Темнолесье. Начало пути

На другой бережок.

Я опустилась на теплый прибрежный песок. Слов этих песен я не знала, потому, прикрыв глаза, просто вслушивалась, растворяясь в этих сильных красивых словах. Внезапно я ощутила мягкое прикосновение к плечу и обернулась, вопросительно посмотрев на сидящую позади девушку. Ее темные волосы были рассыпаны по худым плечам, а на узком бледном лице блестели большие глаза. Тело обнимал мокрый насквозь тонкий льняной сарафан. Именно такими я представляла себе русалок.

Мы в реке купались. Многие голышом, а я вот в платье полезла. Придется у костров плясать, чтобы обсохнуть.

– Ой, будто только поэтому будешь отплясывать, – засмеялись соседки.

– Держи лучинку, зажги ее от костра и установи в свой венок. Скоро спустим их на воду все вместе, – девушка отмахнулась от хохочущих подруг и протянула мне тонкую веточку и зажигалку.

Зажечь лучину удалось без труда, а вот с установкой пришлось повозиться. Венок я сплела достаточно свободным, и огонек пытался провалиться сквозь сплетенные между собой ветки. Срезав еще несколько цветов, я прочно укрепила их в основе и вставила туда импровизированную свечу.

Солнце спряталось за горизонтом, и в мягких сумерках от воды стали подниматься завитки тумана. Девичьи голоса разносились далеко над ребристой гладью, соединяясь в особую тягучую мелодию, в которой важны не слова, а лишь звуки, которые тянули за собой струны сердца. Они заставляли расправлять плечи, подталкивали мягко двигаться и открыто улыбаться этому миру. Четкие очертания деревьев стремительно терялись в подступающей темноте, растворяясь в серо-зеленых красках. Войдя в воду, я аккуратно отпустила свой венок и уступила место следующей девочке. Каждая из нас замерла, провожая глазами огоньки на реке. Выстраиваясь в ровную вереницу, ни один из венков не расплелся, не зацепился за выступающие из воды травы. Когда последнее яркое пятнышко скрылось за поворотом реки, отзвучал последний куплет песни. На нас и на полянку опустилась тишина. Я дотронулась до центра груди, за которым пульсировало, разливаясь, тепло.

Очнувшись от наваждения, я нашла глазами Лиду, застывшую столбом и мечтательно смотрящую вдаль, и потянула за собой к воротам.

– Давайте, девочки, разбейтесь на две группы и подносите ветки по обе стороны от столбов, – встретила нас Забава.

Мы с Лидой отбежали к левой стороне, возле которой застыл Илья. Он ничего нам не сказал, а только указал на аккуратно сложенные дрова. Схватив их в охапку, мы вернулись к нему и стали рядом. Мужчина установил одну ветку на другую и быстро перекатывал ее меж ладоней, при этом под нос себе он шептал какие-то слова. Сначала появился легкий дымок, а затем затеплился маленький огонек. Он пугливо жался к земле, но благосклонно принял предложенные маленькие щепки и уже уверенно разгорелся.

Илья же продолжал проговаривать какие-то слова. Я попыталась прислушаться, но ни слова не смогла разобрать. Он брал из наших рук ветки в какой-то только ему известной последовательности, при этом заглядывал в глаза каждой из нас и удовлетворенно кивал.

Когда костер поднялся до высоты моего бедра, он перестал нашептывать, потянулся и с облегчением потер поясницу.

– Ну все, девицы, спасибо – обернулся он к нам. – Дальше и без вас проход охраним. Бегите-ка на главную поляну, там сейчас будут главный костер разводить. Ясной вам ночи!

– Ясной ночи, – вразнобой пожелали мы.

Меня схватила за руку незнакомая девчонка и потянула вперед.

– Меня Наталией зовут, – представилась она. – Ты приехала с парнем?

– Яся. Нет, я одна.

– Если вдруг кто понравится, хватай его за руку и прыгай через костер. Сегодняшней ночью можно себе все, что угодно позволить.

Рассмеявшись, она поцеловала меня и убежала. Моей освободившейся ладонью тут же завладела Лида и повела по другой тропе. Подруга щебетала, пересказывая события дня и дополняя их своими впечатлениями, а я вдыхала запахи наступившей ночи с пряным ароматом костров и просто глупо улыбалась.

– Что сказала тебе та девочка?

– Хм. Сказала, что соло скакать через костры нынче не модно, – улыбнулась я. – Кажется, это значит отрываться на полную катушку.

