Чающие утешения Израилева

Насколько можно судить по тому, что Бог говорит Иезекиилю, пророчество Иезекииля стало для его соплеменников жутковатой забавой. В исполненных горечи словах пророка они находят некое странное удовольствие, ради которого и приходят слушать Иезекииля. Однако воспринять его слова как Слово Божие, обращенное лично к ним, его слушатели не хотят. Проповедь пророка стала для них тем, чем для наших современников бывают концерты духовной музыки, когда мы услаждаем свой слух, отмахиваясь от содержания.

Можно представить себе, как горько было для пророка такое отношение и как оскорбительно оно для Всемогущего Бога. Для Иезекииля, как и для любого человека, это серьезное духовное испытание, всю тяжесть которого можно оценить, только испытав его. Никаких человеческих сил не хватит для того, чтобы выдержать это, и в начале главы пророк говорит о том, как Бог укрепляет его. Положение и духовные задачи Иезекииля не таковы, как у его предшественников и современников. Господь не повелевает ему, как Иеремии, «губить и разрушать, созидать и насаждать». Иезекииль должен только произнести то, что скажет ему Бог, «будут они слушать или не будут». И снова Господь повторяет то, что Иезекииль уже записывал во 2-й главе: «…Но пусть знают, что был пророк среди них».

Если пророк промолчит, неважно, из страха или ощущения бесполезности своих усилий, то ответственность за гибель людей будет на нем. Если же пророк произнес то, что повелел ему Бог, то, говорит ему Господь, каждый человек сам отвечает за то, как он реагирует на слова пророка. Каждый волен услышать или не услышать их, поверить или не поверить. В чем же суть возвещаемого Откровения?

Центральная в содержательном отношении часть главы – стихи с 10-го по 20-й. Среди изгнанных израильтян в это время распространился пессимистический взгляд на свою участь. «Мы согрешили, – говорили они, – и нет нам спасения. Ну и ладно, теперь уже все равно… будем как все народы…» Израильтяне думают, что Богу была нужна от них праведность, и, не добившись ее, Он бросит их на произвол судьбы. За этим безразличием и пессимизмом стоит неверие в благость Божию, неверие в то, что Бог хочет спасения. Против этого и направлены великие слова 11-го стиха, где Бог открывает Свою волю о нас: «Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был». Бог хочет не возмездия и даже не столько праведности, как соответствия тому или иному эталону – Он хочет, чтобы сердце человека было направлено к Нему и чтобы человек жил. Это грандиозное Откровение – основа всей нашей надежды.

И далее Господь говорит о том, что у любого человека есть шанс. Иудеи думают, что прежней праведностью можно искупить беззаконие. Нет, говорит Господь, нельзя. И иудеи не верят, что обратившийся беззаконник может обрести благоволение в очах Божьих. Господь говорит, что если беззаконник обратится, то он будет спасен. Суть дела, таким образом, именно в направлении сердца. Правда Божья не такова, как ожидают люди, но именно такая благая воля Творца и есть правда. И Господь призывает слушателей пророка поверить и обратиться. «Для чего вам умирать?» – говорит Он. Смысл этих слов практически совпадает с последним призывом Христа к Иерусалиму: «О, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему!»[38 - Лк. 19:42.] Покаяние, к которому призывает Бог свой народ, состоит, таким образом, не просто в признании своих грехов (это раскаяние, а не покаяние). Подлинное покаяние заключается в деятельном доверии к тому, что Бог хочет нашего спасения. Отвратиться от злых дел своих, обратиться к Богу, доверяя Его воле о нашем спасении, доверяя Его словам о том, что прощение возможно для смиренных сердцем – вот смысл подлинного покаяния.

Иез. 34

34-я глава занимает центральное место в книге, потому что именно здесь Господь говорит пророку о грядущем приходе Мессии, Пастыря Израиля. Целый ряд замечательных библейских текстов параллельны этой главе, главный среди них – слова Самого Господа Иисуса Христа о том, что Он – Пастырь добрый (10-я глава Евангелия от Иоанна). Кроме того, Господь направляет апостолов «к погибшим овцам дома Израилева», а обращение грешника изображает как обретение пастырем заблудившейся овцы.

