Тень, ведомая Богом

Мост оказался длинным, и на другую сторону Лазарь добралась лишь спустя минут пятнадцать. А потом еще полчаса ушли на поиск цивилизации и такси. Домой она добралась ближе к десяти часам. По дороге пришлось заглянуть в ближайший супермаркет – умирать с голоду желания не было. Придя домой, разложив продукты по местам, она подошла к всегда включенному ноутбуку. Этот компьютер жил какой-то своей жизнью. В браузере была открыта ее страничка на фейсбуке. Она тоже жила своей жизнью. Прямо на глазах девушки велась переписка с десятками друзей – людьми, которых она не знала. Лазарь закатила глаза.

– Вот так рождаются легенды… приду домой как-нибудь, и – бац! – я уже лауреат Нобелевской премии за мир… – Она взяла со стола зеленое яблоко и откусила. – Наверное, у меня и инстаграм свой есть, я выкладываю там селфи с едой… – махнув рукой, она пошла в ванную умываться.

Помыв руки и умывшись, она проделала уже привычную процедуру – вытащила линзы из глаз и бросила их в очищающий раствор. Снова умывшись, девушка посмотрела на себя в зеркало.

– Ну, привет… – она подмигнула сама себе.

Выйдя из ванной, она села на диван и включила телевизор. Новостные каналы разрывались от экспертных мнений и комментариев по поводу убийства Уокера. Жена сенатора Мерфи то и дело мелькала на экране. Одни обвиняли ее в пособничестве, другие защищали.

– Бедняжка, – выдохнула Мария, доедая яблоко, оставляя лишь черенок, – но, увы, и тебе наверняка есть за что платить.

Лазарь устроилась на диване поудобней, накрылась пледом и под новостные выпуски сама не заметила, как уснула. В голове было слишком много мыслей, и только сон мог их устаканить.

Половину следующего дня Мария провалялась в кровати. Было невероятно лень что-либо делать и куда-то идти. Ночь ей импонировала куда больше. К сожалению, сон не разложил мысли по полочкам, а лишь придал им сил. Лазарь сидела за столом и смотрела в монитор своего ноутбука. Так хотелось с кем-то поговорить, с кем-то, от кого не нужно скрывать настоящую себя. Поразмыслив несколько секунд, она запустила одну из программ, существовавшую в двух экземплярах – у создателя и у нее. Тут же открылось окошко чата на черном экране. На той стороне никого не было, горел красный огонек.

– Ну давай, – прошептала она, – подойди к компьютеру, Горан.

– Что случилось? – спустя две минуты загорелся зеленый огонек, и Горан отписался.

– Не прошло и года… – она выругалась не на английском и тут же осекла себя. – Голова Лазаря, – напечатала она.

– Та, которая пропала, или тебя чья-то еще интересует?

– Завтра я иду на вечер, где ее передадут следующему хранителю… Я не знаю, что мне делать.

– А что тут сделаешь? Сходи посмотри… где еще такое увидишь… – Мария поморщилась от раздражения. Ее собеседник явно не понимал ценности реликвии. Ей не нравились его интонации, хотя она видела лишь текст. На том конце провода явно что-то изменилось, а ее забыли предупредить.

– Послушай меня, Мария, – напечатал Горан, – через два месяца мы завершим план. Он будет выполнен. Ты можешь жить полной, обычной жизнью… Забудь о прошлом, живи настоящим. Это то, чего бы хотел Микаэль.

– Может быть, он этого и хотел бы, да только он умер, – написала она в ответ, чувствуя, как подступают слезы. – И я хочу, чтобы его мечта осуществилась все равно, – сказала она, глядя в монитор. – И по каким-то неведомым причинам Бог дает мне шанс сделать это… – Лазарь положила голову на стол и закрылась руками. – Я попробую… может, это ты ведешь меня?.. К себе… самым коротким путем…

Снова зажегся красный огонек, и программа сама закрылась, а компьютер продолжал жить своей жизнью, не обращая никакого внимания на капающие на него слезы.

В тишине Мария слышала, как семейная пара в соседней квартире обсуждала произошедшее вчера убийство, а в другой квартире женщина играла на гитаре и напевала песенку на французском.

– …Chanson un peu triste, je crois… C’est une chanson d’amour fan, comme celle que tu fredonnais… – пела незнакомка чуть хриплым голосом.

– Да… грустная песня об увядшей любви, которую ты напевал… – повторила Мария слова песни не на английском. – Мне не хватает твоих песенок…

Какой-то ребенок бегал по коридору. Потом его легкие шаги дополнились тяжелыми шагами взрослого человека. Он подходил к каждой двери на этаже и засовывал под двери глянцевые черные флаеры. Один достался и Лазарь.

Она дождалась, пока шаги стихнут, и подошла к двери, подняла флаер с пола.

