Таблетки от жадности (сборник)

– Ничего! – бодро сказал Валера Гурьев. – Времени, чтобы все продумать и приготовиться, прошло достаточно.

– Чего? – протянул хозяин ресторана и расхохотался. – Вы воображаете, что это я все устроил, да?

– А почему нет? – возразил Гурьев. – Возможность для этого у вас была.

– У меня? – Иванилов смотрел на нас с нескрываемым весельем.

– Ну, не у вас лично, так у вашей жены, – заметил Валерий. – Она же готовила все, что ел санитарный врач, так что подсыпать яд могла запросто.

– Так, – сказал Иванилов, внезапно становясь серьезным. – И это все из-за одного дохлого таракана, да?

– У вас вполне могли быть более серьезные мотивы, – сказала я. – Или у вашей жены. Вы вместе, или одна только она, могли совершить убийство по чьему-нибудь заказу, в вашем положении убить санитарного врача незаметно очень даже удобно. Вы говорите, ваша жена куда-то ушла из дома сегодня рано утром? Это выглядит очень странно.

– Нет, вы точно спятили, – Иванилов пристально поглядел мне в глаза. – И если вы вчера вечером приставали к Верочке точно с такой же ерундой, понимаю, почему она вернулась домой в таком состоянии. Уж не знаю, зачем вы с такой энергией копаетесь во всей этой грязной истории, что вами при этом движет, – продолжал он. – Однако хотите совет?

– Очень хотим, – сказала я. – За советом в том числе мы к вам и пришли.

– Так вот, – сказал Иванилов. – Если вы хотите действительно найти виновного в смерти санитарного врача, не ищите его среди работников ресторанов, только зря кучу времени потеряете. Именно потому, что мотив этот кажется таким очевидным, едва ли кто-нибудь из нас, работников ресторанов стоит за совершенным убийством.

– Какие интересные парадоксы вы нам тут втолковываете, – заметил иронически Гурьев.

– А жизнь вообще довольно-таки парадоксальная штука, – сказал Иванилов. – Понимаете, ни один нормальный человек из-за дохлого таракана убивать не будет. А более веская причина для неприязни у нас тут едва ли найдется. А что же касается, как вы выразились, убийства по заказу, мне и сказать-то нечего, это уж, извините, чистый бред!

В этот момент один из строителей, долго маячивший на пороге кабинета, решился наконец войти, и хозяин ресторана «Кристина» тут же затеял с ним какой-то хозяйственный разговор, казалось, позабыв о нашем присутствии. Мы с Валерой поняли это как намек на то, что разговор окончен и нам пора проваливать. Поэтому, не говоря Иванилову на прощание ни слова, мы с Валерой поднялись со своих мест и покинули кабинет директора, а затем и сам ремонтирующийся объект, хозяин которого, как нам в тот момент думалось, вел себя с нами исключительно по-хамски.

Оказавшись на улице, мы некоторое время шли молча, словно без цели. Наконец Гурьев разомкнул уста:

– Я даже не решаюсь спросить тебя о впечатлении от состоявшегося разговора.

– Да уж какое тут впечатление, – со вздохом ответила я. – На убийцу Верейского он очень даже похож, и повод для совершения преступления у него вместе с его женой явно был. С другой стороны, логически он прав: из-за дохлого таракана людей не убивают.

– Остается одна версия – убийство по заказу, и лично я понятия не имею, как ее проверить, – вторил мне Валера Гурьев. – Однако этот тип с санэпидстанции настойчиво советовал нам искать убийцу среди ресторанных работников. Так что, Ирина, доставай свой список адресов. Кто там следующий на очереди?

На очереди был ресторан «Эдельвейс», и, чтобы добраться до него, нам пришлось сесть в автобус и проехать несколько остановок. Однако нас ждало разочарование. Ресторан мы нашли, но вся территория вокруг него выглядела крайне запущенно: повсюду, точно на помойке, валялись банки из-под пива и пластиковые бутылки, из трещин в асфальте пробивалась зеленая травка, неоновая вывеска была изуродована и частично разбита, огромные ресторанные окна наглухо заделаны ставнями из толстой листовой стали, а дверь упрятана за стеной из грубо сколоченных неструганых досок и совсем, как в ресторане «Кристина», забрана прочной решеткой, только не распахнута настежь, а наглухо приварена к креплениям в стене.

– Да уж, нормально! – сказала я, рассматривая толстые ржавые прутья решетки. – Ресторан закрыт, причем, похоже, что всерьез и надолго. Нам капитально не везет сегодня.

– Зачем тогда этот тип с санэпидстанции дал нам этот адрес, если тут все закрыто? – спросил с досадой Валерий.

– Не знал, наверное, – робко предположила я.

– Конечно, не знал, – пробурчал Валера. – Сам, наверное, и закрыл.

– Ну? Что теперь делать?

Ответа на свой вопрос я не получила. Уныло в растерянности потащились мы прочь от заброшенного «Эдельвейса», мною овладело ощущение полной безвыходности из создавшегося положения.