Начинается же это пророчество с обличения тех, кто должны были бы быть пастырями народа Божьего, но не стали таковыми. Господь говорит страшные вещи о пастырях, пасущих самих себя и не заботящихся о состоянии народа. Внимательный взгляд не может не заметить, насколько точно приложимы слова пророка не только к современным ему священнослужителям, но в еще большей степени – к первосвященникам и книжникам времени земного служения Господа Иисуса Христа. Да и не только к ним, увы.

В первую очередь для нас важно само по себе уподобление народа Божьего овечьему стаду. Характерное для целого ряда псалмов, например 22-го, 79-го, 94-го и 99-го, оно происходит из глубокой древности, когда Господь, как Пастырь, вывел народ Свой из Египта. В псалмах понятие паствы Господней противопоставляется уклонению в идолопоклонство. В дальнейшем Новый Завет неоднократно обращается к этому образу. Господь говорит о Себе: «Аз есмь Пастырь Добрый», – и эти слова восходят именно к пророчеству 34-й главы Иезекииля о Мессии как о Пастыре. Тем самым Христос говорит, что Он и есть Тот Самый предреченный пророками Пастырь Израиля. И далее, поставляя апостола Петра на его служение, Господь повелевает ему: «Паси овец Моих». Сам Петр в своем Первом послании передает это поручение своим собратьям: «Пасите Божье стадо, которое у вас», – и его слова тоже отсылают нас к 34-й главе Иезекииля.

То, что Библия говорит о Церкви, о народе Божьем (ветхо- и новозаветном) как о пастве, всегда подразумевает, что Сам Господь, как во дни Исхода, будет вести народ Свой и заботиться о нем. Но в каждую эпоху есть люди, кому Он поручает исполнять это. В большой степени это поручение связано с той ответственностью, о которой говорил Бог пророку Иезекиилю в предыдущей главе. Воля Господа – не в смерти, но в обращении и спасении грешников, а ответственность пророков и пастырей – открыть правду Божью каждому человеку. Но, в отличие от самого Иезекииля, современные ему пастыри народа Божьего не принимают на себя эту ответственность…

Поставленная перед пастырями задача описана пророком в 4-м стихе, и, поскольку мы имеем дело со сквозной, проходящей через оба Завета темой, она остается неизменной для всех служителей Единого Бога, как в Ветхом, так и в Новом Завете. Господь говорит, что пастыри должны были заботиться о духовном (и физическом) состоянии стада: укреплять слабых, врачевать больных и израненных, заботиться об обращении заблудших. Вместо этого они заботятся о собственном благополучии и почете, о благолепии Храма, о чем угодно – кроме того, что нужно. Каждому человеку, а особенно – пастырю, поручается отдавать другим Божью любовь и милость. Понятно, что никто из людей не способен делать это в совершенстве, однако тайна присутствия Божия там, где мы собраны во имя Его, наполняет нашу несовершенную милость Его полнотой и исцеляющей силой. «Вы правили ими с насилием и жестокостью», – говорит Господь, значит, пастыри Израиля перекрывают важную возможность для распространения милости Божьей в мире.

В сущности, пастыри Израиля подменили служение, которое поручил им Господь, заботой о поддержании правильного культа (и собственном благополучии), являвшейся единственной функцией языческих жрецов у соседних с Израилем народов. Они забыли главное в законе: суд, милость и веру, в то время как, говоря словами Господа Иисуса, «того следовало держаться и этого не оставлять». И Господь говорит, что так больше не будет.

О том, как Он будет отныне пасти народ, Господь говорит: «Я Сам отыщу овец Моих», «Я буду их Пастырем», «буду пасти их по правде». В сочетании со словами о том, что Мессия будет новым и истинным Пастырем народа, эти слова, как и у других пророков, являются неявным пророчеством о Богочеловечестве Христа. С одной стороны, это будет Мессия, потомок Давида, и, с другой стороны – «Я Сам», говорит об этом Бог.

