетрезв. Но доволен, он очень боялся этого разговора, и вот он наконец состоялся, и как надо. Олег был горд собой.

Будущие соучастники, выпив по крайней, договорились встретиться через день в девять часов утра. Олег, покачиваясь, пошел пешком до явочной квартиры по теплому вечеру южного города.

Рано утром следующего дня Дмитрий Петрович залил из большой канистры бензин в топливный бак своего катера. И на большой скорости прямиком через бухту направился в центр Геленджика. Пришвартовавшись к пирсу, Петрович вышел на набережную. Он несколько часов погулял по набережной, выпил пива в расположенной рядом с рынком пивной, купил на там же на рынке мяса и овощей. Еще полчаса посидел в сквере рядом с горкомом партии. Дошел до пирса, отшвартовался и уплыл к себе.

Для всех, кто его видел в тот день, он был простым пенсионером, неспешно занимающимся своими неторопливыми пенсионными делами. Но Дмитрий Петрович был настоящим профессионалом, во время прогулки в его голове созрел, может быть, не сильно сложный, но эффективный план, осталось его перенести на бумагу – что и было сделано точно и аккуратно вечером.

Ровно в девять на пороге дома Смирнова появился Вишневский.

– Товарищ полковник, можно к вам? – притворно вежливо спросил Олег.

– Заходи. Яичницу будешь? – Смирнов завтракал.

– Товарищ полковник, нет, сегодня некогда, как дела, придумал чего? – было видно: Олег торопится.

– Придумал не придумал, а рекогносцировку провел, целый день вчера на это потратил. На, смотри! – Смирнов протянул Вишневскому исписанный с двух сторон лист бумаги.