Волчица

Лена накрыв чистым полотенцем намоленный ею отвар в кастрюльке, поставила его на край печи настояться.

– Что мам? Болит? Сейчас немного подождём и готово. Это дело суеты не терпит.

– Лена, мне тебе коен в чём признаться надо, а то помру, и душа там будет мучиться. Садько рядом.

В это время хлопнула дверь и с шумом вошла грузная женщина с сумочкой похожей на саквояж, а следом за ней ввалились Александр и дети, которые по просьбе Лены топили баню.

– Это кто у нас тут заболел? – громко начала женщина. – Раиса Леонидовна, да я в порядке, – протянула, криво улыбаясь, Валентина. – Сейчас тетя Валя мы тебя посмотрим. Всё ли так хорошо, как ты тут нам говоришь.

Она сняла верхнюю одежду, бросив её на спинку рядом стоящего стула, и открыв свой саквояж, достала оттуда тонометр и стетоскоп.

– Ну, вроде, как и, правда, всё в порядке. Хорошо, что ты приехала, – обратилась она к Лене. – Заскучала она по тебе, давление вот скачет. Да ещё вот угораздило свалиться. Ты уж держи меня в курсе, если что посылай ребят. Выпишу лекарства, купите завтра, а пока дай ей на ночь эти, пусть спокойно поспит, – и она достала из сумки две упаковки разных таблеток.

– Хорошо Раиса Леонидовна.

Когда все разошлись по своим делам, Лена напоила мать горячим отваром. Смазала все ушибы приготовленной из растительного масла, мёда и трав мазью и, промокав эти места повторно, накрыла мать тёплой пропитанной отваром и высушенной простынёй, чтобы тело взяло всю силу трав для восстановления. Сверху же накрыла лёгким одеялом, чтобы поднявшийся жар, не давил на мать. Запах трав, витающий в воздухе, успокаивающе действовал на сознание Валентины.

– Как хорошо Лена, как же хорошо, – повторяла она, сонным голосом.

– Поспи мам, потом с тобой обо всём поговорим, – Лена наклонилась и поцеловала мать в дряблую тёплую щёку. Затем прижалась своей щекой к щеке матери и тихо-тихо запела:

Спи моя мамочка милая, Силы подарит Луна. Ноченька звёздная, стылая, Выгонит хворь со двора. Спи моя мамочка милая, Утро подарит рассвет. Жизнь побежит в тебе сильная, Многих добавит лет.

Услышав ровное дыхание матери, Лена подняла голову. Поправив её свисающую кисть руки, она долго и нежно смотрела на мать. Затем встала и, выключив дежурный в коридоре свет, вышла на кухню, где ужинало, чем придётся её семейство.

Прошла почти неделя. Мать шла на поправку, но вставала ещё с трудом. Нога, которая сильно опухла на третий день, от мелкого пореза обо что-то, с трудом, но тоже, после наложения компрессов из лопуха, шла на поправку.

– Лен, мне Володя звонил, там аврал уже без меня, да и детям в школу пора, – обратился к жене Александр. – Саш, не могу сейчас маму оставить в таком положении одну. – Ну, соседей попроси. В конце концов, и тебе на работу надо выходить. – С кем? С Ильиничной? Видал, что вытворяет? Вчера опять пришла со своим компотом. С недельку бы ещё. Подняла бы мать на ноги и тогда… – И что будем делать? – Ты поезжай с детьми. Загляни там к моей директрисе, уладь а? Ты же можешь, я знаю.

Саша недовольно свернул набок рот, но немного подумав, сказал: – Ладно. Неделя. Собирай детей.

3 часть

После отъезда Саши и детей, в доме воцарила тишина. Лена время от времени гремела на кухне посудой, готовя пищу и свежие снадобья для матери. Валентина то и дело проваливалась в глубокий сон, как будто уже много лет не спала вовсе. Присутствие дочери действовало на неё благотворно. Дочка же, во время её сна, бегала за продуктами в местный магазин, да наводила порядок, перестирывая и перемывая каждый клочок в доме.

– Уф… устала, – сказала она сама себе, идя в сад, который когда-то они сажали с живой еще тогда бабушкой Авдотьей. Опустившись на скамейку, расположенную меж трёх уже высоких берёз, она вскинула голову вверх.

– Хорошо-то как! – вытягивая ноги, произнесла она, глядя вверх на могучие кроны деревьев. Наслаждаясь природной тишиной и кратковременным отдыхом, она витала в блаженстве покоя, пока этот покой не оборвал телефонный звонок.

– Елена Дмитриевна Кольцова? – получив подтверждение, мужской голос в трубке продолжал. – Вам срочно надо приехать в Н-ское отделение полиции, – и помолчав, добавил, – на опознание.

У Лены больно сдавило грудь. Казалось, что из-за этой давки совсем перестал поступать воздух в лёгкие.

– На опознание? – выдавила она из себя.