Совершенно поразителен в сопоставлении с Евангелием отрывок с 17-го по 22-й стих, где Господь говорит о том, что Он будет судить между овцами: «И рассужу между овцою и овцою». Отношения (в том числе и конфликты) между людьми становятся местом присутствия и действия Самого Бога. Другими словами, Он говорит то же самое в 25-й главе Евангелия от Матфея: «Что вы сделали одному из малых сих, то Мне сделали». С приходом Мессии уже невозможны нравственно и духовно безразличные отношения между людьми – в любое такое отношение включается Господь. И эта евангельская мысль тоже, оказывается, предречена пророком.

Затем Господь обещает приход Мессии, потомка Давида, который и будет Пастырем народа Божьего. Немаловажно в этом обетовании, что Господь говорит: «И поставлю над ними одного пастыря… раба Моего Давида». Служение пастырей Нового Завета, таким образом, не полностью тождественно служению ветхозаветного левитского священства, потому что ответственность за судьбу овец Бог оставляет за Мессией. Отвлекаясь от контекста, нельзя не поразиться, как грандиозно это Обетование. Сам Бог будет нашим Пастырем, Он Сам будет вести каждого из нас к жизни, Он Сам будет врачевать наши раны и укреплять наши немощи. Он Сам, а никто иной! Это невероятная степень близости Божьей впервые открывается в книге пророка Иезекииля.

Завершается 34-я глава Откровением о Новом Завете. Пророк прибегает к апокалиптическим образам преображенного мира. Главное в его словах то, что с приходом Мессии будет заключен Новый Завет, и этот завет будет заветом мира, примирения нас с Богом. В нем будет даровано благословение Божье на всю жизнь людей, и нам будут дарованы мир, свобода и безопасность. Бог, как Пастырь, будет вести нас и будет «нашим Богом». Повторяющее первые слова Десяти заповедей («Я Господь, Бог твой»), это обетование подчеркивает, что Новый Завет по своему масштабу будет не меньше Синайского и в то же время будет его продолжением и исполнением. А слова «и узнают, что Я, Господь Бог их, с ними» связывают это пророчество с пророчеством Исайи о рождении от Девы Младенца, имя которому «Еммануил, что значит: с нами Бог», и повествованием первой главы Евангелия от Матфея об исполнении этого пророчества.

Иез. 35

Казалось бы, в 32-й главе книги пророка Иезекииля пророчество о соседних с Израилем народах закончилось, почему же пророк вновь возвращается к судьбе Эдома в 35-й главе? Или, может быть, вопрос нужно поставить так: почему это пророчество находится не в средней части книги, а помещено именно здесь, когда речь идет о Новом Завете? Однако ответ довольно очевиден, если обратиться к особенностям того, как говорят пророки о приходе Мессии и о Новом Завете, и взглянуть на следующую, 36-ю главу.

Все пророки, говоря об осуществлении замысла Божия, так или иначе прибегают к апокалиптическим символам. В этом ряду знаменитое «лев ляжет рядом с ягненком» Исайи, здесь «кровь, и огонь и курение дыма» Иоиля, и многое, многое другое. Такого же рода и помещенное в 35-ю главу пророчество Иезекииля о гибели Эдома. Дело в том, что эдомитяне, родственный Израилю народ, причинили избранному народу неисчислимые страдания. С алчностью набегали они на разоренные ассирийцами и особенно вавилонянами поселения Иудеи и оставляли после себя настоящую «выжженную землю». Жестокость эдомитян стала своего рода символом страданий избранного народа.

И потому пророчество о гибели Эдома продолжает слова 34-й главы о том, что в Новом «завете мира» Бог дарует Своем народу избавление и безопасность, а раны и страдания его будут исцелены. Продолжает оно и обещание исцелить больных и перевязать пораненных овец. Эдом, в сущности, является для пророка Иезекииля символом смерти: именно она в конечном счете будет побеждена Богом в Новом Завете. Но, кроме того, конечно, это и символ несправедливости, вероломства и жестокости, которым также не будет места на преображенной Воскресением Христовым земле. Глобальность этого обетования подчеркивается тем, что в начале 36-й главы Господь распространяет его на всех притеснителей.

