Темнолесье. Начало пути

– Ладно, пошли мы, вы тут и сами справитесь. Ясмина, спасибо за беседу, прибегай, коль чего. Парней ждем попозже у дровницы.

Белозубо улыбнувшись занятой готовкой Лиде, мужчины, перебрасываясь шуточками, развернулись в обратном направлении. Я отняла банку тушенки и перочинный нож у зардевшейся подруги. Она уже переоделась в темно-зеленое платье до щиколоток с белыми вставками по бокам и тонким пояском. На запястьях позвякивали фенечки с нанизанными на них цветными бусинами.

– Яся, тебе так идет! Только вот волосы стоит распустить.

– Да, чуть позже. Пока они мне будут мешать.

В отличии от подруги, распустившей свою гриву и украсившей ее вплетенными листьями и тонкими перышками, я не могла похвастаться роскошными волосами. Обычные, пепельно-русого цвета, прямые, очень тонкие и бесконечно своенравные, они не поддавались никаким ухищрениям в попытках подвергнуть их укладкам. Несмотря на то, что длина еле достигала лопаток, я все равно умудрялась их то в молнию куртки застегнуть, то за ручку рюкзака зацепить, а уж как они в лицо лезут… Я предпочитала собирать их в обычную косу, в которой они мне меньше мешались.

– И у меня кое-что есть для тебя! – Лида самозабвенно нырнула в свою палатку, так, что оттуда были видны только босые ноги. – Где же он? Точно помню, что брала его с собой. Ох, это сколько вещей я ссобой набрала! А, вот, нашла!

На ее ладонях лежал тонкий длинный поясок, не больше пальца в ширину, сплетенный из узких кожаных шнурков. Красиво, но как это сочетать с платьем, я не имела представления. Засмеявшись на мое замешательство, Лида сноровисто дважды обернула им мои бедра, украсив замысловатым узлом, и вновь вернулась к костру.

За приготовлением обеда я поделилась с друзьями, чем нам предстоит заниматься в роли «Огненных», а так же поделилась информацией, полученной от Володи и Стеня. Любопытство жгло меня изнутри. Подумав, я решила умолчать о той странной оговорке, что их сюда определили. Может, они состоят в каком- то клубе или общине – не знаю, как это верно должно называться, – которая и направила их сюда. Спрошу, если встречу позже Стеня одного: у него, в отличии от Володи, кажется, язык за зубами плохо держится.

Отобедав и с трудом поборов желание предаться дневному сну, мы потащили свои тяжелые тела прочь от лагеря. Мальчишки сразу же отправились работать у Ильи, чтобы не затягивать с задолженностью, а мы же поспешили на крики зазывал и музыку.

О, что это была за ярмарка! Подружки тянули меня из стороны в сторону, указывая на интересные палатки-магазины. Цветастые шатры и навесы стояли плотно друг к другу, образуя длинную прямую улицу. Несмотря на большое количество людей, которые слонялись от лотка к лотку, я не чувствовала раздражения. Все были дружелюбны и приветливы, и никакой толчеи или неприятных тычков. Удивительно было и то, что ни одного выпившего человека я не заметила.

Круговорот лиц и ярких одежд легко поглотил нас, втягивая в веселье. Молодые пары играли в игру, похожую на известный мне «ручеек»: хватали всех без разбора и тянули к себе. Мы с хохотом увернулись от двух парней, кинувшихся нам наперерез. Люди постарше собрались на длинных лавках, установленных ближе к харчевне, либо, как и мы, прогуливались от прилавка к прилавку. Дети визжа веселились под присмотром взрослых на площадке с качелями и горками из дерева.

Я крутила головой во все стороны, жалея, что у меня не десять пар глаз. На ярмарке были представлены товары, в большинстве своем изготовленные вручную. Было очень много украшений из стекла, меди, бронзы и серебра. Встречались лавки с посудой из глины, стекла и керамики. Обособленно стояли лотки с игрушками из тряпочек, соломы и дерева. А кожевенная мастерская для привлечения внимания вывесила огромные шкуры волков, распяленные на рамы.

От обилия впечатлений у меня немного заболела голова и, оставив подруг у очередного столика с сережками, я отошла от столпотворения к стенке одного из шатров.

– Ищешь что-то определенное? – раздалось сбоку.

– Нет, просто гуляю, – я выглянула из-за плотной ткани на голос мужчины, окликнувшего меня.

Мне улыбался всамделишный казак, сошедший с экрана – на лоб спускался темный закрученный чуб, в ухе висело большое кольцо-серьга, а на грудь спускались длинные усы. Я кинула взгляд на товары, что были разложены перед ним, и, не в силах более отвести глаз, медленно приблизилась. Надпись на столе гласила: «Кузница Скегги». Над ней были разложены шедевры кузнечного мастерства – охотничьи и бытовые ножи, топоры и даже мечи. Глаза разбежались от лежащего передо мной изобилия. Холодное оружие было моей страстью. Пару лет назад я даже состояла в кружке ножевого боя, пока мама не узнала об этом и, после громкого скандала, мне пришлось сдаться и позабыть о нем.

Я провела ладонью над разложенными ножами не касаясь их. Клинки разной длины, от ножичков размером с пол-ладони до настоящих тесаков в локоть, были искусно украшены гравировками, изображавшими зверей и птиц. На некоторых были выведены замысловатые узоры, закручивающиеся в спирали.

– Нравится? – добродушно усмехнулся он, видя моигорящие глаза.

– Еще бы! – просипела я от волнения.

