Таблетки от жадности (сборник)

– Имеете, – согласилась конвоир. – Но только с ведома и под контролем следователя.

Адвокат в полной растерянности оглянулся на нас, как бы ища поддержки. Но чем мы могли ему помочь? Я почти физически ощущала, как снова воздвигается стена на пути к важным фактам, ведущим к разгадке смерти санитарного врача. За последние сутки подобное случалось не раз, и я уже не расстраивалась по этому поводу, не возмущалась, чувствуя лишь смертельную усталость от всего этого.

– Так не сидите же вы молча, – сказал мужчина-конвоир. – От вашего свидания осталось всего десять минут.

Я вздрогнула, внутренне напряглась. Так мало времени, а мне еще столько нужно спросить у Андреевой.

– Надежда Алексеевна, вы не расстраивайтесь, мы этот вопрос проясним, – сказала я торопливо. – Правда, Валера?

– Конечно! – заявил тот самоуверенно. – Я с майора живым не слезу, пока он не скажет мне, в какой именно пробе обнаружили яд.

– Можно еще на санэпидстанции попробовать узнать, – сказал Юрий, муж Надежды Андреевой. – В лаборатории-то делали…

– Там не скажут, – уверенно заявил адвокат. – На всех результатах анализов ставится гриф ДСП – для служебного пользования. А за разглашение сотрудникам полагается административная ответственность.

– Да уж, – сказал Гурьев, саркастически скривил губы. – Тогда остается только наш майор.

Один из конвоиров снова глянул на часы, что недвусмысленно напомнило нам, как летит наше время. Поэтому я поспешила обратиться к хозяйке «Олененка» с последним вопросом:

– Надежда Алексеевна, боюсь, что нам очень понадобится полный список работников вашего ресторана, в первую очередь тех, кто был вчера днем во время нашего злосчастного обеда. Где мы могли бы раздобыть такой список, где были бы полностью имена, фамилии, занимаемые должности, домашний адрес, телефон?..

– В ресторане, в моем кабинете, – ответила Андреева. – Только я не знаю, Юра, можно туда сейчас попасть?

– Никоим образом, – покачал тот головой. – Там все наглухо опечатано. Только зачем вам туда попадать? – повернулся Юрий к нам. – Вся документация, немного денег, что оставалось в сейфе, мы с Верочкой переправили к нам домой.

– Серьезно? – обрадовался Валерий. – И можно на это на все взглянуть?

– Что ж, взгляните, если хочется, – со вздохом сказала Надежда Алексеевна. – Хотя не представляю, что вы там отыщете нового.

– Все, разговор окончен! – Женщина-конвоир объявила это таким гестаповским голосом, что я вздрогнула. – Подследственная Андреева, встаньте и следуйте за нами!

Они и в самом деле повели Надежду прочь из кабинета, не обращая внимания на задрожавшие губы и руки ее супруга. Минуту мы оставались в кабинете одни, но тут же появился дежурный офицер УВД, пригласивший нас оттуда выйти, и тут же повернул ключ в замке.

Теперь уже вчетвером мы опять оказались на жаре, в этот вечерний час лишь немного ослабевшей. И вдруг меня словно осенило: мой Володька дома рвет и мечет, наверное, ужасно злой, что я опять надолго запропастилась, отчего очередной совместный поход на пляж теперь уже сорвался. Но мы с Валерой непременно должны были пойти с Юрием домой к Андреевым – посмотреть списки работников ресторана «Олененок». Упустить эту возможность, которая могла привести нас к разгадке тайны, мы не имели права.

Едва выйдя из здания областного УВД, адвокат Андреевой кивнул нам на прощание и пошел к своей припаркованной невдалеке машине. Я же, Валерий и Юрий отправились на остановку автобуса, потому что, как оказалось, хозяйка ресторана «Олененок» жила со своей семьей у черта на куличках, где-то на окраине, в самом непрестижном районе города.

* * *

При виде списка работников, высвеченного на экране домашнего компьютера в квартире Андреевых, у меня на душе стало вдруг уныло и тоскливо. В штате персонала ресторана значилось двадцать семь человек, из них по меньшей мере двадцать были вчера на своих рабочих местах.

