Иерусалим ,1996
Обыкновенные совпадения
(Аркан I – Маг)
Если ты говоришь с Богом, то это молитва, а если он с тобой – это шизофрения.
Томас Сас
Как Тим ни кутался в плащ, пытаясь укрыться от холодного моросящего дождя, это мало помогало. Дождь был самого мерзкого свойства: казалось, что он лил со всех сторон сразу, и, порой, даже откуда-то снизу. Тим шел и размышлял на довольно странную тему, непонятно чем навеянную. Он подумал, что его всегда, скажем так, удивляло построение сюжетов в классическом детективе. Как правило, это довольно умный частный сыщик, не имеющий отношения к государственной службе, переигрывает всех полицейских, практически всегда безнадежно тупых и недалеких. Это не то, что бы было странно, но, скорее не совсем честно. Ведь у частного сыщика всегда значительно больше свободы действий, он не связан по рукам и ногам уставами и процессуальными нормами, хотя, конечно, у него и настолько же меньше полномочий. Тим также подумал, что, с другой стороны, если бы его заставили писать репортаж о каком-нибудь сыщике, было бы трудно удержаться от соблазна, и не подражать доктору Ватсону или же кому-то в таком же роде. Увы… Здесь есть что-то от закона о разделении труда. Хотя, вряд ли такого рода репортаж вообще был бы возможен… Шерлок Холмс, Ниро Вульф, да и все остальные, за исключением, быть может, Эркюля Пуаро, сторонились журналистов. Истинные мудрецы и даже просто хорошие профессионалы никогда не оказываются под объективами камер. Им это не то, что бы не нужно… Здесь, наверное, есть что-то от магии. Так, например, настоящему магу незачем изучать кун-фу или кик-боксинг, с целью защитить себя в нужный момент. Такой момент просто никогда в его жизни не наступит. Он исключается самим образом жизни, совершенно недоступным простым смертным. А потому, они и живут своей, более чем странной жизнью, и любому, кто окажется рядом, остается лишь записывать, без малейших шансов, впрочем, что-либо понять.
Говоря откровенно, в тот день Тим пришел в редакцию c большого похмелья. Случилось сразу два повода. Во-первых, Мелисса – его давняя подруга детства, наконец-то вышла замуж за Майкла, и Тим был вынужден стоять навытяжку целый час в церкви, а затем и где-то еще… Он уже смутно припоминал, где именно. Майкл давал ему время от времени фляжку, когда, Тим, сказать по правде, начинал уже попросту ныть. Затем, часам к одиннадцати ночи его усадили в такси и отпустили. Однако по дороге он очнулся и решил ехать на вечеринку к Жоржику.
Надо сказать, что Жоржик, хоть и был его давним другом, но, Тиму всегда казалось, что он – слегка «того». Нет, малый он неплохой – слов нет – добрый и вполне надежный. Придурковатость его, по мнению Тима, состояла в том, что он – Жоржик – страстно верил в магию, астрологию и прочую хрень, и потому, как минимум четыре раза в году устраивал странные вечери, когда, как он говорил, Солнце заходило в Кардинальные знаки Зодиака. Тим так и не удосужился узнать, что это такое. Он просто знал, что в этот день будет много, довольно странных, и вполне доступных девиц, обвешанных бусами и колокольчиками, а также будет совершенно потрясающий напиток, который Жоржик готовил сам, вроде бы из каких-то грибов. Короче говоря, Тим приезжал с удовольствием. К слову, Жоржик не давал выпить напиток и заторчать «просто так», как это делают все нормальные люди. Нет, он требовал, чтобы гость, прежде, чем глотнуть, подумал, чего он или она сделали за четверть года мерзкого, подлого или низкого и лишь затем выпить, попросив прощения. Причем не у того, кого ты, возможно, обидел – а вообще – просто попросить прощения. Тим не спорил с другом. Жалко, что ли подумать, мол, «пардон – накосячил я, было дело…»? Тем более что ничего особенно мерзкого или низкого, он за собой не помнил, а глюки потом шли совершено потрясные. Нет, ну, не то, что бы он считал себя ангелом, но где, собственно, эти подлости совершать-то? В редакции, что ли занюханной газетенки, где Тим пописывал свои плоские статейки? В общем, Жоржик, по мнению Тима – классный, но… теперь вы сами понимаете…
Как Тим добрался от Жоржика домой, оставалось уже совершеннейшей загадкой. Утром же, когда зазвонил будильник, его больной мозг, смог сгенерировать одну единственную мысль: «Позвонить шефу и взять больничный», но… он тут же вспомнил, что как раз сегодня должны привезти материалы по исчезнувшей барже «Каракас», и если его не будет, их перехватит Пит, а он та еще сволочь! В общем… Со стонами и проклятиями, Тим кое-как умылся, заставил себя выпить чашку кофе и, припадая то к стенам, то к перилам, двинулся функционировать.
