Автостопом к миллиону. История беженца из Украины

«Понятно, стадия, когда надо быть максимально незаметным», – подумал я. Уже не раз замечал, что, если бывшие заключенные гости начинали петь свои любимые песни, значит, они уже дошли до той кондиции, когда дальше может произойти что угодно.

Я приоткрыл дверь комнаты и быстро шмыгнул внутрь.

За дверью послышалась какая-то возня, затем ругань и звонкий удар об стену – разбилась тарелка. За ней полетела еще одна. Кухню огласил женский визг и истеричное: «Коля!!!»

Мама, сидевшая до этого на кровати и штопавшая дырки на моих носках, подскочила к двери и быстро повернула ключ в замочной скважине. Она не успела отойти, как та задрожала под ударами чего-то очень тяжелого. За стеной истошно заголосили. На дверь обрушился еще один удар. Затем еще и еще.

Звук не походил на тот, если бы старое дерево лупили ногой или кулаками.

– Быстро к окну! – скомандовала мама.

Мы жили на втором этаже, над пристройкой, поэтому план мамы был ясен: в случае чего – бежим через окно.

В дверь снова всадили что-то железное. «Топор!» – мелькнула страшная догадка. Мама легко подскочила к обеденному столу и схватила нож. Несмотря на наличие общей кухни, в последнее время мы всё чаще обедали в своей комнате.

– Стойте там!

«Убьюууууу, сука!!!!» Шкрак! – от крепкого дерева отскочила щепка. Ожидающая худшего исхода мама наставила нож на образовавшуюся щель. Щель потемнела: кто-то разглядывал пьяным глазом нашу комнату. Обнаружив, что на него смотрит кончик кухонного ножа, сосед крякнул, громко почмокал губами и исчез в неизвестном направлении.

Воцарилась тишина. Видимо, запал алкоголика Коли подостыл, а сил дубасить кухонным топором вторую тяжеленную дверь не осталось.

– Так, к черту! Больше мы здесь жить не будем!

И действительно: чего хорошего мы тут видели? Да ничего. Соседи воровали друг у друга, а «подростки с района» нюхали клей, пили водку и курили. Я старался держаться особняком, алкоголь я, конечно, попробовал, но остальные развлечения сверстников меня совсем не привлекали. А желание мамы уехать подальше от подобного общества я понимал уже тогда и полностью поддерживал. Тем более нам стало хватать денег для съема жилья поприличнее.

В поисках лучшего

Мы поменяли еще четыре места жительства. Соседи были немного приятнее, но остальные условия оставляли желать лучшего: туалет на улице, вода из колонки, до которой еще надо дойти, в доме рукомойник, в который нужно заливать воду, под ним ведро с помоями и газовая печка для отопления. Такой вид жилья называли флигелями, но по сути они мало отличались от сараев. Чтобы помыться, нужно было натаскать воды, нагреть ее на печке, разбавить до нужной температуры и только после этого купаться, сидя в тазике, с помощью мокрой мочалки. Стирка – по такому же принципу. Летом еще куда ни шло, а вот зимой… Зимой приходилось туго. Но все эти сложности с лихвой компенсировались отсутствием драк и криков пьяных соседей.

Но только мы начали дышать ровно после пережитых кошмаров коммуналки, как Доброслав сломал руку. Потребовалась недешевая операция, из-за которой мама продала комнату в злополучной коммуналке. Сделка была равносильна чуду, потому что никто не хотел себе такого соседства, плюс сам район обрел настолько нехорошую славу, что по доброй воле туда не совались.

Но денег на лечение не хватило, пришлось залезть в долг, и мама решила снова поехать на заработки.

– Мальчики, я уеду в Москву, – сообщила она нам с братом.

– Опять? Ты же уже ездила, помнишь? Приехала и сказала, что это тяжело!

– Да, но там есть работа. На фабрике. Я буду приезжать каждые три месяца. Мне будет нужно обновлять регистрацию, без нее в Москве нельзя жить. Я буду получать стабильную зарплату, и мы сможем жить нормально, а не как бомжи, – с каждой фразой ее голос становился всё решительнее. – Вы у меня самостоятельные взрослые парни, справитесь.

