Любовь по-русски

– Мама, я хочу в детский дом к Вале.

И приёмная мама поняла, что дальше бороться за этого ребенка она не может и не хочет…

Оксана жила в семье ровно год, день в день. Когда она приняла решение вернуться к сестре, то никакие уговоры директора детского дома и психологов не помогли. Мария Сергеевна вынуждена была написать заявление в органы опеки с просьбой вернуть ребенка в детский дом. Её заставили написать причину – не нашла общего языка с ребенком. Органы опеки не захотели признать свою вину, что они отдали на воспитание одного ребенка из троих. Ведь не зря в Законе об опеке или приемной семье есть пункт о том, что нельзя разлучать сестер и братьев. Но у нас в стране законы работают так, как хочет на местах. власть

Не передать словами состояние приёмной мамы, когда она отвезла Оксану обратно в детский дом. Никогда уже не забыть ее слова:

– Мама, а ты куда?

Мария выбежала из группы, не сдерживая рыдания. А дома муж дал ей успокоительное. Почему же так получается, что, собираясь сделать благое дело, себе доставляешь лишние страдания? Или права пословица:

– Не делай добрых дел – потом будут претензии!

И как жить дальше с этим грузом вины?

Документы для передачи в детский дом готовились быстрее, чем для оформления приемной семьи. Зато потом в течение трех месяцев приёмная мама не могла выписать ребенка из своей собственной квартиры!

Маша отреагировала на уход Оксаны спокойно, в душе радуясь этому. В последнее время у девочек сложились настолько недружелюбные отношения, что как-то Маша не выдержала и в порыве гнева сказала Оксане:

– Отстань от меня, ты уже всех достала своим непослушанием!

А на вопрос, не скучает ли она, Маша ответила, что ничуть. Звонить в детский дом она не собиралась. В семье тоже решили, что продолжать какие-то отношения с девочкой не стоит. Зато Оксана так не считала. Через неделю она позвонила и, обращаясь к «бывшей маме» на «Вы» и по имени-отчеству, попросила взять ее на выходные. Для нее переход от мамы к официальному обращению не составил особого труда. Никогда не думали, что восьмилетний ребенок так может играть различные роли! Может быть, прав предсказатель, и Оксана действительно станет знаменитой актрисой? Очень бы хотелось дожить до этого времени. ( Белгород. 2 мая 2006 года )

Послесловие

История подлинная, все имена заменены по этическим соображениям.

О судьбе Оксаны известно немного. В 18 лет она вышла замуж, не пригласив на свадьбу родную сестру. Актрисой она не стала. Маша прожила в приёмной семье до совершеннолетия, окончила колледж по профессии парикмахер, получила своё жильё по месту жительства родной матери. Потом вышла замуж за хорошего парня. У них уже растут два замечательных сыночка.

ПОЗОВИТЕ МАМУ!

Мама,– прошептала девочка и хотела дотронуться до родного лица. Но рука ее повисла в пустоте. Она открыла глаза и увидела тот беспорядок в доме, который остается обычно после маминых посещений.

Приступ начался внезапно, когда дома был только брат. Люся, худенькая девочка лет девяти, с большими испуганными глазами, схватилась за правый бок и застонала. Брат, мастеривший что-то в углу комнаты, не обратил на неё никакого внимания. Тогда Люся позвала его:

– Миш, а Миш плохо мне что-то.

– Вечно ты, Люська, притворяешься, надоело уже твоё нытьё. Что там у тебя ещё? – спросил брат, обернувшись к ней. А когда увидел её бледное, перекошенное от боли лицо, испугался, подбежал к сестре:

– Тебе, правда, плохо? Подожди, я сейчас. Ложись, я побегу «скорую» вызову.

Он уложил сестру на диван и, накинув на плечи старенькую курточку, побежал к соседям.

Люся лежала в полузабытье. Вдруг ей почудилось, что к ней приблизилось мамино лицо, родное, доброе, а главное, красивое, не такое как вчера.

– Мама, – прошептала девочка и хотела дотронуться до этого лица. Но рука её повисла в пустоте. Она открыла глаза и увидела тот беспорядок в доме, который остаётся обычно после маминых посещений.

