Рыжая Кошка. Роман

– Да тише ты, тише, оратор! Что разорался, как торговец на базаре?

Дальше разговор проходил уже при пониженных тонах и на узбекском языке, видимо для того, чтобы я не смогла ничего понять. Друзья на этот счёт сильно заблуждались. Они ведь не могла знать того, что я выросла среди махаллинских ребятишек, и язык знаю неплохо.

– Девочка красивая, да не про тебя, друг.

– Уж не про тебя ли?

– Не угадал, дорогой: это Сабира девчонка.

– Твоего старого дружка?!

– Тебе он тоже, как мне помнится, хорошо знаком. Не забыл ещё вижу.

– Нет, не забыл. А когда начинаю забывать, то лицо напоминает золотыми зубами.

Карим засмеялся приглушённо:

– Да, Тахир-джан, это память, так уж память: на всю жизнь. На каком это курсе он тебе отметку эту сделал?

– На третьем, – ответил Тахир. – И тоже из-за девчонки… Помнишь Катюшу Воронову? Вот тогда, из-за неё я и лишился зубов.

– Как не помнить? – отозвался Карим. – На вашем курсе все парни были в неё немного влюблены.

– Ты прав, Карим, были… А досталась она Сабирке, и потом, как козочка на привязи ходила за ним… А он попользовался и бросил, как…

Дальше последовали весьма нецензурные слова и я, чтобы не слышать этого, закрыла уши подушкой. Когда я сняла подушку с головы разговор между дружками шёл уже о том, что у Кати Вороновой от Сабира Усмановича есть ребёнок – сын.

– Карим, друг! Я хотел убить Сабирку, когда вернулся в Ташкент! – признался Тахир. – Но он уже уехал в Фергану.

– А где сейчас Воронова? – поинтересовался Карим, еле выговаривая слова, заплетающимся языком.

– Всё там же, в Джизаке. Работает в Облбольнице. После того, как получил от ворот – поворот, я больше там не был…

Голос Тахира сорвался, и он начал плакать злыми пьяными слезами. Карим успокаивал его и потащил назад в зал, предлагая залить горе водкой.

– Как хорошо, что я знаю язык, – думала я. – Иногда можно узнать много любопытного.

К языкам у меня способности с детства: я и английский знаю не хуже мамы, а может даже и лучше, потому что много слушала песен на английском, учила слова, подпевая исполнителям…

Впрочем, я несколько отвлеклась от основной нити повествования, и должна это исправить. На следующий день Карим-ака с опухшим лицом, всклокоченными волосами, высказывал мне, предъявляя претензии:

– Ишь, какая принцесса нашлась?! Что, полчаса не могла посидеть с нами?

Ответила я ему тогда довольно резко:

– Я не обязана развлекать ваших друзей!

– И тебе никто и ничем не обязан! – зло отрезал Карим.

В ответ на его слова я хлопнула дверью и ушла в сою комнату. Хотела сразу же уйти из этого дома, но куда? Ташкент для меня совершенно незнакомый, чужой город. С полчаса ходила по комнате, лихорадочно соображая, что делать, но так и не смогла ничего придумать.

Карим два раза подходил к двери, звал завтракать, и оба раза я отказывалась. Слышно было, как он сам метался по дому, не находя места. Наконец, что-то ворча себе под нос, хлопнув входной дверью, он ушёл из дома. Только после этого я немного успокоилась и ко мне вернулась способность нормально мыслить.

Я решила одеться и выйти в центр города и попробовать поискать работу самостоятельно. Ведь мне никто ничем не обязан, как выразился лучший друг Сабира Усмановича… Никто и ничем. Когда постучали в дверь, я уже была одета. Инстинктивно сжалась, ожидая неприятностей. Но стук был иной, лёгкий, не наглый. И я шагнула навстречу.

– Кто там?

– Это я – Сабир-ака, – ответил голос из-за двери.

Каким прекрасным показался этот голос, словно сам Ангел-спаситель пришёл мне на выручку. И я была несказанно рада этому. Рада, как никогда раньше. Сама не ожидала такой реакции. Видимо, поэтому и ощетинилась, как ёж.

– Здравствуйте, Наташа, – сказал Сабир-ака прямо с порога, внимательно всматриваясь в моё лицо. – А я вам привет привёз от мамы.

«Ангел-спаситель» подал мне письмо, которое я прочла мельком, потому что знала, что там написано: жалобы мамы на загубленную молодость, на непонимание её жертвы, обвинение в неблагодарности и чёрчтвости.

Отбросив письмо на кровать, я подумала с досадой:

– «Лучше бы ты денег передала, мама, чем это письмо! Оно не сказало мне ничего нового».

Сабир Усманович передал знакомую дорожную сумку со словами:

– Ваша мама попросила передать ещё вещи.

Это порадовало меня больше белого листка, сиротливо прилепившегося на краю кровати, Вещи были кстати. Не обращая внимания на Сабира, я стала выкладывать их из сумки. Особенно порадовалась своему любимому вечернему платью, которое лежало на самом дне сумки. Я так увлеклась своими нарядами, что чуть не пропустила мимо ушей слова Сабира Усмановича:

– Наташа, вы не забыли о том, что должны сейчас ехать в институт? Переодевайтесь, а я подожду в машине.

И уже в дверях он добавил:

– Забыл спросить, Наташа: Карим успел вас прописать?

– Да, – ответила я поспешно, – Вчера он вернул мне паспорт с пропиской.

– Вот и хорошо. Возьмите все документы, что у вас есть – будем устраиваться на работу. Ваша мама дала добро.

Сабир ушёл, а я подумала:

– А что ей ещё оставалось делать? Всё свершилось с её молчаливого согласия и даже, если задуматься, с активного подталкивания именно к этому шагу.

Вот так, благодаря «Ангелу-спасителю» я и устроилась на работу, и покинула дом, человека мне малосимпатичного. Впрочем, я вновь отвлеклась от повествования…

* * *

Перед началом киносеанса Карим-ака явно чувствовал себя не совсем комфортно: он то ёрзал на стуле, устраиваясь поудобней, то вынимал из кармана яркий носовой платок, вытирая воображаемый пот, то недоверчиво, краем глаза, посматривал на меня. Он, видимо, никак не мог поверить тому, что я смогла простить его и согласилась пойти с ним сюда, во Дворец искусств – сомневался, что пойду и дальше, в ресторан. Мужчина гадал, что всё это значит: подвох, авантюра, или мелкое желание уязвлённого женского самолюбия, желание отомстить?

Много, как видно, было мыслей в голове Атабаева – ох, много. Я же сидела молча, сосредоточившись на экране, в душе ликуя: к чему месть, Карим-ака? Ты уже сам-себя наказал! И мне этого вполне достаточно. Так что: даёшь ресторан! Тем более, что это первое моё посещение такого заведения – пусть даже не с тем с кем хотелось бы…

Итак, фильм нас не очень заинтересовал. Тем более, что это подделка род Запад, и подделка дешёвая. Какой Запад с разбитыми дорогами, всесильной российской мафией и хлипким «суперменом»? Ничто не может заглушить мысли в наших головах: ни выстрелы, ни повышенные тона, на которых общаются персонажи фильма, ни визг тормозов.