Иез. 36

В первой части 36-й главы пророк Иезекииль продолжает слово о погибели врагов избранного народа, о прекращении всякой жестокости и несправедливости. Он говорит удивительные слова о благословении Божьем на землю Израилеву, которая не будет уже землей страдания, не будет проклята за грехи живущих на ней людей. Конечно, это место нужно рассматривать параллельно со словами 3-й главы книги Бытия, где Бог говорит Адаму: «Проклята земля за тебя». Отмена этого проклятия происходит в результате избавления Израиля в результате прихода Мессии. Предреченное пророком благословение только начинает исполняться во дни Господа Иисуса Христа, окончательно же оно исполнится в конце времен. Так пророк соединяет спасительное действие Божье воедино: то, что будет происходить при возвращении Израиля из плена, события, связанные с приходом Мессии, и конец времен. Это типично для пророков, потому что они всегда говорят не столько о последовательности событий, сколько об их сути.

Далее Господь говорит о грехе Израиля нечто новое. С одной стороны, повторяя сказанное в первой части книги, Он вновь напоминает о вине народа: «Кровь, которую они проливали на этой земле и… они оскверняли ее идолами». Но, кроме того, Господь говорит, что тем самым израильтяне обесславили имя Божье, то есть не были верными свидетелями Его святости. Это повторение возвращает нас к главной проблеме: каким может быть избавление и как люди могут быть избавлены от своего греха и его последствий? Этот вопрос мучил Иеремию и Аввакума и многих других пророков. Есть ли какая-нибудь надежда после всего, что произошло?

Слово надежды – самое главное в 36-й главе. Господь говорит о Своей верности, о том, что избавление и спасение будут совершаться не ради вероломных людей, но ради Самого Бога. Пусть народ отрекся от Завета – но Бог не отрекся, хотя и имел к тому все основания. Эти слова – яркое свидетельство того, что побудительным мотивом спасения для Бога служит только Его любовь к нам. И поскольку Израиль обесславил имя Божие, теперь Сам Бог явит на них святость Свою, чтобы все народы узнали ее.

Объясняя, как именно будет явлена святость Божия на народе Его, Господь дает Иезекиилю пророчество о Пятидесятнице, о том, что людям будет дан дух новый, Дух Божий: «Вложу внутрь вас Дух Мой». Сердце плотяное вместо сердца каменного – знаменитейшие слова этой главы – это образ новой жизни, по сравнению с которой все, что мы знали раньше, безжизненный камень. И эта новая жизнь – плод Духа, о котором потом будет говорить апостол Павел[39 - Гал. 5:22—23.]. Словно предвосхищая слова Павла о законе и благодати в Послании к Римлянам, пророк Иезекииль записывает пророчество о том, что по даровании Духа народ Божий будет исполнять закон не из страха или верности, но потому, что дух, который в человеке, будет вести его по пути закона. Собственно, в контексте книги пророка Иезекииля это и есть спасение, потому что обратившийся от греха будет жить. Итак, Бог обещает совершить это спасение ради Себя Самого, «силой, действием и наитием» Святого Духа.

Иез. 37

Великое обетование Божье о том, что спасение принесет духовное обновление человека, что Дух Божий будет дан людям, для пророка Иезекииля в первую очередь означает новую, иную жизнь. Вся книга его свидетельствовала о том, как губителен грех Израиля. Он говорил, что жестокость и идолопоклонство, от которых не способен отвратиться народ Божий, являются непосредственной причиной его рассеяния и гибели Иерусалима. Теперь же, обновленные Духом, люди обретают благоденствие. Контраст между оккупацией и разорением, с одной стороны, и благоденствием – с другой, выражает несопоставимую разницу ветхой и новой жизни. Но понимает ли сам пророк свои слова буквально? И еще более важный вопрос: кто воспользуется этим благоденствием, даруемым Богом в обновленной жизни? Справедливо ли, что одни – согрешали, другие были угнаны в плен, чтобы послужить основой очищения и обновления, а третьи будут жить на благословенной земле? Соседи и друзья Иезекииля говорили о себе и своем народе как о груде сухих костей, оставленных в пустыне и не нужных никому, кроме шакалов. Что им обетование об избавлении, ведь их жизнь разрушена и они страдают под гнетом вавилонян?