– Вечер индейской музыки в баре «Этно Гарлем», – прочитала она вслух. – Открытие бара сегодня в 20.00, каждый третий напиток – за счет заведения. – Она еще раз пробежалась по тексту глазами. – Хм, кто-то хочет споить целый район. А вот индейцы меня явно преследуют…

Остаток дня Мария посвятила уборке квартиры. Это помогало отвлечься от всевозможных нехороших мыслей. Закончив ужин, она взглянула на часы – шел десятый час. За окном снова разыгралась несильная метель. Нацепив старые джинсы, теплый толстый белый свитер и пуховик, Мария вышла из дома и направилась вниз по улице. Новый бар расположился всего в ста метрах от ее дома. Несмотря на плохую погоду, народу было много. Местные стягивались к новой алкогольной мекке. Белых среди жаждущих выпить было меньшинство. Возможно, пиво и индейская музыка их не так привлекали, как цветных. Новый бар расположился на первом этаже пятиэтажного кирпичного дома. Дом относительно недавней постройки, от силы лет двадцать.

Возле входа толпились люди, а из приоткрытых дверей доносилась приятная узнаваемая музыка североамериканских индейцев. Лазарь остановилась у входа. Эту же песню она слышала и вчера. Девушка вошла в бар. Помещение было небольшим, отчего-то прохладным и переполненным уже разгоряченным народом. Расстегнув куртку, Мария стала прорываться к барной стойке. Как раз освободилось одно местечко в уголке – отличный обзор, да и близость к выходу. Заняв место, девушка сделала заказ. Бармен даже не стал ей предлагать чего-либо сверх, а просто пошел выполнять заказ. Получив свой коктейль, Лазарь устремила взгляд на маленькую сцену, где пять музыкантов индейского происхождения напевали любимые мотивы своих предков. Публику эта музыка интересовала мало, все были поглощены собой и своим обществом. Мария с любопытством разглядывала людей и, казалось, наслаждалась тем, что никто из них даже не смотрит в ее сторону. Только сейчас она поняла, что забыла надеть линзы.

– Ну, оно и к лучшему… – сказала она сама себе и закурила. – Опять он… – Она заметила своего знакомого индейца у края сцены. – Что ж, еще один коктейль, и уходим. Пока Чинганчгук нас не приметил.

Допив свой «Апероль шприц», Лазарь расплатилась с барменом и направилась к выходу. На улице было тихо, все люди разошлись. Опять улица наполнилась лишь тихим завыванием ветра. Мария медленно пошла к дому. Боковым зрением она увидела, как кто-то вышел за ней. Она хмыкнула и покачала головой.

– Знаешь, если бы у меня была паранойя, я бы решила, что ты меня преследуешь.

– Может, это небесам угодно, чтобы мы вновь встретились.

– Да зачем ты на мою голову с этих своих небес свалился?..

– Постой! – крикнул индеец. – Я знаю твой секрет.

Мария остановилась.

– Какой из них? – она глянула на него через плечо.

– Тот, который позволяет тебе быть невидимой для жителей этого района.

– Какая глупость, – фыркнула Лазарь.

– Ты живешь в доме для афроамериканцев, ходишь среди них, а они не обращают внимания на белую женщину среди них… они в твоей власти…

– Знаешь, мои услуги психиатра дорого стоят.

– Это твой дар. Он большая редкость… мой дед рассказывал мне о таком. – Индеец сделал несколько шагов к Марии.

– Дар, говоришь? Знаешь, те, кто его ощутил на себе, считают его проклятьем. – Она повернулась лицом к незнакомцу и посмотрела ему в глаза.

– На меня не работает. – Он покачал головой. – Но наша встреча не случайна, мне ее предсказывали.

– Как мило, – передернула она плечами. – И теперь ты спасешь мир? – Девушка улыбнулась.

– С твоей помощью, – кивнул индеец.

– Мой тебе совет, Чингачгук, не пей больше. Козленочком станешь. Давай, бывай! – она махнула ему рукой и продолжила путь домой.

– Мы еще встретимся, – кинул он ей вслед.

Мария вернулась домой и, побросав ботинки и верхнюю одежду на пол у двери, забралась с ногами на подоконник. Небо было в серых снежных тучах, снегопад усиливался с каждой минутой. Лазарь смотрела в небо, будто ища там что-то.

– …Даже в самом темном небе всегда ищи просвет, – прошептала она, касаясь стекла пальцами. – Ты никогда не говорил, что делать, если его нет…

Она прислонилась головой к стеклу и закрыла глаза.

28 февраля 2008 года, Сербия, близ села Сене

Весна в этом году выдалась ранней, но лишь в некоторых районах страны. У подножия Кучайских гор все еще царствовала зима. Деревья на склонах были усыпаны белоснежной мишурой, и морозный ветерок гулял по верхушкам. У самых гор высился древний монастырь Раваница. Когда-то давным-давно он был обнесен высокой крепостной стеной с семью башнями, но до наших дней дожили лишь три. Зимой тут было немноголюдно и тихо. У подножия гор стояла церковь Вознесения Господня. Дорога к ней, выложенная камнями, была засыпана свежим снегом, никто еще не проложил ко входу путь.

Два человека не спеша шли по дороге, о чем-то тихо разговаривая. Мужчина держал за руку свою спутницу так крепко, будто боялся, что ослабь он руку – она исчезнет.