Остров Хранителей

Остров Хранителей
Светлана Сергеевна Журавская

Вселенная островов
Парящая в воздухе плита с заветами праотцов раскололась надвое, ознаменовав собой разделение острова на Хранителей и Храмовников. С этого момента начался отсчет последних дней до падения Марса. Дом Фэро и Дом Ран схлестнутся в битве, где победителей не будет. Одни готовы любой ценой сохранить свою жизнь, других не заботит ничего, кроме воли Творца.

Космический корабль из далекого мира вторгся в Солнечную Систему, преследуя загадочную, темную субстанцию, поглощающую всё и вся на своем пути. Изумрудные глаза пилота хищно всматривались в нутро акхэи, и в них горело огнем желание уничтожить врага во что бы то ни стало.

Светлана Журавская

Остров Хранителей. Из цикла «Вселенная островов»

Покорителям Марса посвящается

Книга третья

Падение Марса

Глава I

Хранители и Храмовники

За три года до катастрофы

Марс, пустыня Хризу, оазис Арёса

Сияющий бледно-белым светом солнечный диск клонился к закату. В небе, подернутом серой дымкой, хорошо просматривались спутники Фобос и Деймос, безмолвно взирающие на остров Хранителей. С окончанием очередного зимнего, пропитанного холодом, сола[1 - Сол – название марсианских суток. 1 сол составляет земных 24 часа 37 минут.] с северных морей пришел борей[2 - Борей – северный ветер.], и снова алые пески Хризу взмыли в воздух, заставляя души местных обитателей съеживаться не то от страха, не то от холода. Гонимые ветром песчаные дюны, словно гигантские волны, с неистовой силой обрушивались вниз, заставляя песок выть. Этот вой летел к тем, кто был способен услышать.

В центре пустыни раскинулся живописный оазис, в самом сердце которого в окружении зелени высилась пирамида, выложенная из черного камня. Сама она будто парила над озером изумрудного цвета. Озером, питаемым водами самого Источника душ на планете. Поверхность сооружения была гладкой, как стекло, и она излучала тепло, а в закатное время могла обжечь. Вокруг озера в три ряда располагались двухэтажные дома, а сам оазис от песков защищала высокая стена, выложенная из мегалитов. Приглушенный желтоватый свет, лившийся из парящих над землей фонарей, освещал аккуратные улочки. Все дороги тут вели к пирамиде, путь к которой лежал по широкому мосту из такого же черного материала. На каждом из камней были вырезаны символы, от которых в эту холодную погоду к небу поднимался зеленоватый туман, состоящий из кристаллов льда. Поэтому весь мост был в дымке символов, проецирующихся от земли. С последними лучами солнца изумрудное озеро забурлило, меняя цвет. Мгновение – и поверхность пирамиды окрасилась ярко-оранжевым, а от основания к вершине потянулись красные языки холодного пламени. В эту же минуту северный ветер добрался до оазиса и громкий, нарастающий гул пустыни перевалил через каменные стены. Яростный вой, петляя по слабо освещенным закоулкам, мчался к пирамиде. Сквозь дымчатую стену символов ветер устремился вперед, ко входу.

Внутри стояла тишина, и лишь потрескивающее в самом центре пламя нарушало ее. Внизу, у подножия широкой лестницы, стояли хранители. В старом храме Огня, или, как его еще звали, Золотом доме, сегодня их было три сотни – главы всех домов Марса, предводители своих веток войск. Несмотря на то что минули тысячелетия, обряды и традиции предков, завещавших охранять остров Творцов от любых угроз, были живы до сих пор. Двести девяносто семь закаленных в боях воинов смотрели наверх, где над извивающимся пламенем, поднимающимся из недр озера, удерживаемая неведомыми силами, парила огромная плита, исписанная старинными символами – уставом Хранителей. Ближе всех к огню стоял пожилой мужчина. Длинные в пол, яркие одежды скрывали его ослабевшее от годов служения тело, он был безоружен в отличие от всех остальных. Даже снизу было видно, как тяжело ему стоять, что жизнь вот-вот покинет тело. Протянув руки к огню, он, закрыв усталые глаза, одними губами произносил что-то. За его спиной стояли два молодых воина, главы двух сильнейших домов острова Хранителей – Ран и Фэро. Меж ними было лишь два различия: у одного волосы были цвета снега, и вооружен он был современным оружием – тремя разных размеров серебряными цилиндрами. Эти на вид обычные палки в правильных руках превращались в грозное оружие из огня и молний. Волосы другого были черны как смоль, а в расшитых ножнах за спиной покоились два серповидных меча из прочнейшей стали, которую когда-то добывали на погибшем Фаэтоне.

