Ну-ка-ся, ну-ка-ся...
Но приборчик был мертв.
"Может, я его просто придавил сильно где-нибудь? Или он перемерз? Или магия выветрилась? И ничего страшного с царевичем вовсе и не случилось?" – думал, не веря сам себе Волк, устало опустившись на низкую каменную скамеечку у фонтана, откуда был хорошо виден единственный вход в караван-сарай. Он сидел, повернувшись разгоряченным обгоревшим местами, лицом к прохладным струйкам воды и задумчиво подбрасывал случайно завалявшуюся в кармане золотую монетку. – "Может, он пошел погулять в город и немного подзадержался? Или нашел себе приятеля и пошел к нему в гости... Или... Или... Ну, почему, когда его лукоморского высочества нет на месте каких-нибудь полдня, я обязательно должен подозревать самое страшное?.. Может же быть десяток... нет, сотня каких-нибудь совершенно безобидных причин, по которой я не застал его в нашей комнате, когда вернулся! Только почему же это я не могу назвать хотя бы одну?.."
Денежка выскользнула из дрогнувших пальцев Сергия и с едва слышным плюхом упала в фонтан.
"Да еще и вот это!.." – сердито подумал Волк и уже собрался было засучивать парчовые рукава, чтобы достать ее со дна, как услышал за спиной издевательский смешок.
– Рученьки-закорюченьки, да, северянин?
Волк медленно обернулся.
Рядом стоял смуглый до черноты долговязый юнец в чистой дорожной одежде – видно, собирался уходить с караваном.
Серый смерил его взглядом и презрительно хмыкнул.
И этот хмык ясно сообщал всем заинтересованным и не очень лицам, что на его личной шкале таких мелких делений еще не было нанесено.
– Ты, я вижу, тут впервые? – свысока спросил он.
– Да, – вызывающе ответил юноша. – Я из Амальгамы.
– А-а, – снисходительно махнул рукой Волк. – Значит, ты не знаешь.
И отвернулся.
– Чего не знаю?
– Этого поверья.
– Какого поверья? – не унимался тот.
– Старинного. О фонтане.
– О фонтане?..
– Да. Хотя, по-моему, это знают все... В этот фонтан надо бросить золотую монету, если ты хочешь вернуться в Шатт-аль-Шейх еще раз.
– Да?.. – озадачился амальгамец. – А если еще два раза?
– Две золотых монеты.
– А если бы я хотел здесь поселиться?
– Прикинь, сколько лет ты бы хотел тут прожить, и за каждый год – по одной серебряной монете. Ну, и за возвращение – золотой.
– Хм... – юноша хотел сделать вид, что не поверил, но у него не очень получилось.
Серый со скучающим видом снова отвернулся и стал демонстративно заинтересованно разглядывать замысловатой формы трещину в заборе.
Меньше, чем через полминуты он услышал мягкое позвякивание отсчитываемых монет, а затем веселый всплеск.
– Что это ты такое делаешь, Абу? – к их компании присоединился караванщик.
– Ты когда-нибудь слышал о старинном поверье, о мудрый Хасан, что чтобы вернуться еще раз в Шатт-аль-Шейх, надо бросить золотую монетку в этот фонтан?
– Да, естественно. Каждый раз так делаю.
И в фонтан полетела еще одна монета.
Чего не сделаешь, чтобы поддержать авторитет всеведения перед молодежью!..
– Абу, Хасан-баба, что там у вас интересного? – окликнули их из одного из караванов.
– Исполняем древний ритуал перед отправлением, – важно отозвался юнец.
– Какой ритуал? – заинтересовались в другом.
– А разве вы никогда о нем не слышали?..
* * *
Ворота с визгливым скрипом захлопнулись, старый чинар у забора содрогнулся и посыпал листьями. Старьевщик, вытерев рукавом засаленного халата пот со лба, оглянулся по сторонам.
– Ну, как? – коршуном бросился к нему человек в синем бурнусе, перепрыгивая через три ступеньки крыльца большого дома.
– Он в наших руках, брат! – изрезанное морщинами, как скомканный лист бумаги, загорелое лицо старьевщика озарилось торжествующей улыбкой, – Все, как мы и рассчитали! Надуть караван-сарайщика было парой пустяков. Хотя, почему надуть? Кувшин за котелок – все честно! – и братья расхохотались.
– Ну, где же он? – подпрыгивая от нетерпения, младший брат – Иудав, дипломированный черный маг третьей степени, нырнул в кучу хлама на телеге.
– Здесь, – откинув борт, одним движением руки старший брат, не менее дипломированный черный маг четвертой степени по имени Гагат, сбросил верхние слои, и на самом дне, среди дырявых тазов и гнутых стремян, во всей своей зеленобокой красе, пред ними предстал помятый кувшин.
– О, как он красив! В жизни ничего не видал прекраснее! – протянул к нему дрожащие руки Иудав. – Вот оно – наше могущество, наше богатство, наша власть над всем миром!.. Мы им всем еще покажем!.. Они у нас еще поплачут!.. Они у нас попляшут!..
* * *
Зашло солнце, и слуги зажгли факелы во дворе.
Серый безрадостно выловил из воды небольшое состояние, достаточное для покупки всего караван-сарая и его окрестностей в радиусе километра.
Иван так и не появился.
Вздохнув, в который раз отчаянно-безуспешно пытаясь придумать хоть какой-нибудь план поисков пропавшего друга, он натянул сапоги и направился к зданию.
И натолкнулся на старика.
Вернее, если быть точным, это старик налетел на него, выскочив внезапно из не успевшей еще прочно приклеиться к земле темноты и, обогнув его и даже не извинившись, прихрамывая и держась за поясницу, под скрип суставов, спешно заковылял дальше.