В редакцию он все-таки опоздал, и, скорее всего из-за дождя: идти было скользко. И опоздал-то он всего-навсего минут на десять, но шеф все же сдвинул мохнатые брови и покачал головой с надвинутым на лоб дурацким, некогда голубым пластиковым козырьком на резинке. Материалы по барже еще не прибыли, и Тим стал рыскать по папкам, чего бы такого поинтереснее взять в разработку. Но все было каким-то унылым и серым, а он так не мог. Если тема казалась ему интересной, в нем начинала фонтанировать энергия, и он мог работать сутками напролет, иногда даже и без сна. Однако если ситуация его не увлекала, то он ничего поделать с собой не мог и большую часть рабочего дня убивал в курилке.
– Тимоти, зайди ко мне на минуту, – раздался голос шефа.
– Все! Теперь точно уволит! – подумал Тим, – На мне и так тыща всяких «подвигов», хоть, впрочем, и не настолько серьезных, чтобы вспоминать о них при употреблении напитка на вечеринках у Жоржика.
В общем, приунывший, раздираемый жуткой головной болью, Тим стал продвигаться к кабинету шефа. Постучал, вошел…
– Вы меня вызывали, сэр?
– Да, садись, – шеф стал копаться в груде папок.
Он долго возился, что-то доставал и перекладывал, пока в конце концов, гигантская пирамида из книг, газет и разнокалиберных скоросшивателей не рухнула. Шеф чертыхнулся, и Тим ринулся помогать собирать обрушившийся на пол архив. Когда же весь этот бедлам был, наконец, снова возвращен на стол, искомый невзрачный скоросшиватель был все-таки найден и, почти торжественно, вручен Тиму.
– В общем так… Совет директоров решил, что нашей газете нужна сенсация. Ну, или просто какой-то необычный материал. Получится хорошо – будут премиальные. Ну а, если нет … сам понимаешь… Здесь не армия спасения начинающих алкашей. Все понятно?
– Так точно, – отрапортовал Тим не без сарказма и даже щелкнул для пущей важности каблуками.
Шеф лишь качнул головой – выходками Тима он был сыт по самое горло:
– Срок – неделя, это ясно?
– Ясно, шеф,– ответил Тим, кивнув – Но вы бы хоть намекнули, на какую приблизительно тему нужен репортаж? Ну, там – про бандитские разборки в южных кварталах или, скажем, – Тим повертел пальцами в воздухе, – про летающие тарелки…
– Нет, про разборки не надо. А про тарелки уж кто только не пишет! Тоже мне – сенсация! Сам придумай что-нибудь. Все, иди, без тебя тут дел по самые ноздри!
Тим уныло кивнул и пошел к своему столу. Это была настоящая, качественная «засада».
– Нет, и как придумано!– думал он про себя, – Или газетка, простите за каламбур, в гору пойдет на ровном месте, либо будет законный повод меня турнуть взашей. Ну, делать нечего,– он лишь вздохнул и сел думать, но в голову ничего не лезло. Тогда он взял свой рюкзак и двинулся в кофейню напротив, где ему и прежде довольно часто приходили неплохие идеи.
Он сидел с полчаса, попивая остывающий кофе, но мысли все равно крутились лишь вокруг вчерашнего сабантуя и того, как он кадрил одну девицу, которая нетрезво вещала, что является шаманкой в третьем поколении.
– Жоржик! – вдруг осенило Тима. Он даже привстал. – Что если о нем репортаж сделать? Он ведь очень неординарный. Несколько раз мне события предсказывал – все в точку. Правда, не совсем понятно, как его уговорить во всем этом участвовать? Очень уж он терпеть не может статейки в газетенках вроде нашей. Впрочем, других идей все равно нет. Ах – да! Скоросшиватель! Может там хоть какой намек сыщется?