Я внимательно смотрел на маму. Мне пятнадцать, скоро оканчивать школу, брату одиннадцать.

– Я попросила нашего соседа и Артура за вами приглядеть. Если что – сразу к ним, в любое время дня и ночи, ясно?

Мы дружно кивнули.

– Дядя Влад тоже поможет, я попросила его заходить к вам в гости. Продуктов вам на первое время хватит, как только получу аванс, вышлю вам денег. Я буду звонить при любом удобном случае. Ну, выше нос!

– Хорошо. Поезжай, если нет другого выхода, – ответил я за двоих. – Мы будем скучать.

Мама благодарно посмотрела на меня. Она очень любила нас. И если бы была такая возможность, если бы мы жили хоть немного лучше, она бы предпочла остаться с нами.

Еще через неделю мы провожали маму в Москву.

– Если что, адрес фабрики я тебе тоже написала, – оставляла она последние наставления.

– Мам, мы же уже оставались одни, мы справимся. – заверил ее я, Доброслав молча кивнул.

Мама вдруг прижала нас к себе.

– Мам, да не переживай ты так, хорошо всё будет, – пытался поддержать ее я, гладя по спине. Она подготовила всё, что только можно, до своего отъезда, но всё равно беспокоилась.

– Я без вас скучать будуууу, мальчишки мои…

Она расцеловала нас и ушла в вагон. Через секунду ее голова показалась в проеме окна.

– Смотрите мне, школу не прогуливайте! – вытирая слезы, крикнула она в открытую форточку.

– Не будем!

Поезд тронулся. Мама махала через толстое стекло, а мы бежали за вагоном, пока не закончился перрон. Мы еще постояли, проводили хвост поезда взглядом и пошли домой.

Потянулись дни самостоятельной жизни. Незаметно время подошло к экзаменам и выпуску из школы. Я решил, что мне хватит и девяти классов, но вот что делать дальше, куда идти – неясно. Артур присоветовал строительный техникум. Говорил, что там дают хорошее образование, ну и у строителей всегда есть работа. Я в то время уже начал подрабатывать на стройках разнорабочим: не скажу, что мне сильно нравилось, но у подростка не так много возможностей заработать. Сфера была уже знакома, и я видел, что работа действительно есть всегда, поэтому решил последовать совету.

Так как я толком не учился, со знаниями общей школьной программы у меня дела обстояли плохо, очень плохо. Химия вообще загоняла в полнейшее уныние. Как такая интересная наука может быть настолько непонятной! Тут даже прогуливать не нужно было, достаточно нагнуться за упавшей ручкой – и всё, всё! Ничего не понятно! Поэтому в аттестате хорошие оценки у меня стояли только по рисованию и физкультуре. И всё же я решил попробовать поступить в техникум.

Его через пару лет переименовали в колледж, но суть осталась той же. «Техникум – это не университет, где куча человек на место», – рассуждал я, пока не увидел очередь из абитуриентов. Оказалось, что у колледжа и вправду отличная репутация, поэтому желающих здесь учиться было достаточно много. Основными предметами для вступительных экзаменов были математика и украинский язык. То есть всё, где мне можно смело кричать «караул».

Но чудо всё-таки случилось, мне удалось проскочить на платное отделение. Полгода обучения стоили около трехсот долларов, не такие уж и большие деньги для тех, у кого они есть. Для нашей семьи эти траты означали, что мама будет продолжать пахать в Москве, чтобы оплатить мое обучение. Просто потому, что она хотела помочь мне выбиться в люди.

Я в полной мере осознавал цену своей учебы, поэтому взялся за нее очень решительно. Моим однокурсникам предстояло осилить программу 10 и 11 класса за один год, а мне еще и всё то, что пропустил в школе, а пропустил я очень много.

Глава 2

Gaudeamus igitur [2 - Gaudeamus igitur – традиционный современный гимн студентов. Написан в XIII или XIV веке. Назван по первой строке: лат. Gaudeamus igitur // Juvenes dum sumus! (Итак, будем веселиться, пока молоды!) – Прим. ред.]

