Убийство в Café de flore

Однако Скиап здесь не было, и графиня направилась к другой небольшой группе, состоящей, преимущественно из дам, среди которых особенно выделялись несколько элегантных особ. На одной из них было ассиметричное, смелого кроя платье от Скиапарелли с накидкой-пелериной из перьев. Похожее «непродаваемое» платье перед этим заказала американка леди Симпсон. На другой – платье с открытой спиной и струящимися, словно водопад, драпировками из блестящей ткани. Они внимательно слушали Беттину Джонс, что-то рассказывающую, с серьезным выражением лица.

Софи де Буа, на которую никто не обратил внимание, бесшумно присоединилась к группе. Ее кузина Мишель так же пристроилась рядом. Одна из дам в золотистом парике от Скиапарелли, не отводя восхищенного взгляда от Беттины воскликнула:

– Это невероятно! Скиап ни словом не обмолвилась! Только сказала, что дела в Лондонском Доме Моды идут восхитительно, а улица перед окнами ее ателье превратилась в бульвар, где прогуливаются в ожидании своей очереди звезды кинематографа и титулованные особы. То, что Вы рассказываете – сенсация! Ведь история королевской семьи и Дома Скиапарелли переплелись! Но продолжайте. Мы все – само внимание!

– Большой прием в лондонской резиденции Джулии Шипман был восхитительным, а Талула Банкхед была так весела и остроумна, что невозможно было от нее отойти, но Скиап нарочно позвали в маленький салон, куда пожаловала чета Симпсон. Видимо, был звонок. Не знаю, но по словам Эльзы, через несколько минут, туда ворвалась леди Тельма Фернесс в костюме для путешествия! Она была очень взволнована и сбивчиво объяснила свой внешний вид тем, что ее возвращение было настолько внезапным, что она не успела переодеться!

– Какой ужас! На высокий прием так явиться! Ревность – плохая подруга, – сдержанно, едва слышно возмущались дамы.

– Однако самое интересное было впереди! – Интригующе сказала Беттина, загадочно улыбнувшись. – Всем нам известно, разумеется, что леди Фернесс – интимный друг принца Уэльского. Ирония заключается в том, что когда она отправилась в США, доверила принца своей лучшей подруге леди Симпсон!

– О-о-о! Невероятно! Говорят, эта американка Уоллис потребовала развода у первого мужа, а теперь разводится со вторым! – Послышались женские возгласы. Удовлетворившись подобной реакцией и, сделав для этого небольшую паузу, Беттина продолжила дальше свой рассказ:

– Пикантность ситуации заключалась в том, что там находился и сам принц Уэльский. Внезапное появление леди Фернесс очень рассердило его, а леди Уоллис Симпсон оставалась абсолютно спокойной. Скиап поняла, зачем ее позвали, и быстро нашла способ внести в атмосферу радость и гармонию. – Беттина вздохнула.

– Таковы первые часы сенсационной истории любви, вскоре перевернувшей всю Великобританию. Мадам Скиапарелли по воле случая приняла в этом деятельное участие. – Разведя руками и улыбнувшись, Беттина Джонс наслаждалась произведенной ею реакцией, а Софи де Буа, будучи не глупой женщиной, понимала, что эта история лишь добавит привлекательности Дому Скиапарелли и еще больше привлечет клиенток. «Однако мне нужно найти хозяйку этого милого вечера» – подумала она и, не увидев в помещениях Скиапарелли, вышла в сад.

Сумерки развесили кружева цвета индиго на деревья, и сад казался от этого еще более загадочными. Луна, застряв между ветками, словно разорвав тонкую ткань, блистала своей красой, присоединившись к гостям. Фонари и гирлянды лампочек, выхватывали из надвигающейся густой темноты значительное место среди деревьев, освещая столики с белыми скатертями, угощения, старинные вазоны и плетеные кресла с гостями. От этого фрагменты сада казались волшебными.

Расслабившись, кто-то курил кальян, довольствуясь тихой беседой, кто-то трубку, некоторые из дам – сигары в длинных мундштуках, а кто-то с бокалом вина просто наслаждался вечером, запахом роз, флоксов и звуками цикад. Забыв, что находится в центре Парижа.