– А, это я знаю. Действительно, в эту ночь все прыгают через костры, поют песни, водят хороводы и ищут цветок папоротника.

– Разве папоротник цветет? – не припоминала за ним такой особенности.

– Считается, что в эту ночь да. Тот, кто найдет этот цветок, найдет и клад.

– Так, хороводы уже были, через костер попрыгали. Предлагаю продумать и реализовать план по поиску цветка!

– Идти ночью в незнакомый лес? Ну не знаю, – нахмурила брови подруга. Заметив, что я намерена ее уговаривать, она примирительно подняла руки. – Давай найдем наших, а потом решим.

На главной поляне было очень многолюдно, повсюду раздавался сдержанный смех и негромко звучала музыка. Люди стояли большим кругом, в центре которого были вбиты два столба высотой мне по плечи, а между ними раскачивался заостренный книзу ствол, подвешенный на веревках. Сверху его придавливал брус. По сторонам от него были врыты четыре высоченных ствола с выдолбленными на них изображениями лиц богов. Они были огорожены чертой из веток берез с небольшими воротами-проходами.

Я различила среди стоящих Лешу, выделявшегося своим белым одеянием. Рядом с ним вповалку обнаружился и остальной наш отряд. Упав на траву, я прислонилась к плечу Влада.

– Как прошел ваш вечер? – спросил парень.

– Отлично! Мы пели, плясали, пускали венки и помогали разжечь охранный огонь! Я о таком только и мечтала! – зачастила Лида. – А вы где проводили время? Постой, Мила, а где ты была?

Та отвернулась, что-то невнятно пробурчав себе под нос. Ответ читался по пунцовым ушам Алексея. До хороводов ли парочке, пожелавшей провести время вдвоем? Чудо, что они хоть сейчас к нам присоединились. Я подмигнула парню, смутив его еще больше.

– А мы бузили! Не, серьезно! Ты б видела, как там Влада через бедро дедок бросил! – захохатал Тим. – Еще поваляли друг друга и других желающих с бревна. Ну ладно. Меня поваляли. А потом пошли купаться в реке. И знаете, я раз даже в горную реку лазил ночью. Ну и как-то не о чем. А тут вообще отпад! Я будто очистился. Вот раз – и вся усталость ушла. И даже рука, которую потянул на прошлой неделе, болеть перестала.

Парень в доказательство протянул руку вперед. Влад снисходительно улыбался, слушая такую эмоциональную речь брата.

– Ты тоже ощутил что-то особенное? – я фыркнула и толкнула его в бок.

– А может, я чувствую это сейчас, – шепотом ответил он мне и попытался меня приобнять.

Меня как холодной водой окатило, смывая веселье. Не хотелось бы наломать дров и стыдливо прятать глаза утром, потому аккуратно увернулась от его руки и напряглась, надеясь, что это движение не выглядело как бегство. Влад нахмурился и явно хотел что-то сказать, но меня спас звонкий голосок Милы.

– Ой-ой, смотрите, что там происходит!

Я перевела взгляд в центр круга. Туда приблизилижались три человека. Двое встали по сторонам от столбов, взяв в руки свисающие свободные концы веревок, третий остановился напротив центрального висящего ствола. К нему подошли еще двое, таща бревно с выемкой по центру. Положив свою ношу под заостренный конец дерева, они шмыгнули за линию людей, чтобы вернуться вновь, волоча огромные вязанки дров. Затихли разговоры, оборвалась музыка. Мужчина, стоящий по центру, поднял руки и ударил в барабан. Звук громом прокатился по поляне, затихнув вдалеке. Дождавшись, пока эхо стихнет, музыкант ударил еще раз. Ему вторили бубны, затем подключились рожки. Выждав пару минут, те двое, что стояли по бокам, поочередно начали сильно и ритмично тянуть на себя концы веревок, заставляя центральный столб крутиться и втираться в лежащее под ним бревно. Все люди, что сидели до этого, поднялись на ноги. Сердце подстроилось под грохот барабанов. Не отвести глаза, не моргнуть, пропуская действо добывания живого огня. Во рту пересохло. Казалось, все мое существо пыталось помочь дать тепло этому дереву, чтобы огонь разгорелся. Не знаю, сколько мы так простояли, безмолвно застыв и дрожа, когда наконец появилась первая струйка дыма, несмело поднимающаяся вверх. Я стиснула зубы, страстно желая увидеть отсвет огня. Вот, сейчас… Вот вот…

Спустя вечность лепесток пламени раскрылся. Лизнул ствол, взбираясь выше, и двое помощников тут же стали подкладывать мелко нарубленные ветви, помогая огню набраться силы.