Ответом на все эти вопросы становится пророчество, которое Иезекииль помещает в 37-ю главу. Здесь он рассказывает о видении, которое Бог дал ему. Бог повелевает Иезекиилю обратиться именно к погибшим в страдании, уничтоженным собственным грехом людям со словами: «Кости сухие, слушайте слово Господне!» И, по велению Божию, сухие кости одеваются плотью и снова становятся человеческими телами. Пророк произносит слово от Господа, и Дух Божий входит в эти тела, и они оживают. То, что увидел пророк, мы называем воскресением мертвых, и надежда на него составляет неотъемлемую часть нашей веры. Но тогда, во времена пророка, не было даже термина, чтобы обозначить это, настолько невероятным было такое обетование Божье.

Пусть дом Израилев отчаялся и утратил надежду – верен Бог, Который воскресит его, и он будет жить. Вот, оказывается, как далеко простирается смысл слов «Не хочу смерти… но чтобы обратился и жив был»! Над самым страшным и неумолимым врагом людей, над самой смертью Бог обещает одержать победу. Благоденствие, о котором говорил Иезекииль в предыдущей главе, оказывается уже ничем не ограниченным, потому что даже смерть побеждена. Не какие-то отдаленные потомки, но все мы сами обретем эту новую жизнь, и завет мира выведет нас из гробов.

Пророк в первой части своей книги много говорил о личной ответственности людей, и пророчество о воскресении мертвых существенно дополняет его слова. Коль скоро каждый сам отвечает за себя, то каждый сам и получает воздаяние. Если проклятие не падает на потомков, то и благословение должно быть обретено верными Богу людьми. И уже не имеет значения то, что множество их побеждено смертью, – ведь Бог побеждает саму смерть.

Далее пророк говорит о еще одном важнейшем следствии избавления – о соединении разделенных людей. Две части народа Божьего, разошедшиеся в истории и едва ли не враждебные друг другу, будут собраны воедино, и это для пророка символ воссоединения всех людей.

В конце главы пророк повторяет самое главное из того, что было сказано о грядущем избавлении выше. Он говорит о Царстве раба Божия Давида (имеется в виду, конечно, Мессия, потомок Давида), о Его Пастырстве над всеми людьми и о вечном завете мира. Но это не простое повторение. Заключение Нового Завета, завета мира, включает в себя и воскрешенных Богом людей, тех, кто не мог бы иначе участвовать в нем. Этим пророчеством Иезекииля спасение возвещается не только тем, кому суждено будет жить во дни прихода Мессии, но всем, кто жил и живет для Бога. И это придает смысл жизни, вере и надежде страдающих сынов Израиля, рассеянных среди народов. Сам Господь скажет об этом: «Наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения»[40 - Ин. 5:28—29.].

И, наконец, как венец всего спасительного действия Божьего, как кульминация обетования звучат слова Господа об этой новой жизни в воскресении: «Святилище Мое будет среди них во веки». Это обетование о вечном пребывании Творца среди людей, о новом Храме и его устроении, то есть, в сущности, о Церкви Нового Завета, будет главной темой заключительной части книги пророка Иезекииля.

Иез. 38

Через Иезекииля и других пророков Бог не раз обличал лжепророков, предрекавших благоденствие в угоду желаниям слушателей. Можно сказать, что отличительной чертой подлинного пророчества, исходящего от Духа Божия, является полнота правды и удивительное сочетание трагичности и надежды. Это сочетание основано на том, что реальная жизнь людей исполнена страданий, и только Крест Христов приносит в нее свет. И истинные пророки, вестники Всемогущего, никогда не сглаживают своих слов. Поэтому после обетования воскресения мертвых в Царствии Божием пророк Иезекииль не останавливается, но говорит всю правду до конца.

Увидев чудное видение сухих костей, вновь облекающихся плотью и наполняемых жизнью, мы вместе с пророком как бы отступаем вдаль и видим картину, изображающую смысл истории. Это битва, схватка Бога и Его людей с силами зла. Чтобы мы могли увидеть это и не умереть и не отчаяться в ужасе, Господь ясно говорит о победе и воскресении и лишь потом показывает нам эту битву. Она происходит в истории всегда и продолжается после того, когда победа Божия уже стала реальностью.

