Замечательные каникулы

– Да, я думаю, что ты их в самом скором времени живьём увидишь. Они частенько к нам заглядывают, – сказала Лена.

– Правда?! Здорово. А сатиров я увижу?

– Да, эти почти постоянно у нас мотаются. А Рыбсель с Брыксом по-моему вообще в свой мир не уходят. Достали уже, – фыркнула Лена.

– Ах, вот как? Ну, Ленка, держись!

В то же мгновенье что-то неуловимое промелькнуло перед нами, и по клавишам главного компьютера запрыгали разноцветные шарики.

– Брыкс, прекрати немедленно! Ты же сейчас мне всю информацию сотрёшь! – взвизгнула Лена.

– Так тебе и надо, зануде, – распевали скачущие шарики.

– Брыкс, предлагаю выкуп, – крикнул Лёша, доставая из кармана шоколадку.

Шарики на мгновение застыли над клавиатурой.

– Гвардейский? – спросил тоненький голосок.

– А как же, – ответил Лёша, – я абы что тебе не предложу.

– Ладно уж, давай твою шоколадку, взяточник.

Шарики быстренько объединились в маленького зелёного чёртика, который, как белка, подскочил к Лёше и выхватил плитку шоколада у него из рук. Через мгновение ни сатира, ни шоколадки в зале уже не было, а в наступившей тишине с тихим звоном упала на пол фольга обёртки.

– А как же защита? – спросила побледневшая мама, держась за сердце.

– Ну, какая защита от сатиров. Они и ангелы, можно сказать, наше непосредственное начальство в деле миротворчества, – сказал Лёша.

– Ой, досада какая. А я думал тоже тебя на шоколадку развести. А ты так сказал уважительно – я аж прослезился, – раздался из-под двери тоненький голосок, и тут же его обладатель развеялся прозрачным зелёным дымком.

– Убежал, – притворно вздохнул Лёша, а я ведь и для Рыбселя шоколадку приготовил.

Он сунул руку в карман и достал ещё одну шоколадку. Точнее, хотел достать, но она мгновенно растаяла в воздухе. Чудеса!

А Лена, успокоившись после хулиганской выходки сатира Брыкса, продолжила:

– А на других этажах у нас расположены вспомогательные службы. Первый этаж занимает охрана. На втором у нас инженеры, оружейники и пиротехники. Третий этаж самый интересный. Там у нас обитают швейники, обувщики, мастера по спецэффектам. Ну, прямо как на настоящей киностудии. Четвёртый и пятый – наши этажи. А на шестом у нас компьютерный зал и технические службы. Это всё, Машенька, ты узнаешь по ходу.

* * *

Когда я только собиралась в Москву, то мечтала, что уговорю тётю Катю отпускать меня на самостоятельные прогулки и буду целыми днями бродить по разным московским улицам. Тётю Катю особенно и уговаривать не пришлось. Ещё в первый день она вручила мне новёхонький смартфон и сказала:

– Все необходимые телефоны я уже вбила. Навигатор настроила. По интернету всегда можешь свериться с картой Москвы и схемой метро. Гуляй по городу сколько хочешь, но смартфон пусть будет постоянно с тобой. Если возникнут какие-то сложности, вызывай на помощь любого из нас, не стесняйся.

Я очень обрадовалась, потому что смартфона у меня никогда ещё не было. Папа с мамой считали, что такую дорогую игрушку покупать мне ещё рано, и у меня был только самый простенький мобильник. А о таком я даже мечтать не смела. Правда, я с ним походила только несколько дней. А потом забросила его и забыла. Не потому, что он мне разонравился, просто у меня совершенно не оставалось времени на прогулки по городу.

– А в четверг мы втроём идём в театр, – сказала тётя Катя, дождавшись, пока я перестала прыгать от радости обладания собственным телефоном.

– В Большой? – спросила я, боясь поверить своему счастью.

– В Большой, – кивнула тётя Катя, – на Щелкунчика.

Здорово!

* * *

Мы с тётей Катей уже были готовы. А дядя Вадим завязывал перед зеркалом галстук, когда вдруг раздался сигнал тревоги. Дядя Вадим так и замер с недозавязанным галстуком в руках.

В комнату вошёл Иван Дмитриевич.

– Вадим, культпоход отменяется, – сказал он, – у шуширов разгорелся серьёзный конфликт. Необходимо наше безотлагательное вмешательство. Галстук необязателен ввиду отсутствия у тамошних обитателей шеи.

– Что за конфликт? – спросил дядя Вадим.

– Из-за цвета солнца.

– Из-за чего?!

– Говорю же, из-за цвета солнца. Жёлтосолнцевые выступили против красносолнцевых. Не исключено, что зелёносолнцевые готовят какой-то неприятный сюрприз, а уж как себя поведут синесолнцевые никто даже и представить не может. Я пошёл готовиться.

– Нет, Иван, ты сегодня в операции участвовать не будешь, – строго сказала тётя Катя. У тебя в прошлый раз давление поднялось. Сегодня Вадим с Лёшей пойдут.

– Эх, обидно. Сто лет на балете не был, – вздохнул дядя Вадим.

– Я тоже не пойду. Машенька, ты не обидишься, если с тобой Лена сходит? – сказала тётя Катя.

– А можно я тоже останусь? – с замиранием сердца спросила я.

