Женщина-птица

Мужчина запыхался и вспотел, осталось только взобраться на ступеньки. С силой пнув ногою дверь, он занёс Птицу в избу и уложил на лежанку. Она тяжело дышала, находясь в сознании. Олег устроил раненое плечо повыше и укрыл женщину по пояс своим одеялом.

– Я сейчас! – Он покрутился по избе. – Да где же это?..

Затем помчался в баню, наложил на камни самых тонких дров и щепок, разжёг их и поставил на них два ведра, в каждом по одной трети воды. На улице к этому времени рассвело. Мужчина вернулся в дом, подбежал к Птице и разорвал на ней платье в районе плеча. Он осмотрел рану, продолжая приговаривать:

– Стреляли наверняка с большого расстояния – пуля на излёте. Ты только потерпи ещё немного. – Он разорвал простыню на широкие полосы, отнёс их в баню и закинул в горячую воду. Затем подложил в огонь под вёдра поленьев. Олег снова вылетел на улицу и отломил на кусте две подходящие тонкие ветки. Вернувшись с ними в дом, он заточил их ножом. После этого он тщательно вымыл руки с мылом, а покипевшие бинты развесил в доме, чтобы они охладились.

– И зачем я выпил весь самогон… – приговаривал бывший ветеринар. – Как бы он сейчас нам пригодился!

Когда всё было готово, он хотел вложить ей в зубы деревянную ложку, но Птица отвернулась. По выражению её лица было понятно, что она не боится боли, возможно чувствительность в ней давно притупилась. А может её и не было вовсе?

Он проделал операцию с помощью заточенных палок. Пуля со звоном упала в ржавую консервную банку. Наложив на рану тампонаду из остывших бинтов и сделав повязку, он укрыл Птицу по плечи одеялом и поднёс к её губам стеклянную банку с отваром из трав.

– Выпей! – Мужчина приподнял ей голову. Она слегка пригубила, жидкость струёй побежала по щеке. Олег промокнул её концом одеяла. – Как всё просто: сначала ты лечишь меня, а теперь я тебя.

Птица утомлённо приоткрыла глаза, она моргнула – это говорило о том, что она с ним согласна.

Весь день Олег следил за её состоянием. Он размочил в травяном отваре засушенные листья, которые Птица раньше прикладывала ему к ранам, и когда пришло время менять повязку, начал подкладывать их. Использованные бинты он застирывал в бане, кипятил в ведре и развешивал сушить в доме, возле печи. Птица много спала, она совсем выбилась из сил.

Олег ощутил в себе полную беспомощность – ловить дичь он не умел. В результате он смастерил лук, используя пацанский дворовый опыт и предварительно потренировался возле дома. Тетиву несколько раз пришлось перетягивать, пока он не добился нужного результата. Затем он отправился на охоту. Главное правило, которое он себе объявил – не лезть в дебри, чтобы не заблудиться. Ему пришлось периодически оставлять метки. Лес теперь он оценивал с позиции съедобное-несъедобное. Он бродил вокруг стволов и осматривал всё. Ему попадались тощие длинноногие грибы – Олег не рискнул их рвать: вид у них был несъедобный.

После тщетного блуждания, охотник осознал, что от него слишком много шума и весь лес уже в курсе, что он здесь бродит, поэтому решил затаиться и выжидать. Мужчина прислонился спиной к стволу удобно расположенного дерева, поглядывая по сторонам. Выжидания не прошли даром: через некоторое время в его обзор попал заяц.

Олег понимал, что, если он не достигнет цели с первого раза, второго не будет – заяц попросту, учитывая его сноровку, от него ускользнёт. Он бесшумно прицелился и, собравшись с духом, отпустил тетиву.

– Попал! – выкрикнул Олег.

Конспирация теперь была не нужна, на сегодня им хватит.

Он притащил зайца во двор и разделал. Ценным было всё, мужчина тщательно выбрал потроха, промыл вместе с разрубленными кусками и поставил всё на огонь, после чего занялся чисткой корня лопуха.