– Ну гляди, гляди, – он оперся на лоток и провел линию рукой. – Вот здесь рыбные ножи, за ними кожевенные…

– А этот для чего?

– Этот? – он ловко подбросил в ладони заинтересовавший меня клинок. – Ну почитай бытовой он, еды сготовить, трав и грибов нарезать. Хучь и небольшой, но оборониться умеючи можно. У нас с такими женщины ходят, удобно: небольшой да под рукой всегда. К нему вот ножны идут, на поясок вешаются.

– Можно взглянуть поближе?

Я взяла протянутую мне рукоять в дрожащую ладонь и поднесла к глазам. Не могу сказать, что он был небольшим: широкое лезвие было сантиметров пятнадцать в длину и с немного изгибающимся кверху обухом. Рукоять была выполнена из темно-красного дерева, имела бочкообразную форму и небольшой аккуратный упор, который не позволял руке соскользнуть на режущую кромку. На боковой поверхности клинка был рисунок-гравировка, крадущаяся рысь. Она была выполнена так детально, что если смотреть не отрываясь, то начинало казаться, что большая кошка пришла в движение и сейчас прыгнет на свою цель.

– А вот с этим хорошо на охоту ходить. Сам, помню, по молодости только такие и признавал, – продолжал нахваливать свои изделия мастер, пока я крутила в руках нож.

– Сколько? – выдохнула я, сжимая рукоять.

Сузив глаза, торговец назвал цену. Я положила его на прилавок и, попросив подождать, рванула в лагерь. Обернувшись на удивленный оклик Лиды, я махнула ей рукой и продолжила свой забег, по пути уворачиваясь от людей и огибая хороводы, стремившиеся увлечь в игры.

Мигом вернувшись обратно с раскрасневшимися щеками и горящими глазами, я поставила личный рекорд по скорости. Мастер, уперев руки в колени, от души хохотал, глядя на мою одышку. Что и говорить, мне стоило больше времени уделять физической подготовке в школе и в университете, но обычно заставить меня бегать могла только действительно важная причина. И этот нож был именно ей!

Я выложила перед ним требуемую сумму и нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, наблюдая, как он скользит мягкой тряпочкой по серебристому лезвию и без опаски проверяет заточку на палец. Стоило к нему приобрести и ножны, но я с сожалением отказалась от этой идеи: и так отдала почти всю свою последнюю стипендию. Теперь до отъезда с Лидой на море придется посидеть на гречке. Можно будет взять контакты этого магазина и по осени дозаказать их по почте.

– Негоже такую девушку и не одарить. Смотри, в ножнах как влитой сидит, – и, обойдя прилавок, он помог мне закрепить на пояске кожаный футляр.

– Я… Я не знаю, как Вас благодарить!

– Давай на ты. Меня Антоном звать.

– Ясмина. Это твоя мастерская?

– Побратима. У одного мастера обучались с братом, а после он мастерскую организовал, на продажу и на заказ кует, а я в семью вернулся, жену взял да в кузне для своих ковать продолжил, ребятню обучаю. Сева сюда собирался аж полгода, ковал дни и ночи напролет. А вот же как Судьба распорядилась: жене его срок рожать выпал седмицу назад, вот он и попросил меня заменить его. Я старших сыновей припряг, чтоб собраться мне помогли, да и в путь собрался. Заодно свое захватил, из залежавшегося. Вот сулица пылью обросла за год в кузне. Смотри, какое перо узкое, три дня выводил грани.

Продолжая рассказывать о брате и о себе, он выкладывал передо мной товар, мимоходом нахваливая его и свое искусство. Через пятнадцать минут его рассказа я осознала, как мало знала о холодном оружии.

Подруги нашли меня, когда от теории мы перешли к практике, а именно к метанию топоров в специально для этого вкопанную деревяшку. Нисколько не удивившись моему времяпрепровождению, они утащили меня к сцене смотреть выступление музыкантов. Там к нам присоединились остальные члены нашей команды.

Время летело незаметно, удлиняя тени на траве. Мы вдоволь натанцевались, накружились в хороводах, поучаствовали в различных конкурсах. Я даже выиграла сахарного петушка, разгадывая загадки ряженого мужичка.

Затем Лида повела меня собирать травы для венка. Она быстро управилась со своим заданием и помогала другим девушкам. Я же распустила несколько вариантов, пока не создала тот, который мне полностью понравился. Мой венок состоял из хвоща, чертополоха и папоротника с вплетением луговых трав, названия которых я незнала. Вдохнув ароматы цветов, я прислушалась к песням, раздававшимся вокруг, и полностью отдалась волшебству этого странного места. Венок шуршал и щекотал уши и лоб, но я почувствовала себя свободной и легкой, как булгаковская Маргарита, полетевшая на шабаш. Рассмеявшись такому сравнению, я раскинула руки и покружилась на месте.

Три гулких удара разнеслись по полю, заглушая разговоры. Отряхнув подолы, мы отправились к воротам. Там нас уже ожидал Илья, сидя на земле и беззаботно беседуя с Забавой, которая устало опиралась на один из столбов.

– Вот и наши девчонки подошли, – улыбнулся нам мужчина. – Рановато прибежали. Идите-ка вон по той тропинке к реке, там уже остальная часть «Огненных» спускает венки на воду.

Мы наперегонки пустились по указанной дорожке. Впереди женские голоса выводили песню. Вылетев на берег, я разобрала слова:

Скажи, водица,

Красной девице

Про жизнь молодую,

С кем век вековать?

Кого, реченька,

Любимым называть?

Долго ли жить,

По земле ходить?

Неси, речка, венок