Шаги забвения

– Да, наверное, это она, – согласилась Алёна.

Но когда мы зашли в квартиру, то, к своему невероятному изумлению, увидели там Андрея, который как ни в чём не бывало сидел на диване с бутылкой пива в руках и смотрел телевизор.

– Уже вернулись? – беспечно поинтересовался он, даже не считая нужным выйти в коридор, чтобы помочь нам раздеться.

– У тебя совесть есть? – еле сдерживая раздражение, спросила я. – Ты когда вернулся?

– Часов в шесть, наверное, – не чувствуя подвоха, ответил он.

– А позвонить ты не мог? Или хотя бы ответить на один из моих многочисленных звонков? Или тебя совсем не волнует, где мы и что с нами, и где всё это время был твой сын?

– С тобой, наверное, – делая большой глоток пива, произнёс Андрей.

– А где мы с Алёной должны были быть сегодня вечером, ты хотя бы помнишь?

– Да, – невозмутимо кивнул головой Андрей. – В театре.

– И ты думаешь, на вечернее представление пускают маленьких детей без билета?

– Но вы же вернулись! Значит, ты как-то решила проблему, – безразличным голосом ответил муж.

– Да, решила. И без твоей помощи, – сказала я, провожая детей в комнату.

Мне было жутко обидно это слышать. Оказывается, пока я сломя голову на каблуках неслась с Артёмом к дому Нины, муж в это время уже поднимался в нашу квартиру. И вероятнее всего, он нарочно задержался на работе и не отвечал на мои телефонные звонки. А дождавшись нужного часа, поехал спокойно домой, чтобы иметь возможность в одиночестве провести вечер. А точнее, выпить.

Поскольку время было позднее, нужно было ложиться спать. Поэтому умывшись, мы разделись и улеглись по кроватям. Но для себя я решила, что вечерние походы в театр для меня теперь под запретом. Придётся подождать, пока Артём не вырастет, потому что больше полагаться на мужа я не могла.

Собственно, я никогда не могла на него полагаться, но отчего-то продолжала наступать на одни и те же грабли в сотый раз. Ведь я же не просила его о чём-то сверхсложном! Я всего лишь просила приглядеть несколько часов за собственным сыном, который будет спать в своей кровати! Неужели и это простое поручение ему не по силам? На что же он вообще тогда способен? По-видимому, не на что. За сорок два года своей жизни Андрей превратился в настоящего паразита, который только и умеет, что сосать чужую кровь, но при этом не приносит никакой пользы. Только вред. Разве такие люди должны ходить по этой земле? Наверное, не должны, но почему-то ходят и продолжают забирать жизненные соки у хороших людей, чтобы зачем-то продлить своё никчёмное существование.

И почему в уголовном праве нет статьи, которая оправдывала бы человека, совершившего убийство в тяжёлых жизненных обстоятельствах? Если бы у меня было такое право, то я бы давно убила своего мужа, чтобы избавить не только своих детей, но и весь этот мир от лицемерного паразита, от которого нет никакой пользы. Только вред.

Как же неприятно мне всё это вспоминать! Как горько думать о том, что большую часть своей сознательной жизни ты потратил на то, чтобы подтирать за кем-то говно! И вместо того, чтобы жить, претворяя в жизнь свои мечты и планы, тебе приходилось исполнять роль бесправной прислуги, которую и за человека-то никто не считал. Всю свою семейную жизнь я была лишь невидимым придатком своего мужа, тем, кто создавал все условия для его успешной жизни, оставаясь при этом не просто в тени, а полностью растворяясь в его желаниях и в том образе жизни, который он вёл. Меня как будто и не существовало вовсе, потому что то, что видели и слышали обо мне окружающие – была не я. Для всех существовал лишь образ жены Андрея, классного парня, который ничего не пожалеет для друга. А жена этого невоспетого героя была склочной стервой, не заслуживающей к себе хорошего отношения и, главное, такого отличного мужа, которым, якобы, был Андрей. И бороться со всем миром, доказывая обратное, у меня уже не было больше сил. Все они ушли на то, чтобы выжить и обеспечить финансовое и социальное благополучие моему мужу.

И если раньше мнение окружающих меня всё же волновало и очень хотелось доказать всем, что они ошибаются на мой счёт, то сейчас мне было всё равно. Даже если бы меня признали преступником века и решили четвертовать на виду у всех, я бы не сопротивлялась. Пусть делают, что хотят, потому что мне безразлично, какая участь меня ожидает. И если после того, как я выпью всё снадобье из чаши, я полностью потеряю память, это будет лучшим исходом. Пусть я перестану существовать как женщина, чья семейная жизнь была самым настоящим адом. И тогда, возможно, то время, что осталось мне на этой земле, я проведу как свободный человек, который наконец-то выбрался из тюремной клетки и который может позволить себе жить, не оглядываясь на чужие слова и запреты. Ведь те лица, которые всегда плохо говорили и думали обо мне, тоже уйдут из моей памяти, как и мой покойный муж. Пусть их всех поглотит бездна забвения! А если снадобье не поможет, что ж, на этот случай есть ещё лоботомия, которая наверняка избавит меня не только от страданий, но и ото всех дурных мыслей в голове. Но только это средство я приберегу на крайний случай, а пока буду пить тот странный напиток, который сейчас держу в руках.

И я с жадностью припала губами к чаше. И обжигающая жидкость снова побежала вниз по моему пищеводу, чтобы вскорости впитаться в кровь и по капиллярам добежать до мозга, до той его части, что отвечает за память, и, словно отбеливателем, будет прочищать каждый уголок моего сознания, которому было не место в моей голове.