– Простите. Вам, разве не сообщили об аварии? Ну, Тимченко, ну, напарничек… – выругался голос. – Елена Дмитриевна, в машину вашего мужа на полном ходу врезался джип внедорожник. Водитель был пьян. Ваш муж и дети погибли сразу, а водитель джипа умер час назад.

От нахлынувшего бессилия, она выронила телефон и глубоко дыша, попыталась привести себя в чувство, уставившись в одну точку на земле. Что-то серое мелькнуло сбоку. Лена медленно повернула голову и увидела сидящую возле калитки волчицу. Её обдало жаром. Это была та самая волчица, которую она видела тогда на дороге, приняв за собаку. Волчица сидела и смотрела на неё почти человеческими глазами. Ей даже показалось, что её взгляд выражал искреннее соболезнование.

Из дома донёсся грохот, что-то тяжелое рухнуло на пол, и тут же раздался глухой плач матери. Лена повернула голову на шум, затем снова взгляд перевела на калитку, но волчицы там уже не было.

Мать распластавшись, лежала посреди комнаты.

– Мама! – кинулась к ней дочь. – Ну, зачем ты встала?

Она обхватила её обеими руками и, напрягаясь из последних сил, помогла подняться и дойти до кровати. И только тут из глаз Лены слёзы хлынули ревущим потоком. Она зажала глаза ладонями и, открыв рот, завыла как раненная волчица.

Мать испуганно натянула на себя одеяло и ничего не понимая, стала, причитая кричать: – Лена, дочка, прости! Прости дочка, – мучаясь в своих догадках, повторяла старушка. Она попыталась встать и подойти к стоящей у окна дочери, но снова упала, наступив на больную ногу. – У-у-у-у… – теперь и мать взвыла, и что есть силы, зарыдала вместе с дочерью.

Лену привел в чувство её плач.

– Ну, ну… мамочка, чего ты. Перестань плакать. Вставай. Прости меня. Ну вот, хорошо. Ложись. – Она смахнула со своих щёк, горячие, не произвольно стекающие слёзы и, вытерла ладошками, мокрое распухшее от слёз лицо матери.

– Это ты прости меня доченька, это всё из-за меня. – Да нет же, нет, – гладя мать по руке, говорила Лена.

– Я знаю. Из-за меня, – хлюпая носом, настаивала Валентина. – Мне давно тебе надо было рассказать всё, да духу не хватало. – Мама, давай потом. Мне срочно надо съездить домой, – и Лена снова горько расплакалась.

– Да, что случилось?

– Всё хорошо мам, всё хорошо.

Лена боялась говорить матери правду.

– Потом… всё потом… – думала она.

– Теть Поля, здравствуй! – заглядывая в дом соседки, поздоровалась Лена. – Можно к вам?

– Здравствуй-здравствуй, Леночка, что-то глаза, у тебя опухшие, случилось чего?

– Беда у меня тёть Поля. Вы маму не доглядите? Мне уехать срочно надо.

Тётку Полю, Лена знала с детства. Добрая и приветливая женщина, коих ещё надо было поискать. Та, проводив её вглубь своего дома, сочувственно выслушала, не перебивая весь рассказ Лены.

– Ой, беда-беда… Леночка, конечно, помогу, даже не сомневайся. Ты держись милая, судьба видно такая. Не лёгкие испытания послал тебе Господь для чего-то. Ему виднее! Мы ведь сами не ведаем, что им задумано. Крепись девочка моя. Не оставайся там одна долго, страдания одолеть могут. Мать-то знает?

– Нет. И вы теть Поля не говорите. Слаба она, не выдержит. Я-то не знаю, как выдержать.

С пересадками, всё же к ночи, Лена добралась до своего дома. Она долго стояла около входной двери и боялась войти. Вокруг стояла оглушительная тишина. Когда же ключ повернул замок, ноги подкосились. Кто-то подхватил её сзади, толкнул дверь и на руках занёс в комнату. Голова коснулась лежащей на диване подушки, и сознание провалилось куда-то так далеко, что казалось реальность, находилась там, нежели здесь. Марина с Антоном кружились вокруг неё, смеялись и звали отца присоединиться к их веселью. Вот и Саша, он берёт её на руки и кружит, кружит… «У нас всё хорошо-о-о…» – запомнила она последние слова мужа, перед тем как очнулась. По её лицу стекали струйки воды, и кто-то эти самые струйки ловко вытирал полотенцем, не давая им литься на подушку.

– Саша, – улыбаясь, пробормотала Лена, видя ещё не так четко мужской силуэт. – Тише, тише… Лена, это я, Володя.

Она резко села, сбросив пелену наваждения, и уставилась на сидящего рядом Владимира. В руках он держал стакан с водой и полотенце..

Он был ровесником Лены и Александра. Вхож как близкий друг в их дом и поэтому Лена бросилась к нему с расспросами.

– Володя, где Саша и дети? А? Где?

Он смотрел на неё и молчал.