Возвращение черной луны. Книга 2. Горькая линия

– Главное, моющиеся. Это же не просто наклеенная бумага.– Ободряет настроение Кати Лора. – И клей особый. Не клейстером же, как раньше клеить! —

– А эти мои на клейстере, сколько лет простояли! – упрямится Катя. Лора старается, и обидеть ее Катя побаивается, но все же не по себе видеть, как горница теряет свой первоначальный дорогой для нее вид.

– Вот уж тараканы были довольны! – посмеялся Алексей.

– А Серега прочитал, что тараканы означают хорошую экологию. Из квартир-то они уже сбежали! – упорствует Катя.

– А ведь точно! Я ведь их живьем сто лет и не видала, – Подивилась Лора, – пока сюда не приехала. Ну, ладно, тащи старые газеты, все равно на них нужно раскладывать полосы и клеем мазать.

– А никак без старых газет! Я и говорю! Никак! – обрадовалась Катя.– Я пошла за газетами-то.

В сарайке у нее много чего схоронено на всякий случай жизни и черный день. К тому же банку с деньгами она уже переправила в сарайку, под ящик с инструментами.

– Новые технологии… здорово. Сколько умных людей на свете! – Алексей с удовольствием читает рекомендации на этикетках со строительными материалами.

– Леха, ты такой наивный!

– Да. Мир меняется, а я нет.

– А почему ты не меняешься?

– Не хочу. Зачем? Мне только пожить дома, в этой красоте хочется. Это мой мир. А тот, что за границами – не мой. Страшный. Я туда не хочу.

– Как ты выжил-то там, Леха?

– И там люди живут. И там есть не подлые. Только от тюрьмы и от сумы, говорят, не зарекайся. Теперь знаю, что это правда.

Кряхтя, Катя сваливает на пол кипу старых газет.

– Вот вам!

Взяв верхнюю газету, Лора прямо-таки упирается глазами в фотографию Евгения.

– Что это? Сын мэра… наркоман… сбил на машине женщину… Ничего себе заголовок!

– Да неправда все это! – восклицает Катя. – Вранье! Опороченье! Разобрались потом. Случайность была.

«Это ж надо! Забыла про статью в газете. Дура старая! Клянет себя Катя.– Так и преподнесла ей. А не надо бы ей знать ничего».

Лора торопливо читает статью.

«Не знала Серафима Петровна Белоносова, что майский праздничный день станет для нее последним. Пожилая женщина переходила улицу Новомечетную, когда из-за угла выскочила дорогая иномарка. За рулем ее находился сын мэра Кручинска Евгений Халетов. Наверное, последнее, что она увидела – голубое небо над головой. Старушка не успела попрощаться ни с детьми, ни с этим сияющим миром.

Однако для сына царственной персоны, главы города, похоже, было сделано исключение. Уже через несколько дней, когда старушке копали могилу, он гулял на свободе. Подтверждением его якобы невинности было свидетельство патологоанатомической судмедэкспертизы, в котором было написано, что у женщины имелась опухоль головного мозга и она не могоа контролировать свои действия».

– А злая статья. Каждое слово гвоздями прибито. – Сделал вывод Алексей.

– Вот я и говорю! – продолжала заступаться Катя.– Опорочили парня! А потом разобрались. Вот, что. Вы тут оставайтесь, обедайте, а потом уже с обоями этими разбирайтесь. Простынет обед-то. А я к Пете схожу, к мамаше. На сердце все так и кипит. Пойду, посоветуюсь.

Алексей проводил сестру понимающим взглядом. Советоваться пошла с мамашей. Все из-за ребятишек.

– Не видит мальчишек, извелась уже, вот и пошла. Может, бабушка подскажет.– Сказала Лора. Они по-прежнему, как и много лет назад с полу взгляда понимали друг друга.

Ковыляла Катя долго. Останавливалась, отдыхала, оперевшись на палку, сделанную для нее Серегой, специально для таких прогулок. Во дворе она пока обходилась без нее. Оглядывалась на ряды состарившихся с вместе с ней домов. Давно она не видела и своих земляков, со многими, дальними соседями, не разговаривала месяцами. Но сейчас ей было не до разговоров.

