Выбор. Путь исцеления

Выбор. Путь исцеления
Светлана Крутская

«Болезнь? – Это к счастью!» Именно в таком разрезе предлагает взглянуть автор данной книги на ситуацию тяжелого нездоровья. Найти другой, более глубокий смысл в таких тяжёлых и трагичных событиях. И, поменяв привычный способ восприятия, найти путь к исцелению, к здоровью тела и души. Болезненные события могут становиться ступенями к обретению искреннего счастья. А болезнь заслуживает непритворной благодарности за обретение настоящего, целостного себя.

Выбор. Путь исцеления

Светлана Крутская

© Светлана Крутская, 2022

ISBN 978-5-0056-8770-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я бы сошёл с ума от несправедливости этого мира,

если бы не знал, что последнее слово останется за Всевышним.

Преподобный Паисий Святогорец

ПРОЛОГ

Дорогие читатели! Прежде чем вы приступите к чтению этой книги, я хочу вас немного предостеречь. Обещаю: без спойлеров!

Это не было моим замыслом, но на этих страницах я смешала горький коктейль из эмоций, переживаний и внутренней силы. Когда вы его попробуете, вероятно, ощущения сначала будут не самые приятные, и это нормально. Я очень прошу вас не пугаться и не бросать чтение на середине книги. Повествование иногда может казаться спонтанным и не всегда логичным, но обещаю, что в этом есть смысл.

А ещё я хочу поблагодарить вас за доверие. Нет, не мне. А своему пути. Я убеждена, что в жизни нет случайных событий и удачное стечение обстоятельств, как и невезение, имеют свои причины. Дело в том, что у нас, людей, ограниченное количество информации о мире вокруг, а потому эти причины не всегда очевидны. Вот почему я благодарю за то, что верите и решаете пройти опыт этой книги.

Поехали!

ЧАСТЬ 1

Глава 1

Я всегда мечтала написать книгу. Обычно литераторы не признаются в этом так сразу, с первого предложения. Автору положено иметь вид отстранённый и загадочный. Но у меня нет на это времени, поэтому я буду с вами предельно честна. Я – филолог по образованию, прочла много хорошей литературы, и это служило скорее препятствием к тому, чтобы начать собственный труд. Я понимала, что моя фантазия слишком скудна, чтобы придумать действительно интересных героев и увлекательный сюжет. Мой язык недостаточно разнообразен и красочен, чтобы поразить читателя остротой и оригинальностью. У меня слишком мало житейского опыта, чтобы создавать персонажей, которым читатель смог бы поверить. В конце концов, у меня нет печатной машинки! Шучу, конечно, но машинки и в самом деле нет…

Когда мой мир перевернулся, я поняла, что не готова и дальше предавать свою мечту. Именно поэтому существуют эти строки. Единственное, чем я готова искренне поделиться, настолько искренне, чтобы вы мне верили, мои читатели, – это своей жизнью. Жизнью в моменте. Эта книга написана в режиме реального времени. Всё по законам реалити-шоу: финал никому не известен.

Пять дней назад на МРТ у меня нашли опухоль. Прозвучит банально, но это событие действительно перевернуло мою жизнь. Когда хочешь говорить о чём-то важном, то понимаешь, что неизбежно придётся скатываться в банальности, вероятно, потому, что обычная человеческая жизнь не настолько оригинальна, как нам хотелось бы думать.

Я начинаю писать эту книгу, не зная, чем она закончится. В кино, когда у героя находят опухоль, всем сразу всё ясно. Его быстро куда-то катят на каталке, предлагают опасное, но эффективное лечение. Особенные оригиналы посылают всё к чёрту и начинают жить на полную катушку. В жизни всё совсем иначе. Вначале ты сталкиваешься с непонятно почему сочувствующим взглядом врача, который проводил МРТ. Через секунду – с таким же взглядом медсестры. По какой-то причине все вдруг начинают разговаривать очень ласково и тихим голосом.

А затем в руки дают диск с твоей фамилией. Снизу подписано: «ОНКО», рядом – знак вопроса.