Во второй половине дня Птица проснулась, Олег услышал, как она переворачивается на другой бок. Он отлил бульон, бросил в него кусок варёной зайчатины и медленно подошёл, неся в руках горячую миску.

– Давай-ка приподнимемся и поедим, – сказал он.

Птица не отрывала глаз от стоящей рядом миски, когда мужчина помогал ей менять положение.

– Откуда мясо? – теперь в свою очередь спросила она.

Олег заулыбался.

– Я времени даром не терял.

Он начал кормить её с ложки.

День постепенно подходил к концу. Керосин весь закончился, и лампа больше не горела. В отсутствии луны было слишком темно и ничего не оставалось, как лежать на кровати и думать. Олегу показалось, что Птица спит, отвернувшись к стене, но к своему удивлению он услышал тихий голос:

– Ты правда ветеринар?

Он сразу понял, что никакого сна и в помине не было. Мужчина приподнял голову.

– Ну ветеринар…

Она продолжила не сразу – всё это время он терпеливо ждал.

– Если ты ветеринар, можешь отрезать мне крылья?

Олег снова приподнял голову, застыв с обескураженным выражением лица. Затем откинулся на подушку и заговорил после затянувшейся паузы:

– Не понимаю, зачем тебе это…

– А что тут понимать? Отрежь и всё.

– Я не буду этого делать.

– Почему?

Его тяжёлое дыхание казалось слишком громким в таком звенящем затишье. Вместе с ним острый слух Птицы улавливал оглушительное биение его сердца.

– Почему?!

Олег не выдержал и завёлся:

– Ты сама хоть понимаешь, чего предлагаешь? Что значит: отрежь крылья? А если я тебя попрошу: отпили мне голову?

– Ну ты сравнил! От этих крыльев у меня одни проблемы, они мне только мешают…

– А знаешь, у меня от моей головы сколько проблем? Знаешь, как она мне мешает? Не то слово… Ногам покоя нет! – Он сел на кровати. – Как тебе вообще такое в голову пришло?!

– Ты же сам сказал, что ветеринар… Сказал, что тебе пулю достать – раз плюнуть!

– Я сказал?! – Олег встал и начал ходить по дому, загораживая окно от последнего, едва уловимого источника света. – Да какой я к чёрту ветеринар?! Я проработал всего-то несколько месяцев. И сам ни разу не оперировал, а только ассистировал. И то… это было сто лет назад – я уже всё забыл.

Он успокоился и присел рядом с ней.

– У тебя шок. Ты несёшь всякую ерунду от шока, из-за ранения. Вот подлечишься, и всё пройдёт. А без крыльев как ты будешь летать? Если бы ты не могла летать, разве спасла бы меня тогда?

– Ты зря здесь остался… Если бы меня убили, тебя бы никто не переправил обратно.

– Так правильно сделал, что остался! Если бы меня не было здесь, кто бы тебя нашёл на том дереве и сделал операцию?

– Если б ты остался один, то мог бы здесь не выжить в одиночку.

– Если б не выжил я – не беда. Таких, как я, знаешь сколько? А ты такая одна. Возможно последняя и единственная – вымерший вид, под охраной… Ты хоть понимаешь?

Она смотрела из темноты и у неё перед глазами ясно вставали картины, возникающие в подсознании. Это был не сон, это было видение: крылатые люди в лёгкой светлой одежде смотрели на неё из глубины веков, затем они по очереди поворачивались и уходили в даль. Она провожала их взглядом до тех пор, пока не скрылся последний. Птица оглянулась по сторонам: она стояла одна возле дворца на берегу моря, а вокруг не было ни души.

В дверь ударил с силой шквалистый ветер, зашумели склоняющиеся деревья. Она внезапно очнулась и пробежала глазами по слепящей темноте. Олег по-прежнему сидел рядом, расписывая её уникальность в этом мире. Птица отвернулась к стене, укрывшись одеялом.