Роза, цветок для чародея.

Заболеть мог любой.

Бедный, богатый, не важно!

Болезнь распространялась быстро и не жалела никого.

Причины, до сих пор, выявлены не были, но в глубине души все знали, что это как-то связано с жизнедеятельностью планеты.

Гела нам мстила, что когда-то наши потомки начали уничтожать природу, посчитав себя сильнее и умнее ее.

Богатые могли приобрести лучшие, многофункциональные протезы, практически не отличающиеся ничем от естественных конечностей.

Бедные же, либо умирали, поглощённые местной чумой, либо делали срочные операции, жили без рук и ног или ставили протезы.

Рынок протезов процветал! В Элевсине можно было найти все что угодно. Как у официальных поставщиков, так и на черном рынке.

Отогнав не радужные мысли из своей головы, я повернула на другую трассу, которая сверкала еле заметным розоватым светом, от высоких красивых арок и уже хотела опускаться в квартал Синих Сердец, как какой-то умник резво пронесся рядом, что мой летокар дернулся в бок и покосившись от воздушной волны, зацепил арку.

Я кое-как удержала управление, чтобы не слететь с трассы и ударилась лбом о панель спереди.

Слова брани, перемешанные со страхом, застряли в горле, пока я смотрела в след удаляющемуся черному и сверкающему аппарату, несшемуся на недопустимой скорости.

– Урод, – прошипела я, моментально возненавидев лихача и уже хотела завести летокар снова, но машина вдруг решила не заводиться.

Я несколько раз надавила на дисплей, повисшего в воздухе агрегата, чертыхаясь в слух и стуча по рулю, что есть мочи, пока не откинулась на спинку сиденья и не прикрыла глаза.

Пытаясь справиться с гневом, я мысленно ненавидела этого идиота, пронесшегося мимо моей коробченки, которая не любила резких движений.

Пока я подсчитывала, сколько будет стоить вызов эвакуирующего механизма, внутри меня поднималась волна гнева.

Мне точно пора в камеру для сна и успокоения, чтобы кого-нибудь не прибить!

– Ну миленькая, ну пожалуйста, – пропела я любовно, поглаживая летокар по рулю и панели.

Агрегат пару раз чихнул, но двигаться с места не собирался.

Выдохнув и приняв сей факт, что машина решила долго жить, я нажала на сенсоре кнопку, чтобы вызвать службу помощи.

Ждать пришлось недолго.

Уже через несколько минут, меня взяли на буксир, прикрепив плотный трос и доставили в мастерскую по ремонту старых развалюх.

Отправив немалую сумму таллеров на счет эвакуирующей организации, я вышла из летокара, покосившись на механика и сделав самое добродушное лицо, на которое только была способна.

Даже поправила хвост и длинную челку, чтобы выглядеть милее.

Крутанув худыми бедрами и тощей задницей, я широко улыбнулась, пронизывающе взглянув на молодого парня, с неопрятной прической. Его комбинезон был испачкан маслом и грязью. В руках он держал планшет, в котором что-то высчитывал.

Изобразив на лице полную наивность, я хлопнула длинными ресницами, сразу же вспомнив наставления начитанной Констанции. Тетка любила изучать старые альманахи по аристократичному поведению и этикету и не забывала напоминать мне о моих жутких манерах.

Порой, я думала она была рождена на Эле, планете близнеце, где в землях Аквии, кичились манерами, как самым главным инструментом в жизни.

– Привет, – я взмахнула рукой, в качестве приветствия, отвлекая парня от раздумий. – У меня сломался летокар.

Юное создание хлопнуло глазами, выходя из раздумий и перенося взгляд на колымагу позади меня.

Да, бордовая краска местами облезла и во многих местах были видна коррозия и ржавчина, но зато летокар был целым, без вмятин.

Юноша молчал, видно подбирая эпитеты и слова, чтобы не обидеть ни хозяйку ржавого ведра, ни само ведро, беззвучно шевеля губами, как хорс (лошадь).

– Вы не могли бы ее реанимировать? Внешне, аппарат не очень, но внутри, вполне себе посоревнуется со многими.

– Для старых летокаров, обычно нужны определенные детали. Сами знаете, как тяжело их найти на рынке.

Юноша, показывая, как ему не хочется связываться с развалюхой, подошел к притихшему аппарату. Мина на его лице говорила сама за себя.

– Скорее всего, полетел блок питания, от неожиданности.

Молодой человек прищурился и посмотрел на меня как на душевнобольную.

– Аппарат не приучен к резким движениям и любит исключительно спокойный и плавный ход, а никогда его подрезают обнаглевшие идиоты на дорогих механизмах! Я заплачу вам, – пропела я последнюю фразу, вглядываясь в лицо юного механика с трепетом, как домашняя кеди (кошка).

Юнец с неохотой кивнул, открывая крышку и разглядывая пыльные провода и искрящийся блок. Когда-то, я уже его меняла и отвалила не слабую сумму. В другой мастерской меня уверяли, что блок питания переживет мою бабушку, но он с натяжкой прожил около года и от испуга издох.

– Такой будет стоить пятьсот таллер.

– Чего?? – воскликнула я, не в силах изображать глупую дурочку, готовую флиртовать и краснеть с кем угодно, – да это большая часть моей зарплаты, заработанная на двух работах!

Губы механика сложились в белесую прямую линию, хоть линейкой вымеряй, и он недовольно сложил испачканные руки, с грязью под ногтями.

Никогда не любила неухоженные пальцы и грязные ботинки у противоположного пола!

Сделав шаг назад, я постаралась угомониться, оправив хвост.

– Для такого старья, надо заказывать заранее, чтобы сбавить сумму, либо берите какой есть, последний остался. Могу дать гарантию, что с ним летокар будет летать по трассам быстрее всех. Да он переживет вашу бабушку!

Я прищурилась.

– Где-то я уже это слышала, – промямлила я.

«Всех механиков что, учат на одних и тех же курсах, как обманывать недальновидных обладателей ломающихся летокаров?» – подумала я и еще больше загрустила.

Но я была бы не я, если бы вдруг решила сдаться так просто.

– У меня к вам предложение, – сверкнув белыми зубами, доставшимися мне от аристократического рода как подарок, – вы сделаете мне дисконт, а я обещаю несколько раз накормить вас в самом лучшем заведении в районе Синих сердец. Не упустите шанс, соглашайтесь!

Юноша замер, хлопнув маленькими глазками.

– «Пирог, лапша и крылышко!», слышали о таком? – продолжила я рекламировать заведение, которое бы не посоветовала даже врагу, но здесь приходилось как-то выкручиваться. Этот наглец заломил баснословную цену, а без летокара я была как без рук. – Еда, пальчики оближешь!