Субботний день выдался невероятно жарким, как и все предыдущие за последние три недели, небо покрывала какая-то мерзкая мутная белесая дымка, но солнце, просвечивая сквозь нее, припекало нестерпимо, находиться под его прямыми лучами не было никакой возможности. Поэтому мы с Валерием почувствовали несказанное облегчение, зайдя в небольшой тенистый скверик, расположенный посредине шумной, оживленной улицы. В скверике даже нашлись лавочки, на одну из которых, расположенную в густой тени раскидистого клена, мы с Валерой с удовольствием плюхнулись, ощущая, как овевает легкий прохладный ветерок наши перегревшиеся на солнце тела.

– Знаешь, в каком-то смысле это даже логично, – сказала я. – Константин Георгиевич дал нам адреса ресторанов, пострадавших от проверок санэпидстанции. Неудивительно, что после тех санкций, что были на них наложены, дела в заведениях идут не блестяще, а некоторые из них вообще обанкротились и закрылись.

– Согласен, – ответил Валера, удобно развалившись на жесткой парковой лавке. – После того как все проверяющие их изрядно пощипали, эти рестораны на хрен поразорились. Только ни за что не поверю, что твой Константин Георгиевич ничего не знал про это. А если знал, скажем, зачем послал нас сюда? Голые стены, что ли, должны мы были расспрашивать?

– Между прочим, у меня остался последний адрес, – сказала я. – Давай уж съездим и туда.

– Ну-ка, ну-ка, – Валерий даже приподнялся на лавке, – интересно, что это за ресторан?

Посмотрев на мою бумажку, он разочарованно присвистнул.

– Ты знаешь, где это? – спросил он. – Это же самая окраина. Мы туда быстро ни за что не попадем и как следует всех не успеем порасспросить до четырех часов: если не забыла, у нас встреча в милиции с Надеждой Андреевой.

– Нет, я не забыла, но, по-моему, у нас впереди еще уйма времени.

На моих часах было только начало двенадцатого, и в самом деле времени полно, если только часы мои не стоят. Я поднесла их к уху: так и есть, опять никакого тиканья, тихо, как в могиле.

– Сейчас без десяти два, – уточнил Валерий, – и времени у нас… Если ждать, то много, если куда-то ехать – так совсем нет. А что у тебя с часами?

– Понимаешь, на них нет секундной стрелки, и что они стоят, замечаешь, только когда они вместо нормального времени показывают черт знает что.

– И часто они у тебя останавливаются? – спросил Валерий.

– Да нет, вот сейчас я их встряхнула, и они пошли, – обрадовалась я, вновь услышав тиканье.

– Хорошие, красивые часы, – заметил Валера, разглядывая их позолоченный корпус и изящный, тоже позолоченный браслет. – Давно они у тебя?

– Да прилично, – заметила я, подводя стрелку, ставя правильное время. – Подарок на совершеннолетие от одной университетской подруги.

– Ну, тогда не обижайся на них, они тебе хорошо послужили, – заметил Валера. – Столько лет верой и правдой!

– Но теперь-то что с ними сталось, что они то и дело останавливаются?

– Да мало ли! – усмехнулся мой коллега. – Может быть, механизм надо почистить, может быть, ты как-то рядом с магнитом их подержала – механические часы от такого портятся. А может, просто отслужили свое. Вещам, как и людям, каждой свой срок службы отпущен, ни больше ни меньше.

Выслушав Валерину тираду, я с сожалением посмотрела на свои позолоченные часики, которые, судя по всему, и правда пришла пора выбрасывать.

– Как бы то ни было, – сказала я, – если мои часы теперь не врут, и сейчас почти два часа пополудни, то у нас остается уйма времени, которое совершенно некуда девать. Я подумала, чем сидеть здесь просто так, может быть зайдем вон в то кафе? Есть по такой жаре не хочется, но хотя бы выпьем чего-нибудь прохладненького.

С нашей лавочки было видно «стекляшку», стоявшую невдалеке посредине скверика. Сквозь широкие окна мы разглядели, что кафе в этот час пустовало, а за его стойкой дремала пожилая буфетчица. Недолго думая, мы поднялись с лавочки и побрели в это кафе.

Внутри там оказалось жарко и душно, но мы все-таки сели за столик и попросили Валере пива, а мне апельсинового сока, мороженого и по небольшой булочке с маком. Некоторое время мы молча и сосредоточенно жевали, вдруг осознав, что даже в такую жару организм требует пищи, а без нее функционировать никак не желает. Пожилая буфетчица, без лишних слов обслужив нас, снова уселась на свое место за прилавком и будто бы задремала.

– Кстати, – заметил Гурьев, – пока есть время, давай продумаем, о чем мы будем спрашивать Надежду Андрееву. Ты же знаешь, майор Белоглазов не зверь, но долго с ней беседовать он не позволит.

В кафе было очень тихо, каждое наше слово отдавалось по всем его углам, однако, видя полное безразличие и апатию продавщицы, мы говорили не слишком тихо, как у себя дома.

– В первую очередь нам нужен точный список работников ресторана, – сказала я. – Нужно иметь в виду, что один из них убийца.

– И он должен быть как-то связан с Верейским, – заметил Валерий. – По этой связи мы сможем его вычислить.