– Два десятка, ни хрена себе! – проговорил глядевший из-за моего плеча Валера Гурьев. – И что, ты собираешься с ними со всеми беседовать?

– Понятия не имею, – ответила я со вздохом. – По логике вещей, надо бы!

Я растерянно переводила взгляд с экрана монитора на листок своей записной книжки, куда собиралась переписать все двадцать имен.

– А знаете, вы не переписывайте все сразу, – догадавшись о моих сомнениях, сказал супруг хозяйки. – Запишите несколько, а потом, как вы с ними побеседуете, перепишете остальных.

Я именно так и сделала, причем первым в мой список попало имя официанта Сергея. Однако на душе все равно было тяжело.

– Спасибо вам огромное! – Юрий проводил нас к выходу из квартиры. – Я понимаю, дело безнадежное, но все равно для Нади такая поддержка ваш визит к ней!..

Я опешила от таких слов.

– А почему вы так убеждены, что ее положение безнадежно? – спросила я, чувствуя, как в душе моей зашевелились противные сомнения.

– Знающие люди говорят, – грустно ответил супруг Надежды.

– Если не секрет, что это за знающие люди? – не унималась я. – Уж не этот ли мальчик, у которого еще молоко на губах не обсохло, – адвокат?

– А, Саша – нет! – Юрий грустно улыбнулся. – Тот, кроме Уголовного кодекса да пары инструкций Минюста, о деле еще ничего не знает.

– А кто тогда вам это сказал? Тот самый человек, к которому шеф-повар Вера Семеновна сегодня ездила рано утром?

Юрий в изумлении вытаращил на меня глаза.

– А вы откуда знаете?

– Иванилов рассказал, – ответила я преспокойно. – И мне бы очень хотелось знать, что это за человек.

– Понимаете, – поддержал меня Гурьев, – не у милиции, а у нас против шеф-повара появились очень серьезные подозрения. Потому что отравить санитарного врача ей было проще всех.

Некоторое время супруг Андреевой смотрел на нас испуганно, потом вдруг нахмурился, кивнул и сказал сухо, отчужденно:

– Ну да, Верочка мне сегодня жаловалась, что вы ее чуть до инфаркта не довели своими подозрениями.

– Так, значит, вы вместе ходили к тому или той неизвестной, так, что ли?

– Да, вместе! – неожиданно резко, с вызовом сказал Юрий. – И этот, неизвестный, как вы изволили выразиться, не кто иной, как заместитель прокурора области.

– Ого! – воскликнул Валерий Гурьев. – И вы с ним лично знакомы?

– Да, даже дальние родственники!

– И он вам сказал, чтобы насчет Надежды Андреевой вы не рыпались: с такими уликами, как у нее, можно считать, что она уже прописана в колонии строгого режима?

Тяжело дыша, муж хозяйки ресторана уставился на нас.

– Вы, собственно, к чему это все ведете? – спросил он наконец.

– Довольно темная это история, вот что, – философски заметил Гурьев. – И создается такое впечатление, что, если Андрееву упрячут за решетку, ее родственников и знакомых очень даже это устроит. Хотя им и жалко ее до чертиков, конечно, тоже.

– Вы бы шли по-хорошему отсюда, а? – вдруг изрек муж Надежды Алексеевны. Я от этих слов буквально вся похолодела, но наш криминальный репортер, казалось, ничуть не удивился.

– Верно, – сказал он. – Пошли отсюда, Ирина, ничего интересного все равно нам здесь больше не скажут.

Мы снова оказались на улице, потащились к остановке, чтобы ехать обратно в центр города. Тем временем сумерки сгустились настолько, что приходилось внимательно смотреть себе под ноги, чтобы поминутно не спотыкаться на ухабистом тротуаре городской окраины. Я подумала, что, пожалуй, следует отругать Валерия за то, что он испортил нам отношения с мужем Надежды Андреевой, и теперь не только за новыми фамилиями работников ресторана, с элементарнейшим вопросом к нему не сунешься. Но не было настроения говорить об этом, дикая усталость после суматошного дня давила, сковывала язык. Однако Валерий чувствовал себя иначе.