Избавленные Богом, люди не прячутся в уютные кущи райского сада – нет, спасенный народ Божий становится бастионом в битве со злом, и без этого не может открыться нам полнота замысла Божия. В качестве символа сил зла взяты древние властители северных народов, чьи набеги вселяли ужас в тех, кто жил задолго до эпохи вавилонского плена. Безликая и страшная, эта сила приходит на землю Израиля, но в битве с ней все действия совершает Сам Бог, а народ Божий участвует в битве своей верностью спасшему его Богу.

С апостольских времен Церковь называла принявших крещение воинами Христовыми. Это представление теснейшим образом связано с той глобальной битвой со злом, о которой впервые говорит нам здесь пророк Иезекииль. Все мы призваны участвовать в ней, и это участие заключается в том, чтобы не сдаваться злу, хранить верность завету мира, которым Бог спас нас и даровал нам новую жизнь. Поле этой битвы – сердца людей, и Бог действует в наших сердцах, когда мы открываем их Ему.

«Без Меня не можете делать ничего», – сказал ученикам (и нам) Господь Иисус Христос[41 - Ин. 15:5.]. В первую очередь эти слова относятся к битве, описанной пророком Иезекиилем: никто из нас человеческими силами не может выстоять в ней. Но, пребывая во Христе, как ветви на лозе, мы даем Ему возможность побеждать в нас и через нас.

И по жанру, и по содержанию пророчество о нашествии Гога теснейшим образом связано с Откровением Иоанна Богослова. Оба свидетеля Божии, Иезекииль и Иоанн, говорят о том, что это – неизбежная, страшная и тяжелая битва, в которой наше страдание соединяется с Крестной мукой Сына Божьего. Именно в скорби и муке этой битвы обретает смысл наше страдание, именно здесь оно становится животворным, потому что мы рядом с Богом, вместе с Ним. И, конечно, самое главное и для Иезекииля, и для Иоанна – благая весть о том, что Бог победил.

Иез. 39

Говоря о вселенской битве против сил зла, которую ведет Господь, пророк Иезекииль возвещает нам самое главное, что необходимо для нашей надежды: Бог победит. Это будет полная и окончательная победа над злом, и о дне совершения ее пророк говорит от лица Господа: «И явлю святое имя Мое». Эти слова сразу обращают нас к последним главам Евангелия от Иоанна, где в Первосвященнической молитве к Отцу Небесному Господь Иисус говорит: «Я открыл имя Твое человекам», а также: «Отче! прославь имя Твое». Эти два текста, пророчество и его исполнение, теснейшим образом связаны друг с другом, и понимание всей 39-й главы книги пророка Иезекииля возможно именно в связи с Тайной вечерей и последней беседой Христа с учениками. Апокалиптическая картина битвы соответствует не внешнему ходу событий Страстной седмицы, но ее внутреннему духовному напряжению. Поражение полчищ Гога, о котором говорит пророк, буквально исполняется, когда Господь Иисус произносит слова: «Ныне суд миру сему, ныне князь мира сего изгнан будет вон».

После слов о том, что весь народ Божий будет участвовать в погребении пораженных сил зла, пророк изрекает волю Божию о некой жертвенной трапезе, и смысл его слов не может не поражать. В первую очередь эта жертвенная трапеза носит, как и битва со злом, вселенский характер. Вся тварь, включая птиц небесных и зверей полевых, приглашается к участию в ней. Это не просто храмовое жертвоприношение в соответствии с уставами Моисея и Соломона. Вся тварь участвует в нем, и на этой жертвенной трапезе в пищу идет плоть и кровь, употребление которой категорически запрещено. Кроме того, Господь говорит об этой жертве, что Он Сам заколает ее для нас, в то время как жертвы Ветхого Завета, напротив, заколаются людьми для Бога. Следовательно, речь идет о чем-то из ряда вон выходящем, не об одной из жертв, но об уникальной единственной Жертве.