Из двоечника в отличники

Как-то Ватсон заговорил с Шерлоком о теории Коперника и был очень удивлен, что знаменитый сыщик не знает не только об астрономии, но и о том, что Земля вертится вокруг Солнца. «Видите ли, мне представляется, что человеческий мозг похож на маленький пустой чердак, который вы можете обставить, как хотите. Дурак натащит туда всякой рухляди, какая попадется под руку, и полезные, нужные вещи уже некуда будет всунуть… А человек толковый тщательно отбирает то, что он поместит в свой мозговой чердак. Он возьмет лишь инструменты, которые понадобятся ему для работы… Уверяю вас, придет время, когда, приобретая новое, вы будете забывать что-то из прежнего. Поэтому страшно важно, чтобы ненужные сведения не вытесняли собой нужных… Ну хорошо, пусть, как вы говорите, мы вращаемся вокруг Солнца. А если бы я узнал, что мы вращаемся вокруг Луны, много бы это помогло мне или моей работе?» – ответил ему Холмс. И я был полностью с ним согласен.

В школе я искренне не понимал, зачем учиться. Зачем ходить на эти скучные уроки, тратить всё свое свободное время на домашку и рваться за оценками, которые в дальнейшей жизни никакой роли не сыграют? Чтобы устроить себе приличную жизнь, нужно изучать самостоятельно то, что пригодится, а для этого достаточно уметь писать, считать и читать. Ну в географии и истории для порядка ориентироваться. Всё! Зачем какие-то алгоритмы, физика и химия? Непонятно, как они помогут обустроить жизнь, если ты не физик-ядерщик.

Мое мнение изменилось в колледже. В голове сложился пазл: без теории мне не осилить практику.

Вот тут я всполошился: наверстать половину программы средней школы, которую я благополучно прогулял, было непросто. Но, как говорится, голь на выдумку хитра: я научился настолько виртуозно списывать, что в скором времени выбился в отличники.

Я хотел закончить колледж с отличием не только для удачного трудоустройства по профессии, но и для того, чтобы показать маме, что я очень ценю то, что она сделала ради моей учебы, и не буду прогуливать, как раньше. А еще я очень хотел помочь маме осуществить ее мечту купить квартиру. Она мечтала об этом с того момента, как ее маленький «бизнес» пошел ко дну и нам пришлось мыкаться по чужим углам. Мама старалась быть ради нас с братом сильной, но иногда по ночам я слышал, как она плакала. Когда я был младше, она казалась мне всемогущей, и я восхищался этим, но чем старше становился, тем отчетливее понимал, насколько ей было тяжело. Она невероятно уставала, ей было страшно продавать квартиру, она сомневалась в своем решении открыть бизнес и была очень подавлена, когда он рухнул: это привело к сильной и долгой депрессии. Но, несмотря на всё это, она продолжала двигаться вперед и искать новые возможности сделать нашу жизнь хоть немного лучше. И вот это действительно вызывало восхищение, не то слепое, детское, а настоящее. А еще это показывало, насколько сильно она нас любит. В Москве она трудилась на мебельной фабрике, в цеху покраски, и, несмотря на плотные респираторы, ядовитые пары всё равно проникали в легкие, разъедали пальцы, сушили кожу, портили зрение: мама приезжала домой измотанная, постаревшая и с тяжелым кашлем. И каждый раз со счастливой улыбкой бросалась обнимать нас, а на ее глазах мы видели слезы радости. Я хотел обеспечить ее деньгами так, чтобы ей больше ни дня не пришлось работать. А для этого, как я со всех сторон слышал, нужно было хорошо учиться. И я это делал.

Со своим желанием «покорить строптивого коня» учебы я «достарался» до того, что получил грамоту как лучший студент колледжа и предложение перевестись на бюджет с выплатой стипендии. От предложения до дела, правда, так и не дошло, на бюджет меня не перевели, но грамотой я очень гордился.