Помню, как на ватных ногах вышла из диагностического центра, медленно брела по улице, и всё вокруг было другим. Другие люди, другая плитка тротуара, другая дорожная разметка. С неба падал первый в этом году, мелкий и неуверенный, ноябрьский снег. Он тоже был другим. Падал с обречённостью и смиренностью, заранее зная, что не задержится здесь надолго. Падал, доверяясь холодному ветру, беспардонно гонявшему его по асфальту. Боялся, но всё равно падал.

Я вроде бы и видела всё это раньше, а оказалось, что вижу всё по-настоящему только сейчас, как будто в первый раз. Всего четыре буквы на белом конверте выкручивают тумблеры страха и интенсивности восприятия жизни на полную.

Звоню в онкологический центр, записываюсь на ближайшее свободное время к первому свободному врачу. Завожу машину. Еду. Мозг обрабатывает привычные раздражители на автомате: крутит руль, жмёт педали, включает поворотники. Он же проводит меня через вечные бюрократические препоны из регистратур, талончиков и запутанных коридоров.

Врачи очень разные. И те, кто по долгу работы в онкоцентре вынужден каждый день по многу раз сталкиваться с подобным диагнозом, ведут себя совсем по-другому. В таких учреждениях быстро понимаешь, что случившееся носит исключительный характер только для тебя, твой испуганный вид и катящиеся ручьём слёзы не вызывают сочувствия – они вызывают раздражение. Нет, конечно, врач-онколог не груб – он равнодушен. Наверно, такая отстранённость необходима.

Меня просят сдать диск со снимками на перепроверку. Иду сдавать. Оказывается, из-за отличий в программном обеспечении они не могут его открыть. Надо ехать обратно в центр диагностики. В голове стучит только один вопрос: «Что там? Что там? ЧТО ТАМ?»

Мчусь в диагностический. Прошу перезаписать. Прилетаю в онкоцентр. Сдаю. «Что там? Что там? ЧТО ТАМ?» Снова не открывается. Называют нужный формат видео. Лечу обратно. В голове: «Что там? Что там? ЧТО ТАМ?»

В диагностическом центре меня встречает их программист, ругается на растяп-специалистов из онко. В голове нестихающий набат: «Что там? Что там? ЧТО ТАМ?» Звучит всё напористее и отчётливее.

В какой-то момент давление изнутри становится слишком сильным…

Я смутно помню, что именно я кричала. Вроде бы обзывалась, вроде бы грубила. Точно рыдала и топала ногой. Вопрос «что там?», конечно, никуда не делся, и я поняла, что он теперь со мной надолго. Он выплеснулся и залил всё пространство. Кто-то суетился вокруг меня, принесли воды, принесли диск. Обещали, что всё откроется.

Диск открылся. И тут выясняется, что никто не побежит уточнять твой диагноз именно сегодня просто потому, что тебе страшно. Хей, чувак, сегодня предпраздничный день, а значит, тем, чья жизнь идёт своим чередом, хочется пораньше прийти домой, вкусно поужинать, посмотреть телек, выпить пивка и немного расслабиться в предвкушении трёх нерабочих дней впереди. И это вовсе не чёрствость, это великая сила: что бы ни случилось – жизнь продолжается. Даже если не твоя.

Я сидела в машине долго. Булькало радио. Снежинки, став больше и увереннее, врезались в лобовое стекло, чтобы через секунду растаять и исчезнуть под неумолимым напором «дворников». Оцепенение прервал телефонный звонок. Вадим. Несколько секунд думала, хочу я говорить с кем-нибудь или нет. Поняла, что, по сути, говорить-то мне особо не с кем, почему бы тогда и не с ним.

– Алло…

– Привет! Помнишь, я купил билеты на Roxette? Концерт через два дня. Мы идём, всё в силе?