Графиня де Буа и, следовавшая за ней кузина, нашли Скиапарелли в обществе поэта Луи Арагона и его жены Эльзы Триоле, а так же курящей тонкие турецкие сигары в большом кресле Леонор Фини. Свой столик придвинули к ним фотограф Мэн Рэй, Дриан и Хорст. Собравшиеся обсуждали одну из последних коллекций Дома Скиапарелли, произведшей фурор в области моды и взрыв в прессе.

– Мне особенно запомнились материалы, которые вы использовали для бижутерии в коллекции тридцать второго года – огрызки карандашей, ластиков, скрепки, промокательная бумага, перья, таблетки и леденцы. Невероятная сюрреалистическая мешанина!

– Ожерелье из аспирина собрали присутствующие здесь Луи и Эльза Триоле – указала Скиап кивком головы на сидящих рядом друзей.

– Мои аплодисменты! – И Леонор захлопала в ладоши. – Знаю, что серьги-телефоны создал Дали, неравнодушный к новой технике и омарам, а кто создал «безумные» серьги «Всевидящее око»?

– Ваш покорный слуга. – Подошедший бесшумно изящный Жан Кокто, театрально поклонился, получив свою долю аплодисментов. Пригладив шевелюру темно-русых, вьющихся волос и, заметив стоящую графиню и ее кузину, он тот час же пригласил их сесть. Но Софи де Буа поняла, что это самый подходящий момент привлечь внимание Скиап. Она отказалась от любезного приглашения Кокто, однако неизвестно откуда взявшийся Дали с Галой, а затем Поль Пуаре нарушили ее планы.

Разговор гениев сюрреализма продолжился, и Софи пришлось обождать, прежде чем ей удалось обратиться к Скиапарелли. Уйдя в свои мысли, она не слышала продолжение беседы и очнулась лишь от гомерического хохота друзей.

– Кто же знал, что это будет продаваться! – Смеялась Скиапарелли. – Запланированное безумство на манекене, – чтобы ввергнуть в шок обывателя! Мы хотели брать с клиентов даже шуточную оплату!

Ей вторил Жан Кокто, сквозь смех, пытаясь что-то сказать:

– Оплату в виде… отгадывания замысловатых загадок или шарад, можете себе представить?

– Или расшифровки снов! – Беззвучно смеялся Дали, не забывая приглаживать свои усы.

Неожиданно Эльза Скиапарелли перестала смеяться, и серьезно посмотрев на Дали, прищурив глаза, произнесла:

– Я вижу изящных моделей на фоне Вашей картины – пустыня, горы… Они вместо изображения человека с ящиками, одеты в элегантное пальто. Нет! В пиджак с выдвижными ящиками! На голове странные шляпки… Сальвадор, мы должны с Вами поработать над этой идеей!

– И не только над ней! В последнее время они будоражат мою жизнь и сны… Алые губы Мэй Уэст, например, в виде дивана и весь интерьер с фрагментами ее лица.

– Представьте, дорогие мои друзья, что вы сидите на пухлых губах этой чувственной богини нашего времени! – Воскликнула Скиап, которой идея явно понравилась.

– А я, графиня, в восторге от Ваших миниатюрных женских ручек коллекции этого года – «Осень 1934 года», если быть точной. До сих пор перед глазами пальто, где вместо пуговиц маленькие ручки, словно обнимающие тебя ангелы. Особенно мне понравилась золотая пуговица-брошь – изящная рука с черной розой. Это – шедевр нежности и экстравагантности! – Эльза Триоле на секунду закрыла глаза, представляя эту брошь на своем костюме.

– Дорогая Элла, я подарю ее Вам, если брошь уже не купили.

– О, нет! Я только восхищаюсь Вашими работами! Э-э,.. кажется, в пятом номере «Минотавра» за двенадцатое мая этого года было прекрасное эссе Жоржа Ханета посвященное этим маленьким ручкам! – Триоле отвела взгляд в сторону.