Не прошло и минуты, как оглушительный вой пустыни ударился о внутренние стены пирамиды, и от этого сильней вспыхнуло пламя внизу. Алые огоньки отражались в серых глазах уставшего человека. Ветер скинул с его седой головы покрывающий ее капюшон. Старик улыбнулся одними губами, вдыхая принесенный аромат.

– …Каи, – повернул голову пожилой мужчина к темноволосому воину, – Авил, – посмотрел он на светловолосого, – вот и пришло время. – Он повернулся к ним лицом. – Когда-то и я, подобно вам, стоял за спиной учителя, ожидая его конца… Я не был готов принять его смерть, но жаждал узнать следующую главу из Книги Пророчеств. – Переведя взгляд на Авила, хранитель прищурился. – Тогда я стоял тут один, как и другие до меня… – старик откашлялся, – и это означало, что и в следующий цикл беды обойдут остров стороной.

– Мастер Агкин… – перебил его Ран, – не стоит вам погружаться в воспоминания, раз они причиняют вам боль.

Агкин поднял руку вверх, приказывая хранителю замолчать. Недовольно он покачал головой.

– Тогда, сто двадцать лет назад, мой учитель шагнул в объятия Источника, и вспыхнувший огонь показал мне будущее, а налетевший ветер нашептал мне про долгие годы мира. А в конце поселил в моем сердце неистребимую печаль, которая окрепла, когда передо мною появились вы двое… – Агкин заметил, как Кан чуть склонил голову, опуская глаза. Глава дома Фэро, как никто другой, понимал всю суть бытия хранителя. Пожалуй, Кан был его лучшим учеником, которому предстояло во многом превзойти учителя. – Мирные дни закончатся с моей смертью. – Старик сложил руки на груди. – Вас двое, и значит, только бой позволит определить нового Мастера острова Хранителей… Внимательно всматривайтесь в огонь и слушайте ветер, ибо только они смогут указать вам путь спасения всей Вселенной островов. Сейчас, когда смерть держит мою душу за руку, я особенно четко чувствую приближение тьмы. – Он сделал глубокий вдох. – Из недр космоса идет угроза всему сущему, и на ее пути к заветной цели будем лишь мы – хранители.

– При всем уважении, учитель, – снова подал голос глава дома Ран, – но это всего лишь сказки давно минувших времен. То, что нас тут сегодня двое, говорит именно об этом. Порядок вещей изменился, и, возможно, пришло время и хранителям измениться?

– Это говорит лишь о том, что эра одних лишь хранителей закончена, Авил, – покачал головой Агкин. – То, что ждет впереди, впервые сокрыто от нас! У нас есть только эти, как ты говоришь, сказки. – Каждое слово давалось старику с трудом, ему с каждой минутой становилось трудней дышать. Он чувствовал, как его душу тянет из тела к себе Источник. – Кан, – учитель шагнул к Фэро и, положив руки ему на плечи, заглянул в черные как ночь глаза, – …Марс выбрал тебя, – понизил он голос до шепота, переходя на непонятное окружающим наречие самых южных земель, – я безмерно горд, что именно мой сын стоит сегодня за моей спиной.

– К сожалению, я стою тут не один, – ответил воин.