– Здравствуйте, родные мои! Что-то неладно у нас, сердцем чую. Ребятишки сбежали, Вовка в тоске. И где они, изверги! А если сгинут? А если найдется на них какая нелюдь? Самое страшное. Лежу по ночам, думы свои о них думаю, хочу увидеть их, а не получается. Лорка приехала, Алексей вернулся. Серега пить перестал. Ну, куда с добром. И Ирка нашлась, правда, мертвая. Вовку, оправдали. Радости ну, столько никогда не было. А вот, сердце мое бедное не на месте. Не только из-за ребятишек. Может, из-за Ирки. Совестно мне, лежит она где-то, бедолага. Считаю, что все-таки привести ее стоит и положить вот здесь, рядом с вами. Как вы, не против? У нее ведь близких никого нет. А еще, мамаша, ученые приехали. Мерят что-то у озера, расспрашивают. Про тебя спрашивали. Я и не знаю, что сказать. Только не к добру это, чует мое сердце. Жили мы спокойно сколько лет, не вспоминали о кудесах на озере. И, слава Богу. Как ведь неймется людям. Чего-то они там ищут? Просили меня посмотреть. А я ведь по заказу не умею. Это же не теленка найти.

7

– Господи, как хорошо! – Елена ощущала блаженство от этого ядреного воздуха, пронзительного после легкого дождичка запаха земли и трав, первозданной пищи, которой радовала их каждый день Валентина.– — – -Муженек, ты мой родной, давай купим домик в деревне, в Ярославской области, а? Будет у нас собака, кошка, цветник. Три грядки.

– Мечты, мечты… Где ваша сладость? – театрально восклицает Смирнов.– Лена, мы никогда его не купим. У нас график экспедиций на пять лет вперед расписан.

– Я собаку мечтаю завести. У меня только в детстве была собака. И теперь она снится мне. Часто.

– Дожили. Мечтаем о собаках. Но когда-то мы перестанем работать.– Упорствует Елена.

– Не перестанем. Наша работа, наш крест. Ты мне помогаешь его нести или я тебе – неизвестно.

– А вот под мой крест никто не хочет поставить плечо.– Владимир за годы работы и дружбы со Смирновыми привык к их манере общаться. Со стороны, они больше напоминали коллег, нежели супружескую пару. Никаких претензий со стороны Елены к домашнему уюту и женскому гламуру. Все подчинено профессии и мужу, который вполне комфортно находился под пятой у своей умной жены. С отсутствием детей они давно смирились, вернее, приняли их отсутствие, как должное, жертву своей любимой профессии. Но все же возраст брал свое и время от времени возникали простые человеческие желания, как это, навеянное чужой радостью. И только тот, кто годы находился рядом с ними, мог понимать, насколько близки и нежны были их отношения.

С женой у Абаянцева все было не так. За десять лет брака он так и не узнал этой простоты и доверительности между мужчиной и женщиной. Жена рвалась в свет, а он тянул в тень, жена хотела блистать, демонстрировать себя, а он страдал стеснительностью. Но он мучительно любил ее, потакал капризам, снисходительно относился к ее свободе, хотя друзья за спиной называли ее стервой, соседи судачили, и дочка страдала, живя в атмосфере лжи и отсутствии любви, в которой нуждалась.

– А укроп как пахнет, с ума сойти! Валюша, выпей с нами рюмочку.– Зовет Елена.

– Наливайте! – махнув рукой, соглашается Валентина.

– За женщин! За подруг! За верных жен! – поднимает рюмку Алексей. И это единственный тост, который он знает. Зато он очень нравится Елене.

– Валюша, хочу спросить… Говорят, что у твоего Сергея способности особенные.

– Есть такое… Да в деревне их разве применишь!

– А ведь зачем-то ему дали? Какое-то задание от Бога.

– От Бога? Ничего я в этом не понимаю. – Вздыхает Валентина. – Серега, он просто человек! Маленько шальной, конечно, но сердечный. В деревне таких сердечных и справедливых мужиков уже и не осталось.

– Трудно тебе с ним?

– Почему трудно? Я ж его люблю.

– Хорошая ты, баба, Валентина! – восклицает захмелевший Владимир.– Настоящая Деревенская Богиня.

– Ну, смутил нашу хозяйку! Совсем смутил!

– А что? Лада, звали богиню, прародительницу рода славян, русичей, полян, кривичей… И изображалась она простой женщиной, одетой в обычный русский сарафан и кокошник.

– Стало быть, отрок ее сын фольклорный Лель.– Напомнила Елена.– Валюша, а деток, что с Серегой у вас нет?