Мужчины опустили веревки и тяжело отдуваясь вышли за березовую границу. Даже издалека я заметила, что их тела блестели от пота. Видимо это действительно была тяжелая работа. Я с удивлением уставилась на свои сжатые кулаки и не без усилия расслабила их, после чего попыталась улыбнуться сведенной тревогой челюстью.

Я повернулась к друзьям нервно посмеяться о своем переживании и осеклась, увидев их сосредоточенные лица. Глаза Влада влажно блестели, по виску скользнула капля пота, в глазах отражалось пламя, а губы были плотно сомкнуты.

– Эй, – я сжала Лидину ладошку.

– Фуф, я так волновалась, – произнесла та медленно моргая.

Остальные тоже начали медленно приходить в себя, растирая лица и переглядываясь. Вокруг зазвучал возбужденный гул голосов. В то время костер уже полыхал со всей своей сокрушительной силой. Четверо из тех, кто помогал в добывании огня, взяли по большому горящему суку и разошлись в разные стороны. Сначала они обошли богов вдоль изваяний, поджигая сложенные перед ними сучья и произнося хвалебные речи в темное небо. Главный же остался возле сваленных дров. За спинами людей вслед за первыми кострами стали разгораться яркие точки.

– Ну все, хорош стоять, пойдем танцевать! – с силой потянула меня Лида.

Ну что еще мне оставалось, как подчиниться ей. Мы отошли к костру поменьше и присоединились к группе молодых людей. Легко влившись в хоровод, я отдалась очередному безумству, кружась и хватаясь за протянутые руки. Голые пятки уже горели огнем, отбивая быстрый ритм. В боку начинало колот и перед глазами мелькали черные мушки, но освободиться от этой сумасшедшей пляски было выше моих сил. В бликах костров танцы казались дикими, движения резкими, потусторонними, лица людей высвечивались гротескными масками. После очередного поворота я очутилась перед полыхающим пламенем и услышала подбадривающие крики. Подобрав подол платья, я разбежалась и взмахнула над костром. Стопы лизнуло пламя, но не обожгло, и я, гулко ударившись о землю, приземлилась по ту сторону. Толпа взорвалась криками и аплодисментами, и в тот же момент незнакомый парень закружил меня в вихре пляски, обхватив за пояс. Губы обожгло его поцелуем, но я отпрянула в сторону, вырываясь из кольца его рук. Он не без сожаления меня отпустил.

Нужно было остановиться и проветрить голову. Проскользнув мимо веселящихся людей, я подошла к краю леса и прислонилась к березе. Постояв так немного и успокоив бешено колотящееся сердце, я обернулась на гулянье. Лида прыгнула через костер держа за руку незнакомца и после потянула его за собой в ручеек. Что ж, надеюсь, она не пожалеет. Лезть к ней с нравоучениями я не собиралась.

А чем же мне заняться? Веселиться больше не хотелось, спать пока еще тоже. Можно, конечно, сходить проверить сохранность вещей в лагере.

Я потянулась. И тут из леса меня позвали. Все еще находясь под чарами этой ночи, я смело ступила под свод деревьев. Тропа еле угадывалась под ногами, но я чувствовала, куда мне нужно идти, и даже не нуждалась в ней. По сторонам уютно шелестели листья, белые ряды берез сменились елями. Вдруг до меня донеслось едва уловимое шуршание: кто-то мягко ступал, незримо сопровождая меня, и этот звук прибавлял мне уверенности.

Дойдя до перекрестка, я остановилась в нерешительности. На мгновение мне стало страшно, но шорох за спиной вернул спокойствие. Отбросив раздумья, я смело повернула на одну из троп. В ушах зашумело. Стук сердца набатом гудел в голове. Ноги потяжелели, и каждый следующий шаг давался с трудом, но меня продолжало как магнитом тянуть вперед. Я гулко сглатывала вязкую слюну, стараясь избавиться от шума в ушах, но это не помогало. Впереди мелькнул свет. Пройдя еще немного, я убедилась, что мне не померещилось – в просвете деревьев стали видны отсветы от костра, и чем ближе я приближалась, тем больше мне хотелось побежать прочь без оглядки. Свет был не теплым, а синеватым, как от газовой конфорки.