Рыжая Кошка. Роман

– «Это же личность! Та, с остановки…»

Да, это, несомненно, был тот же парень. Хотя в следующий момент я уже начала сомневаться: меня слегка удивили и насторожили глаза этой личности. В потоке света, направленном на возвышение, они показались мне какими-то холодными, почти стальными. Там, на остановке он представился в воображении совсем иначе. Более возвышенным что ли, более романтичным…

Музыканты о чём-то тихо посовещались, затем «личность» обратилась в зал:

– Друзья мои, сегодня вечер принадлежит вам… И мы будем исполнять все ваши желания… Но сначала я хочу предложить вам одну, на мой взгляд, очень интересную вещь.

Из противоположенного конца зала кто-то громко поинтересовался:

– Андрей, твою вещь?!

– Нет, – ответил тот. – На сей раз не мою, но в моей обработке.

– «Так, – сообразила я, – значит это и есть „прелюбопытный тип“, который и гитарист, и солист, да ещё и по совместительству руководитель… Андрей… Кучинский.»

Свет в зале померк и начал свою игру где-то над головами музыкантов: он то расходился разноцветными кольцами, как круги на воде, то рассыпался звёздами или замысловатыми узорами, расходясь во все стороны и вновь собираясь в одну точку.

Андрей виртуозно вёл свою партию соло на гитаре: казалось даже воздух в зале раскалился и звенел тонкой струной, а зал почти так же зачарованно наблюдал за человеком со стальными глазами, ведущим разговор с ним на языке высокой музыки.

– «Да, исполнитель он классный! – подумала я восхищённо, зачарованная виртуозным игрой. – Пока не знаю каков он композитор и каков певец, но исполнитель – что надо. Как сказал Карим: мастер на все руки.

Сольный номер закончился и группа сразу перешла на танцевальные ритмы, считая, видимо, что залу давно пора немного размяться.

Мистер торопыга – Карим-ака, всеми правдами и неправдами заставил меня допить шампанское и, завидев фигуру, направляющуюся в нашу сторону, спешно пригласил на танец. По-моему мы смотрелись с ним не очень: полноватый мужчина с копной курчавых волос, ниже среднего роста и рыжеволосая девушка выше среднего роста, да ещё на каблуках. Но меня это не смущало – даже весело. Я начала смеяться не только от каждого замысловатого па партнёра, но и от каждого, метко сказанного им слова.

Музыка на мгновение смолкла, и возникла снова, поэтому мы не успели вернуться на место. Музыканты играли знакомую мелодию, но я никак не могла понять что это. Видимо она исправлена, обработана руководителем до неузнаваемости. Только когда в музыкальную канву вплёлся голос, меня осенило:

– «Так это же Scorpions: „Still Loving You“ – „Всё ещё люблю тебя“… Но, как изменена композиция и как режет ухо английский язык Андрея».

Видимо исполнителю очень нравилась эта вещь:

If we’d go again
All the way from the start,
I would try to change
The things that killed our love.

Your pride has build a wall, so strong
That I can’t get through.
Is there really no chance
To start once again?
I’m loving you.

И голос был вроде неплох, но произношение…

Этого выдержать я уже была не в состоянии. Оставив Карима одного в середине зала, я направилась к музыкантам. Остановившись напротив возвышения, сделала протестующий знак руками, и сказала, как можно громче, чтобы быть услышанной:

– Стоп! Стоп-стоп! Всё не то! Не то!

От неожиданности музыканты прекратили играть, а солист смолк на полуслове. Мой голос зазвенел на весь зал:

– Не то, совсем не то! Разве можно так коверкать и замечательную музыку, и слова?!

Лицо Андрея покрыл румянец досады, а глаза ещё больше стали отсвечивать сталью, но меня уже это не пугало: шампанское сделало своё чёрное дело.

– Вы уверены, детка, что знаете, как надо? – с вызовом поинтересовался Кучинский, делая ударение на слове как.

– Уверена, – без тени сомнения ответила ему и направилась к клавишнику.

Светловолосый, светлоглазый парнишка, примерно одного возраста со мной, вопросительно посмотрел мне в лицо, явно не понимая, что я от него хочу.

– Можно твой инструмент? – поинтересовалась я так, словно мы знакомы уже сто лет.

Парень нехотя уступил своё место, отодвигаясь назад.

Пробежав пальцами по клавишам, словно проверяя их гибкость, я обратилась к остальным музыкантам:

– Подыграйте без аранжировки… Пожалуйста.

Музыканты все, как один посмотрели на руководителя и он, видя мой умоляющий взгляд, и слыша выкрики из зала: – «Ну, дай спеть девчонке, Андрей!», молча кивнул головой.

Я сделала небольшой проигрыш, чтобы остальные смогли настроится на мою «волну».

Музыка Scorpions зазвучала в своём первозданном виде, и я начала петь – в первый раз в незнакомой мне аудитории. Сначала на русском языке:

– Если бы могли пройти

Весь этот путь с самого начала,

Я бы попробовал изменить

То, что убило нашу любовь.

Твоя гордость стала слишком крепкой стеной,

Которую мне никак не удаётся преодолеть.

Неужели нет шанса

Начать всё сначала?

Я люблю тебя…

Но услышав, как хмыкает Андрей, продолжила уже на английском.

Мне приходилось петь, и не однажды: в узком кругу, среди друзей, перед одноклассниками, наедине с собой, но чтобы вот так, перед незнакомыми людьми, без репетиций – никогда. Если бы не шампанское, то моё волнение, наверное, зашкаливало бы. А сейчас я даже умудрилась краем глаза наблюдать за руководителем, который позволил «детке» спеть испорченную им песню.

Сначала Кучинский вообще не смотрел на меня, всем своим видом выказывая равнодушие, устремив взгляд в зал. Но после первого куплета, исполненного на английском языке, начал разворачиваться в мою сторону. Стальной взгляд слегка потеплел, и уже выражал смешанные чувства: полу-удивление, полу любопытство, к которым примешивалось что-то ещё, чего я пока не смогла понять. Когда песня закончилась, он аплодировал вместе с музыкантами и залом, слегка картинно, как мне показалось, играя на публику.