– Это не имеет значения. Дело хранителей будет жить вечно, и я знаю, что ты об этом позаботишься. Даже если ваши пути разойдутся, даже если этот час – последний их час.

– Да, отец, – кивнул Кан, – можешь быть спокоен, я не допущу гибели острова Творцов. – Старший сын Фэро сжал правую руку в кулак и стукнул себя им по груди, давая Агкину последнее обещание.

– Не забывай, что остров творит Творец творцов, и в нем сокрыты спасение и погибель…

Старик улыбнулся и, опустив руку в глубокий карман, достал из него медальон в форме ока на толстой золотой цепочке. Отлитое из золота украшение ловило отражения огненных всполохов за спиной людей и, казалось, пристально наблюдает за происходящим. Око было покрыто темным налетом, похожим на ржавчину, что говорило о том, что украшение давно не видело солнечного света и не касалось тела человека. Агкин протянул его сыну. Ран нахмурился. Снизу он услышал перешептывание трех глав:

– Разве это не медальон Сета… первого храмовника?

– Сета? – удивился второй. – Храмовников же предали забвению и наказали никогда о них не вспоминать. Зачем Агкин отдает это сыну? Уж не намекает ли на что-то?

– Тихо вы! – шикнул на светлокожих мужчин молодой парень с пышной курчавой черной шевелюрой. Его глаза сердито сверкнули. – Око передается в семье от отца сыну как символ утраченной главы из Книги Живых.

– Не той ли страницы, что вырвал их славный Сет? – ухмыльнулся седовласый глава дома Криг. – В любом случае этой вещи не место в храме…

– Да, как и вам, – презрительно фыркнул брюнет.

Авил мотнул головой и снова посмотрел на Мастера над Хранителями. Он прекрасно помнил историю этого медальона, как и легенды о том, кто носил его.

– Это Око Ра, – тихо проговорил Агкин, – в темные времена оно позволит увидеть суть вещей, а во времена последней битвы позволит обладателю сражаться подобно богам. Когда-то оно принадлежало Сету Первому, основателю нашего дома, и его воинам – последним защитникам Творцов, тем, кто появляется лишь во времена темных перемен. – Кан принял дар отца, крепко сжав его в руках и проглотив все появившиеся вопросы. Боковым зрением он заметил усмешку Авила, которому было явно не по душе затянувшееся прощание. – Говорят, черная пелена спадет с него, когда тьма коснется сердец, призванных защищать…

Старик посмотрел вниз, скользя по лицам глав всех домов. С каждым он уже простился, но на грустные улыбки друзей ему хотелось взглянуть еще раз. Однако он хорошо помнил предсказанное ему сто двадцать лет назад и знал, что в этих людях было больше лицемерия, чем искренности.

– …Сто седьмой виток спирали жизни стал одним из труднейших для нас, братья мои, – обратился Агкин ко всем. – Мы утеряли глубинную связь с Источником, перестали понимать послания нашего острова, глухи к голосу нашего творца. Силы хранителей хватает лишь на поддержание минимальной защиты, и даже, – он поднял руки вверх, – наши храмы закрылись от нас. Однако я верю, что сто восьмой виток принесет нам надежду. И пускай я ухожу в столь трудный час, но пусть мой уход ознаменует возрождение давно утраченного…

Спустя несколько секунд молчания, еще раз взглянув на сына, он повернулся ко всем спиной и сделал пару шагов вперед к огню. Пламя вспыхнуло сильней, и его языки окрасились изумрудным цветом, знаменуя близость Источника душ Марса. Острые огоньки зацепились за полы плаща и поползли вверх. Агкин, Мастер острова Хранителей на протяжении ста двадцати лет, опустил руки и смело пошел вперед, касаясь пальцами зеленоватого огня. Вой становился громче и, смешиваясь с гулом земли, устремлялся к сводам пирамиды. Огонь охватил тело учителя, и Авил и Кан увидели, как душа его покидает тело, и именно в этот момент зеленый луч Источника вошел в человека. Кан смотрел в огонь, чувствуя, как горечь скапливается в горле и как больно смотреть на смерть родного человека…

Прежде чем тело обратится в пепел, оно отдаст огню и ветру знание о будущем, о том, что успеет понять. Этому обряду тысячи лет, и с каждым уходом Книга Пророчеств дополнялась новой главой.