– Иди лучше в театр, – сказала тётя Катя, – успеешь ещё насмотреться на разных чудаков из межмирья, а в Большом сезон заканчивается.

* * *

То, что работа миротворцев не сахар, я поняла довольно быстро. Ни выходных, ни отпусков настоящих не было. Сигнал тревоги мог прозвучать в любой момент. Для этого в каждой комнате были установлены специальные зуммеры. По тревожному сигналу каждый из миротворцев занимал своё место и принимался за дело «согласно штатному расписанию», как говорил Иван Дмитриевич. Сам он сразу связывался с Советом миротворцев межмирья, Лена разыскивала в справочном компьютере необходимую информацию о мире, в который предстояло высаживать десант, а дядя Вадим отправлялся в клональную. На создание каждого клона уходило около двух часов, да ещё несколько часов необходимо было для придания клону требуемой формы. Конечно, сам процесс клонирования регулировал специально запрограммированный компьютер, над которым тоже потрудилась Лена, но модификацию клонов никакими программами предусмотреть было невозможно. Лена говорила, что весь шестой этаж полностью отдан программистам, которые записывают программы по созданию готовых уже форм, и работы у них хватает, а дядя Вадим делал новые формы в одиночку и без компьютеров.

Мне кажется иногда, что процесс модификации не обходится без какой-то магии. Хотя, кто всерьёз может поверить в такую ерунду в наше просвещённое время. Кстати, работа по модификации клонов тяжёлая, утомительная и долгая. На модифицирование, в зависимости от сложности, уходит в среднем от двух до пяти часов, а иногда и больше. Вот так! Это вам не волшебной палочкой махать!

Но самое трудоёмкое – это дежурства у вреза во время работы миротворческого десанта. Дежурства эти иногда длятся по нескольку дней, а то и недель, и тогда миротворцам приходится дежурить у вреза посменно. Но самые главные и сложные в работе миротворческого десанта первые восемь – десять часов. В такое время, чтобы не мешаться, я старалась не заходить в главный зал, но когда врез бывал свободным, я очень полюбила бывать здесь. Мне уже совсем не хотелось гулять по городу, и тётя Катя даже сердилась на меня и говорила, что у меня развивается вредная «врезовая зависимость». Но врез был таким интересным, что трудно было от него оторваться. Врез, и вправду, жил какой-то своей особенной жизнью. Иногда он был тёмным и непроницаемым, а иногда перебирал миры, как мы перебираем страницы книг. Мне очень нравилось часами сидеть у вреза и читать учебники в ожидании, пока врез проснётся, а потом заглядывать в чужие миры. Миры эти были удивительны и многообразны. Вот, к примеру, мир живых Камней. Я с детства любила камни. У меня же папа с мамой геологи, и поэтому нас дома во всех комнатах висят специальные витринки с подсветкой, где на стеклянных полочках лежат самые разные камни. Полевой шпат и базальт, яшма и малахит, халькопирит и диабаз. Но камни в наших витринках мёртвые, а в мире Камней они живые. Живые Камни почти неподвижны, и большую часть времени, которое течёт в этом мире неспешно, предаются размышлениям и беседам. И хотя я почти ничего не могла разобрать в низком гудении звуков каменной речи, я всё-таки с удивлением и восхищением наблюдала за живыми Камнями.

А вот грибы – это полная противоположность Камням. Они все страшные воображалы, жадины, постоянно суетятся и вредничают. К счастью, они ещё и глупы как пробки, и все мелкие гадости, которые они вечно устраивают друг другу, не страшные, а, скорее, смешные. Поэтому миротворцы в их отношения никогда не ввязываются, а лишь смотрят как глуповатую, но забавную комедию.

Существа, похожие на огромных десятиногих пауков, показались мне поначалу ужасными, но потом я поняла, что они с удивительной нежностью относятся не только друг к другу, но и ко всем обитателям своего многообразного мира, и прониклась к ним симпатией. Симпатичными мне показались и суетливые, но забавные обитатели мира Корвеца, похожие на взъерошенных крикливых воробьёв, проводящих почти всё время в бескровных, но очень шумных дуэлях по разным поводам, а то и вовсе без повода.

* * *

А ещё мне понравились полканы. Это очень симпатичные существа. Они похожи на кентавров из наших мифов – это тоже полулюди-полукони. Точнее, полупони. Крепенькие такие, коренастые. Мужчины непременно носят бороды и шляпы. Одеты полканы обычно в вязаные комбинезоны, похожие на комбинезончики для собак. Полканы-мужчины предпочитают сдержанные спокойные цвета: тёмно-синий, коричневый, серый, оливковый, а женщины и дети носят яркую одежду. Женщины ещё дополнительно украшают свои туалеты рюшами, кисточками и вышивкой. Полканийки очень большое внимание уделяют своей внешности: гриву, растущую ото лба до поясницы, они причёсывают самым причудливым образом, ногти на руках и копыта тщательно полируют и покрывают цветным лаком. Они, вообще, страшные кокетки. Впрочем, очень милые. Все полканийки замечательные рукодельницы, и почти постоянно руки их заняты вязанием или вышивкой.

В отличие от кентавров полканы не признают никакого оружия: ни луков, ни дротиков. Оружие полканам, вообще, ни к чему. Это мирные землепашцы и вегетарианцы. Им не на кого охотиться и ни с кем не надо воевать.