– Как же неуютно у нас, – подумала девочка и опять закрыла глаза.

Люся не помнила, как её увезли в больницу. Очнулась только в операционной, когда кто-то заботливо спросил:

– Как ты себя чувствуешь, деточка?

Ей послышался голос мамы. Она повернула голову и увидела маску и белый колпак.

– Где я?

– Не бойся, всё страшное позади, – голос убаюкивал и успокаивал одновременно, – у тебя был приступ аппендицита, пришлось срочно удалять. Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Только спать хочется. Позовите маму!

– А ты закрывай глазки и спи. А за мамой мы уже послали.

Из операционной Люсю привезли в палату, где лежали женщины разных возрастов ( в их небольшом провинциальном городке в 60-десятые годы прошлого столетия в больнице не было специального хирургического отделения для детей ). В палатах на шесть человек часто встречались люди, раньше знавшие или видевшие друг друга на улицах. Когда Люсю положили на кровать, она поймала сочувствующие взгляды женщин. Но девочка не переносила жалости и поэтому отвернулась. На стенке заметила потёки от воды. Люся внимательно всматривалась в них и вдруг отчётливо увидела мамин профиль. Сердце заколотилось часто– часто, глаза защипало, и слёзы, так долго сдерживаемые, покатились сами собой. Люся плакала сначала беззвучно, потом начала всхлипывать. К ней подошла одна из женщин, дотронулась до плеча:

– Что с тобой, милая? Тебе больно? Потерпи, касатик, всё пройдёт. А где же твоя мама?

Люся вздрогнула, вытерла рукой слёзы и, не принимая жалости, отрезала:

–Вас это не касается! Она, может, в командировке!

– Да ты не сердись, – женщина погладила девочку по голове и отошла.

Люся вся съёжилась от прикосновения мягкой ладони. Мама давно не гладила её по голове. Давно не разговаривала с ней ласково. Где она сейчас? Знает ли, что дочь её в больнице? И от этих мыслей стало ещё тяжелее, а слёзы всё катились по щекам, не давая облегчения. И сердце, казалось не выдержит этой муки.

Через некоторое время в палату вошла пожилая женщина. Она внимательно осмотрела все кровати и, увидев Люсю, бросилась к ней:

– Девочка моя, как же это так? Я только что узнала, Миша мне сообщил.

– Бабушка, – тихо, без особой радости сказала Люся, – мама где?

Бабушка отвернулась, смахнула украдкой слезинки: Она не знала, почему, вкладывая в дочь все библейские заповеди, получила такое «сокровище».

– Придёт, обязательно придёт. Как ты себя чувствуешь, дитятко? Я вот тебе лимончик принесла, хочешь, губки смочу?

– Ты лучше разыщи маму…

– А Миша тебе привет передаёт, испугался за тебя, родименький. Всё так неожиданно случилось, хорошо хоть «скорую» догадался вызвать.

Люся внимательно смотрела на бабушку своими большими светлыми глазами, но взгляд этот был отсутствующим. Она не слышала, о чём говорила бабушка. Ей вспомнилось, как прибежала на её отчаянный крик мама, когда в шесть лет пришлось вскрывать нарыв на ноге, вспомнилось её тревожное лицо, мягкие руки. Неужели не прибежит сегодня? Бабушка ушла, и Люся краем уха услышала, о чём шепчутся соседки:

– Это надо же, ребёнок попал на операционный стол, а матери рядом нет! Удивительно!

Вечером, во время обхода, Люся спросила врача:

– Мама не приходила?

– Не знаю, деточка. Бабушка недавно звонила, интересовалась твоим самочувствием. Ты ведь у нас молодчина, не так ли? – и врач легонько дотронулся до её живота. Люся, чтобы от обиды не заплакать, закусила губу. Она чувствовала себя заброшенной и одинокой среди этих людей, она знала, что они не смогут ей помочь, даже если сильно захотят. Никто в целом свете не может помочь ей, ни бабушка, ни папа, ни брат. Ей могла помочь только мягкая мамина рука.