Все двести девяносто девять хранителей опустились на колени и устремили свои взоры на пламя. Они внимательно вслушивались в завывания ветра, которые с каждой секундой становились разборчивей и превращались в шепот. В первую очередь холодный ветер коснулся лиц Кана и Авила, а лишь потом остальных. В оранжевом пламени Фэро увидел слегка размытые образы будущего. Они были такими четкими и яркими, а голос его отца шептал ему последнее откровение Источника.

Авил же увидел приближающуюся из глубин Вселенной тьму, смог почувствовать ее силу. Шепот марсианского ветра сменился тихим, холодным голосом невиданного творения Вселенной. Нечто демонстрировало себя во всей красе перед взорами некоторых людей.

– …Отбросьте рабские оковы и вознеситесь над Творцом… – повторял чужой голос, проникая в сознание и сердца тех, кто потерял свой путь или хотел изменить давно заведенный порядок на острове Хранителей.

Кан вдруг почувствовал обжигающий холод по свою правую руку. Боковым зрением он видел, как тонкий черный невидимый клинок вонзился в сердце его брата-хранителя. Фэро снова посмотрел в огонь.

Тем временем в голове Авила как по волшебству рождалась идея, заглушая все крики и доводы души-хранителя. Идея, которая приравняла бы его по могуществу к Творцу творцов. Вдруг он перестал слышать шепот планеты. Только лишь ветер и треск пламени. Где-то глубоко внизу, под слоем камней, земли, в недрах бурлил Источник душ, но Ран перестал ощущать и его пульсацию. Словно в одночасье планета отвернулась от него.

В языках алого пламени Фэро увидел мчащийся к Солнечной системе космический корабль, преследующий нечто, способное уничтожать и поглощать целые миры. В следующую секунду корабль выполняет немыслимый маневр, пытающийся захватить темную субстанцию, но атакован флотом Хранителей до того, как успел завершить маневр. Частица тьмы устремляется к островам… Кан продолжал смотреть в огонь, и в его глазах появилась тревога, а сердце забилось чаще, когда он увидел, кто отдал приказ стрелять и какие цели преследовал тот, кого он считал братом.

Чувство беспокойства охватило некоторых из глав домов, когда последней вспышкой огонь показал им расколотый надвое устав Хранителей и потухший их символ… Тут же все прекратилось. В храме повисла мертвая тишина. Одни воины смотрели на других, не в силах поверить увиденному. Будто красная черта пролегла меж ними, навсегда разводя их по разным сторонам. Фэро поднялся с колен, не сводя взгляда с Рана.

– Сочувствую твоей утрате, друг мой… – ухмыльнулся хранитель, поднимаясь следом. – Увидел что-то интересное? – Улыбка Авила была больше похожа на оскал и не принадлежала ему. – Я, если честно, даже удивлен. Не ожидал получить настолько хорошие известия, – развел он руками. – Возможно, в преданиях праотцев и было зерно истины. Та тьма из космоса способна подарить нам свободу, как и написано в Книге Живых…

– Они не говорили о свободе, Авил, – покачал головой Фэро. – Они говорили лишь о том, что она принесет окончание одного витка спирали жизни и начнет следующий. И не факт, что в нем найдется место нам.

– И все же мы сами определяем нашу судьбу, ни ветер, ни огонь, ни тьма не вправе диктовать нам, как поступать.

– В этом ты прав, – кивнул Кан. – Скажи, ты ведь давно избрал себе путь, способный вознести тебя к заоблачным высотам?.. – Фэро смотрел на Рана и ловил себя на мысли, что не узнает его и говорит именно с той тьмой, что направляется к Марсу.