На дворе была глубокая осень: самая мерзопакостная пора, когда солнце уже совершенно не греет, а снег ещё не выпал. Лишь мелкий моросящий дождь и пронизывающий ветер дают понять, что пора забыть о тёплых днях и нужно готовиться к суровой зиме. Под ногами вечная слякоть и приходится то и дело перепрыгивать через лужи. Но Андрей никогда этого не делал. Он всегда ходил по лужам, словно пятилетний ребёнок, которому нужно непременно исследовать глубину каждого встречного водоёма. Но хуже всего в этой ситуации было то, что Артём, глядя на отца, делал то же самое.

– Тебе сложно обойти? – злилась я на мужа.

– А зачем? Настоящие мужики должны идти напролом! – в своём духе ответил он.

– А новые ботинки через месяц кто тебе покупать будет? Снова жена? – недовольно проговорила я.

– Зачем жена? Вот получу зарплату и куплю.

– А интересно спросить, на что будет жить твоя семья, если ты будешь каждый месяц тратиться на обновки?

– Я – мужик! Сам заработал – сам потратил!

– Но если тебе семейных денег не жалко, то хотя бы не подавай дурной пример сыну! Он ведь, глядя на тебя, тоже все лужи меряет! – пыталась вразумить я мужа, взывая к его здравому смыслу.

– Он всё правильно делает! Ведёт себя как настоящий мужик! А если тебе так хочется за кем-то следить, то у тебя есть дочь! Вот и учи её обходить лужи!

– А на больничном потом кто с ребёнком сидеть будет? Снова я? Мне и так уже на работе начальство все нервы вымотало! И если я снова уйду на больничный, меня просто выгонят с работы!

– Не выгонят! Ты – мать! Закон на твоей стороне!

– Закон-то, может, и на моей, да только чтобы вынудить человека уйти, начальству закон не нужен. У меня на следующей неделе три судебных процесса, и все во второй инстанции. Мне сейчас никак нельзя на больничный! Если по твоей вине Артём заболеет, то в этот раз на больничный пойдёшь ты!

– Да успокойся ты! Не заболеет он! Артём – мужик! Зря только скандал затеяла! – продолжал возмущаться муж.

Да только волновалась я отнюдь не зря. Через пару дней у сына поднялась температура, и отправлять его в детский сад, естественно, было нельзя. Но и пропустить судебные заседания я не могла. И дело тут было не только в моей сознательности или в преданности работе. Просто я была единственным юристом в нашей организации, который выигрывал все суды. Кроме меня у нас был ещё один сотрудник с большим опытом судебной работы, но он так наплевательски относился к своему делу, что ему поручали только самые лёгкие судебные процессы. Но он и их умудрялся проигрывать. Поэтому если бы я сейчас ушла на больничный, то начальство съело бы меня живьём. И для начала мне бы звонили сто раз на дню с требованием выйти на работу, оставив больного ребёнка на попечение кого-либо другого. А если бы я этого не сделала, то можно не сомневаться, меня бы нашли за что наказать и уволить по отрицательной статье просто для того, чтобы отомстить за проигрыш дела. Ну и для острастки остальных сотрудников.

И, как могла, я донесла всю эту информацию до мужа, прибавив, что сын заболел по его вине, и его прямой долг исправить свою ошибку и заняться лечением ребёнка.

Андрей долго упирался. Заявлял, что на работе его не поймут, так как у всех его коллег детьми занимаются исключительно жёны.

– А деньги у них тоже зарабатывают жёны? У многих твоих знакомых жёны получают больше мужей? – спорила я с мужем.

В общем, уломала-таки я его. Выказывая всяческое недовольство, муж согласился посидеть дома с больным сыном, а я отправилась на работу.

В первый же день я летела вечером домой, сметая всё на своём пути. Я очень волновалась, не зная, как муж справится дома один с пятилетним ребёнком. Ведь Андрей вообще никогда не занимался с детьми. И я надеялась, что сейчас самое подходящее время, чтобы начать это делать.

Но я не зря волновалась. Когда я пришла домой, дверь открыла дочь.

– Все живы? – сразу же спросила я её.

– Да, но папа спит.

– Давно?

– Видимо, давно. Потому что когда я пришла из школы, он уже храпел перед включённым телевизором, а Артём бегал по квартире без присмотра. Я спросила его, ел ли он, и Артём ответил, что нет.

– Значит, папа за весь день его даже не покормил? – в ужасе спросила я.

– Выходит, что так.

Тогда я быстро скинула с себя одежду и подбежала к Артёму, чтобы взглянуть на него. На сыне не было никаких видимых увечий, и это уже было неплохо. Тогда я опрометью метнулась на кухню и принялась готовить ужин.

А когда муж проснулся, разговаривать с ним было бесполезно. Он был в таком состоянии, что лыка не вязал.

Боже, как мне завтра идти на работу?

К утру муж протрезвел, и я очень долго инструктировала его, как нужно себя вести и что ему необходимо не пить до того времени, пока я не вернусь с работы. И он клятвенно пообещал это сделать, но, естественно, не сдержался. Но и в этот раз всё обошлось благополучно, потому что неожиданно из деревни возвратилась свекровь. И хотя для меня этот день всегда является чёрным днём в календаре, в этот раз я была безумно рада её возвращению.

По этому случаю Андрей снова напился, и свекрови волей-неволей пришлось приглядывать за внуком.