– Разве Вы не желаете ее приобрести? – Эльза прищурила один глаз и хитро посмотрела на писательницу. Неизвестно, что ответила бы ей Триоле, но неожиданно появившийся из-за деревьев Кристиан Берар изменил настроение компании:

– Где моя Жасент, моя малышка?! Вы не видели ее?! – Он был не на шутку расстроен. Печально посмотрев на окружающих, вдруг указал на шею Мишель Саган, стоящую рядом:

– Красивый жук. Жуки вообще очень красиво смотрятся на женской шее. Это может быть колье из прозрачного пластика, – сказал он задумчиво, не меняя печальную интонацию, и тут же снова исчез в темноте за деревьями. До гостей лишь доносился его встревоженный голос. – Жасент! Моя дорогая Жасент, иди к папочке!

Мишель с отвращением стряхнула с себя жука.

– Что это было? – спросила, выпрямившись в кресле Скиапарелли, медленно обведя сидящих друзей, своими выпуклыми большими глазами.

– Очередной бред или гениальная идея, – заметил Жан Кокто, пожав плечами, и его тонкие губы едва коснулась улыбка.

– Вот именно – гениальная! Ожерелье из прозрачного пластика с впаянными в него светящимися жуками! Я уже вижу это колье в одной из следующих своих коллекций! Виват! – Она подняла руки вверх. В это время подошла Беттина и что-то тихо сказала Скиап. – Уже иду!

«Сейчас или никогда!», – подумала Софи де Буа и уверенно направилась к Скиапарелли, возвращающейся в дом.

– Эльза, дорогая, прошу Вас на тет-а-тет. Вы должны меня выслушать. У меня к Вам необычная просьба.

– Как ни странно, но я к ним привыкла, – улыбнулась Скиап.

– Я должна буду с Вами поделиться тайной, от которой зависит будущее многих людей и мое так же.– Тихо произнесла де Буа, искоса посмотрев, на семенившую сзади Мишель.

– Я польщена, но в таком случае, стоит ли делиться ею?

– Когда Вы выслушаете меня, поймете, что другого выхода у меня нет.

– Мне уже интересно. Пройдемте в мою ванную-будуар. Увидите, как там мило!

– А Ваши дела, ради которых Вас Беттина оторвала от прекрасной компании? – Робко спросила графиня де Буа, испытывая неловкость.

– Ничего страшного! Подождут! Ведь вопрос жизни и смерти? Я правильно Вас поняла?

– Можно сказать и так…

– Софи, я буду ожидать в саду! – Произнесла кузина Мишель в след удаляющимся дамам, так и не услышавшим ее робкий голос.

Старая маркиза не спала. Да и как можно было уснуть из-за этой вульгарной музыки, доносившейся из половины дома модистки! А еще называет себя графиней! Из окна мансарды в подзорную трубу маркиза могла сколько угодно рассматривать гостей, гуляющих в саду и сидящих за столиками.

– Ну и мода пошла! – Бормотала она всякий раз, когда видела гостей графини. Короткие платья, обрезанные волосы, не носят корсет, а головные уборы – примитив и срам. Что за силуэты, что за одежда? Не то, что было во времена ее молодости! Маркиза вздохнула, вспоминая свои туалеты, длинные вуали и пучки страусовых перьев на шляпах. Се ля ви!

Несколько раз она заходила в свою ванную с проверенным подслушивающим устройством, но ничего интересного не услышала. Подзорная труба и ванная соседки, слышимость из которой была великолепная, были ее небольшим развлечением и даже способом выжить. Например, недавно она шантажировала через своего слугу, который принес письмо ее квартиросъемщице. Модистка негодовала, потому что не знала, как маркиза узнала о порошке, который она нюхала в ванне! Все просто! И маркиза с уважением посмотрела на простую длинную банку, которую время от времени прикладывала к вентиляционному отверстию. Квартиросъемщица возмущалась, но деньги отдала. Какое маркизе дело, что это было один или два раза? «Деньги – они, не пахнут. Кто это сказал? -Старая маркиза напрягла свой ум. – Кажется, римский император, но не уверена, который из них».

Может быть, сейчас она услышит что-нибудь интригующее, как в старые времена своей молодости. Тогда можно было купить имение, за пикантную информацию! Старая маркиза сложила подзорную трубу в свою изысканную трость с золотым набалдашником и, держась за поясницу из-за ревматизма, покинула уютное кресло под крышей, чтобы спуститься в ванную комнату с устаревшим балдахином прошлого века.