Детали ее сокрыты от взгляда пророка. Это неудивительно, потому что Воплощение Сына Божьего – слишком невероятная вещь, чтобы даже духовно одаренные люди могли постичь и выразить его прежде, чем оно совершилось. Тем более невозможно ожидать, что пророк, видящий в Духе суть события, но мыслящий в категориях своего опыта, мог говорить о Плоти и Крови Сына Человеческого. Тем не менее он видит и возвещает Жертву Господню, которая совершается в связи с Его победой.

Итак, победа Божия и установление царства Потомка Давида будут связаны, по слову пророка, с Жертвой, Которую принесет Сам Бог. Кроме того, установление этого Царства будет связано с трапезой, к участию в ней приглашается весь мир, все народы, которые увидят суд Божий, и вся тварь. Потому трапеза становится одним из самых распространенных символов Царства Небесного в духовной традиции Израиля, следуя которой так часто будет обращаться к этому образу Господь Иисус Христос.

Завершается эта глава невероятными и неожиданными, но такими вожделенными для изгнанников словами о возвращении угнанных и рассеянных чад народа Божьего. За полвека до царя Кира и почти за шесть веков до Нового Завета пророк возвещает, что Бог, поразивший и очистивший Израиля, вновь соберет его на земле обетованной и уже не оставит его. И здесь, как и во всей книге, вновь пророк возвращается к важнейшей для него теме человеческой индивидуальности и личной ответственности. В отличие от других пророков, которые также возвещают о том, что в последний день Бог более не оставит народ Свой, Иезекииль говорит точнее: «Уже не оставлю там ни одного из них… потому что Я изолью Дух Мой». Иными словами, обетованное излияние Духа приведет к тому, что ни один человек не будет удален от Бога, но Бог будет рядом с каждым человеком. Снова мы видим у пророка Иезекииля предвозвещение той невероятной близости Божьей, которая будет дарована в день Пятидесятницы.

Иез. 40

Трудно сказать, сколько времени прошло после пророчества Иезекииля о победе Бога в битве со злом, когда пророк возвестил народу о грядущем возвращении, до следующего пророчества. Вероятно – несколько лет, в течение которых слушатели пророка ждали, скорее всего, когда же наступит исполнение обетования. Но, как говорит Своим ученикам Господь Иисус Христос, не наше дело знать времена и сроки, которые положил в Своей власти Бог. Иезекииль ни словом, ни намеком не говорит об этом. Даже в печальный юбилей – двадцатипятилетие плена, когда вопрос о сроках возникает сам собой, пророк не на это обращает свое внимание. В эти дни сердце пророка обращается к Господу, и Господь дает ему последнее масштабное видение.

Как и в начале книги, пророк старается описать то, что было ему явлено, и слова его представляют собой почти наглядное изображение. В этом видении Господь являет пророку грядущее Царство Божие, и в центре его – самое главное, что наполняет трепетом сердце самого пророка и всех его слушателей и читателей: новый Храм. С высокой горы, почти с высоты птичьего полета, видит пророк это чудо. Характерно, что абсолютное большинство людей всех поколений уверены, что именно такова «точка зрения» Бога на наш мир: с недосягаемой высоты взирает Всемогущий на дела рук Своих. И вот Иезекииль как бы ставится на эту точку зрения и оттуда может обозреть грядущее, сокрытое для смертных. И, как впередсмотрящий, заметивший на горизонте желанную землю, возвысив голос, сообщает о ней всему кораблю, так пророк в восхищении описывает увиденный им Храм.

Что ждет нас впереди – мучительный вопрос, и в ходе истории он не становится ни легче, ни яснее. Куда идет мир, исковерканный человеческой жестокостью и своекорыстием, есть ли надежда для погибающего человечества? Как и большинство пророков, Иезекииль духом постигает ответ на этот вопрос, и обетование победы Божьей и Царства будущего века само свидетельствует о своем божественном происхождении: подобный оптимизм не вытекает из опыта людей. Поэтому грандиозным событием духовной жизни пленных израильтян становится сам факт того, что будет новый Храм. С этого момента вся жизнь в плену приобретает смысл: изгнанникам есть чего ждать и есть на что надеяться. Без этого пророчества Иезекииля был бы невозможен и призыв к возвращению, который через несколько лет прозвучит из уст Второисайи.