Тим открыл папку.
– Ага – как же… – внутри лежал лишь один унылый листок с пояснением – почти слово в слово то, что сказал ему шеф.
– Ладно, посмотрим, – Тим подошел к стойке у бара, придвинул черный телефон и набрал номер Жоржика. Тот, как ни странно, оказался дома:
– Слушай, Жоржик, у меня тут к тебе небольшое дело… – начал было Тим.
– Конечно, приезжай! – раздалось в трубке.
– Обожди… – опешил Тим, – ты же не знаешь…
– Знаю, знаю… Но это – не телефонный разговор, так что – приезжай т тогда погоаорим! – и он бросил трубку.
« Да уж… Я же говорю, что Жоржик – странный. Точнее – неординарный…»,– подумал Тим, и, оставив на стойке несколько монет, двинулся к выходу.
***
– Послушай, – сказал Жоржик, разливая по чашкам свежезаваренный чай, – что ты зациклился на этой идиотской статье? Кому она нужна, в конечном итоге? Ты же сам сказал, что твои журналистские дни сочтены. Тогда к чему эта агония? Быть может, есть что-то такое, чем бы ты действительно хотел заниматься? Сейчас хороший период, давай замахнемся на что-то большое, что могло бы стать даже делом всей твоей жизни. Что скажешь?
– Ой, – ответил Тим, развалившись в кресле, – Я не знаю… Что значит «дело всей жизни»? До какой степени тут можно, так сказать, замахиваться?
– До какой угодно, – ответил Жоржик спокойно.– Просто, реализация – это вопрос более или менее продолжительного времени. Например, если ты захочешь стать королем Англии, на это потребуется несколько жизней, а потому, я думаю, лучше не загадывать так далеко, и наметить цель, которая достижима, скажем, за год-два. Например, кем ты хотел стать до того, как вляпался в журналистику?
– Хе-хе… – ответил Тим, – я хотел попасть в медицинскую школу. Мне была интересна хирургия, хотя, я был бы не против и карьеры патологоанатома тоже… Впрочем, неважно… Мне туда не попасть, я пробовал.
– Почему это? – удивился Жоржик.
– Ну, Жоржик, посмотри на меня! Я обычный белый мужчина без признаков инвалидности. А в медшколах уже давно работает «обратная дискриминация», ты же знаешь. Мой средний бал в старшей школе – девяносто три. Но этого, как видно, недостаточно. Говорят, правда, что можно сунуть на лапу кое-кому, но я не знаю кому и сколько, и вообще – это не для меня как-то…
– Не надо никому ничего совать, – заявил Жоржик. – Ты просто должен перестроить свою жизнь. Полностью. И тогда все сложится само собой, понимаешь?
– Нет, – ответил Тим, – Не понимаю. И чем это моя жизнь тебе не нравится?
– Перестань, при чем тут это? – отмахнулся Жоржик, – Дело вовсе не в том, нравится мне что-то или нет.
– Тогда в чем? – удивился Тим.
– А в том, что если тебя не приняли куда-то, значит, твоя, скажем так для простоты – энергия не соответствует среде приложения. Ну, это как если бы в автомат, куда бросают четвертаки, ты попытался бы просунуть доллар. Понимаешь?
– Ну, допустим… – ответил Тим. – И что ты считаешь нужно изменить конкретно?
– Пока не знаю, – ответил Жоржик, прихлебывая чай. – Но мы непременно разберемся. Важно, чтобы ты осознал, что твое прежнее мировоззрение было в основном ошибочным, и чтобы ты был согласен двигаться в направлении его исправления, а также, чтобы ты верил в успех. Без веры ничего не получится, к сожалению.
– Вот как? Ну, допустим… А что мне все-таки со статьей делать? Мне же до подачи документов в мед школу на что-то жить нужно! Да и денег на учебу надо собрать, там ведь совсем не дешево.
– Не беспокойся об этом. Это – частности. Это решится само собой, поверь мне. Кстати, на первых порах, тебе придется полностью довериться мне. Дело в том, что первые результаты нашего «похода», благодаря которым ты сможешь убедиться в моей правоте, придут лишь через какое-то время. А поэтому, ты должен будешь просто верить, что я все делаю верно. И что мы идем в нужном направлении. Это понятно?