Он звонил узнать не просто так – слишком часто прежде я ломала его планы. Обещала перезвонить и не перезванивала, обещала сходить погулять, а потом не брала трубку. Приходила в компанию общих друзей и не здоровалась с ним, как будто не знаю. А он всё продолжал красиво ухаживать, очень красиво, чем и пугал. Я не понимала его: делает потрясающие сюрпризы, устраивает красивые пикники на природе, везёт кататься на самолёте над Волгой и даже не пытается приставать.

Широкие жесты без оговорённой заранее цены, которую предстоит заплатить, меня и пугали. Такого трепетного отношения к себе я никогда не встречала в жизни. Обычно все только пытались воспользоваться мной.

– Ты знаешь, наверное, нет… Я не пойду. Не хочу. Приболела, извини.

В ответ – молчание. Я буквально ощущаю, как он пытается взять себя в руки. Два года такого моего отношения успели закалить его характер.

– Очень жаль. Может, нужно привезти лекарств или фруктов?

Не знаю почему, но я начинаю рыдать в трубку. Что он может мне привезти? Запасное здоровье? Чистые результаты анализов? Конечно, он не понимает моей реакции, её причины, но чувствует, что случилось что-то серьёзное.

– Ты где? Я сейчас приеду.

Прохлюпываю адрес. Проходит двадцать минут, мне удаётся унять рыдания, даже заглянуть в зеркало, чтобы понять, что выгляжу я ужасно: на бледном полотне лица два красных пятна вместо глаз – карикатура на меня обычную. На парковку со свистом заруливает его машина. Он открывает дверь, садится рядом, смотрит на меня. Сопоставив место встречи у больницы и моё состояние, ничего не спрашивает – обнимает. Не хочу снова плакать, но и остановиться не могу. Мне так страшно, мне никогда в жизни не было так страшно.

Выходные проводим вместе, у меня. Как ни странно, мне очень комфортно с Вадимом. Он не утешает меня, не говорит, что всё будет хорошо, но каким-то образом я понимаю, что он душевно рядом, делит этот момент со мной. Мы валяемся на диване, смотрим все части «Властелина колец» в режиссёрской версии, ходим за покупками, готовим. Тазик «зимнего салата» в ноябре – попытка приблизить и ощутить праздник, который был богат на чудеса в детстве.

Удивительное чувство я испытала, когда мы совершали покупки. Мы проходили между рядами товаров в супермаркете, обсуждали, что нужно купить, и вдруг на меня нашло чувство правильности происходящего. Идти с ним и обсуждать, какую колбасу и горошек взять, – ПРАВИЛЬНО. Я на своём месте. Не стала сильно углубляться в анализ происходящего, приняла этот момент и запомнила.

Вечером последнего выходного дня, наблюдая за мучениями Фродо и Сэма на заключительной части их пути, я поняла, что мне мало просто сидеть под пледом, обнявшись. Я же так хочу жить! Жить по полной, по-настоящему. Рядом со мной человек, который стал своим за эти три дня. Мягкий, тёплый и вкусно пахнущий. И я начинаю его целовать, понимая, что первый шаг за мной – Вадим не станет на меня давить и что-то требовать.

Ещё большее единение, нежность, опасливость в прикосновениях. На время все мысли отступили и перестали давить неизбежностью. Где мы были с ним той ночью? Где-то немного не здесь – в параллельной, недолговечной, но созданной только для нас, реальности.

Глава 2

Утро накатило, придавив осознанием, что наше с Вадимом общее чудо не способно растворить все остальные, не столь чудесные, события жизни. Он ушёл на работу, я – в больницу за результатами.

С той секунды, когда у меня подкосились ноги, потекли слёзы и я поняла, что теперь я и остальной мир существуем в разных, лишь изредка пересекающихся реальностях, прошло пять дней. Мне пока не выдали никакой уточнённой информации по моему диагнозу. Возможно, сегодня вечером я получу более детальную расшифровку результата МРТ, возможно – завтра. Государственные медицинские учреждения живут в своём ритме. Биопсию возьмут через четыре дня. Её результаты будут готовы ещё позже. У меня подозревают опухоль кишечника, а значит, мне предстоит ещё много крайне неприятных и унизительных манипуляций.