С запахом лаванды и пепла

– Просто рецепты? Из морского песка и яда тарантула? Кстати, не заметила в твоих запасах совиных перьев, – стараюсь, чтобы голос звучал язвительно.

– Они в глубине на нижней полке, в жестяных банках. И не только совиные. Не так часто нужны.

Дедуля удивительно спокоен, не понять, что чувствует, лишь глаза поблескивают в полумраке. В слова мне его не обыграть.

– Дедуля, я верю, что ты супер-кулинар, но чтобы вот так…

Он встает. На ходу отталкивает несколько фарфоровых черепков, расчищая дорогу. Сперва возвращает на место книгу. Потом подходит к плите, включает огонь под чайником, проверяет, осталась ли заварка, ставит на стол две чашки.

– Рецепты бывают разные, лягушонок…

Я молча жду, скрестив руки на груди. Мы так и сидим в полумраке, не знаю, почему никто из нас не включает свет. Ветер за окном усиливается, и кусты тихо скребутся ветками по стеклу. Чайник нагревается и шумит. Звук привычный и обыденный, но сейчас отчего-то кажется тревожным. А дедулины движения полны таинственности. Наблюдаю за ним, как завороженная: вот дедуля трогает чайник, проверяя, достаточно ли горяч…гасит под ним огонь… аккуратно достает из запретного шкафчика одну из корзинок с пузырьками, долго ищет нужный, поднося каждый к свету, наконец, удовлетворенно хмыкает, выцарапывает пробку, капает в заварник пару капель чего-то густого и темного… Я втягиваю носом воздух, пытаясь уловить запах, но ничего не чувствую.

– Что это?

– Просто капельки к чаю, – откликается дедуля, не глядя на меня. – Травки. Помогают уснуть.

Наконец, корзинка с пузырьками возвращается на место, дедуля закрывает дверцу, проверяет, что на этот раз замок сработал, неспешно разливает по чашкам чай. Снова принюхиваюсь – пахнет обычным чаем с мятой.

– Рецепты бывают разные, – повторяет он, усевшись, наконец, напротив. – Прости, это я ошибся. Что-то устал за день, сранья на ногах, вот и облажался.

– Что это за книга? Зачем она тебе?

Дедуля хочет отпить чаю, но мой вопрос останавливает его. Он задумчиво разглядывает меня, будто заново изучает. Глаза подслеповато щурятся в потемках. Может встать и включить уже свет? Мне не по себе от его взгляда, и я отхлебываю чай, будто пытаюсь спрятаться за чашкой.

– Старинная это книга, лягушонок, наша семейная реликвия, – говорит он, наблюдая за мной. – Много-много поколений у нас хранится, даже не знаю, сколько. Такая старая, что можно было бы продать антикварам и новый дом отстроить.

– А лекарство? Может, расскажешь, чем ты болен?

– Как погуляла? – дедуля внезапно меняет тему. – Понравился город?

Я пожимаю плечами:

– Я пока мало видела. В центре красиво. Так что с лекарством?

Дедуля кивает.

– Ты погуляй еще, осмотрись, – он снова игнорирует мой вопрос. – Мест много красивых. На ЮБК можно съездить, в Симеиз или в Ялту, автобусом недорого.

Теперь понятно в кого я такая упрямая.

– Деда…

– Я расскажу, Яночка. Я все расскажу. Но не сегодня. Ты только не спеши. Дай себе немного времени.

– Мне? А у нас вообще есть время? Я все слышала, дедуль, что ты говорил Гектору про зиму!

– До зимы еще долго.

– Что если ты умрешь раньше?

Впервые произношу это вслух, еще и при дедуле. Да вообще впервые это признаю, вот так четко и осознанно. Я вроде бы все понимала и раньше, но гнала эту мысль, пряталась от нее. А теперь слова вырываются сами собой, и я вдруг понимаю, что до чертиков боюсь: потерять дедулю, неизвестности, всего, что мне придется делать, когда это произойдет. Не просто боюсь – я в паническом ужасе, и у меня почти не осталось ресурсов, чтобы от него защищаться! Кажется, стены вокруг меня начинают рушиться, и я слышу, как часы отстукивают оставшееся время, и от этого хочется кричать.

– Я не умру раньше.

– Откуда ты знаешь? – голос начинает срываться, потому что горло сводит.

Дедуля только вздыхает:

– Ты все узнаешь, очень скоро, и тогда тебе придется принять решение. Очень важное решение. Я не хочу, чтобы ты принимала его, не узнав этот город, не почувствовав этот дом. Это будет неправильно. Сейчас ты не готова.

– Да о чем ты говоришь? – чудом сдерживаюсь, чтобы не закричать на него.

– Пей чай, лягушонок. Пей чай.

Это выше моих сил. Мне никак его не переспорить, не переубедить. Я просто не могу сопротивляться, еще немного – и зареву, или заору на него. А потом буду жалеть, потому что это совсем неправильно.

Я демонстративно опустошаю чашку в два глотка, звякаю ею о блюдце, и покидаю кухню, не говоря ни слова. Не замечая, что дедулин чай так и остался нетронутым.

Глава 4. Сюрпризы. Опять сюрпризы

Просыпаюсь от солнца, которое светит прямо в лицо – зря вечером не закрыла шторы. Высокие кусты наполовину закрывают окна, но это не спасает, лучи все равно проникают в комнату. Лежу, силясь вспомнить, как вообще ушла спать. Последнее, что помню – как ужинала гречей в тишине и потемках. А потом? Будто там за столом и отрубилась.

Встаю. У кровати валяется книга – я читала допоздна?.. Ничего не помню и не понимаю. Голова чумная, и очень хочется пить. По ощущениям похоже на жестокое похмелье. Сама я не пробовала напиваться до такой степени, но в кино это показывают именно так.

Плетусь в ванную. По дороге реагирую на звук и заглядываю на кухню. Дедуля возится у плиты. Вкусно пахнет творогом и кофе.

– Доброе утро, – мямлю я, потирая глаза.

– Доброе, доброе, лягушонок, – ласково улыбается дедуля.

– Сырники? – пытаюсь угадать с надеждой.

– С медом и ягодным пюре, – кивает дедуля.

Живот откликается урчанием.

– Ммм… Звучит как идеальный завтрак.

Умываясь, слышу, как дедуля мелет что-то блендером – видимо, обещанное ягодное пюре.

Холодная вода разгоняет остатки сонливости, а большая кружка крепкого капучино окончательно приводит меня в чувства. Под умильным взглядом дедули тщательно вымакиваю кусочком румяного сырника остатки безумно вкусного ягодного соуса.

– Хорошо вчера погуляла?

Вспоминаю, что вечером его сморило от усталости, и мы так и не поболтали.

С энтузиазмом киваю – говорить не могу, жую сырник.