Души прекрасные порывы. Три мини-повести

Хотя он, пожалуй, на сей раз был слишком придирчив: в хлеву – чисто, а в яслях лежало свежее сено, куда и направилась Белянка.

– Ну, что же, на этом моя миссия закончена! – заключил он, закрывая ворота сарая. – Пора и в родные пенаты.

Ключ действительно лежал под половичком у самого порога входной двери. Костя с недоумением подумал:

– Как тут всё запущено-то? Если какой-то пастушок знает про ключ, то, наверное, и всё село знает…

Но говорить об этом тётушке бесполезно. Костя улыбнулся, представляя выражение её лица и ответ:

– Да, что у меня брать, Костик? Всё моё богатство – во мне самой.

Дом встретил Константина тишиной и прохладой: деревянный сруб хорошо сохранял комфортную температуру и зимой и летом.

– Ничего не изменилось! – улыбнулся он, поводя глазами по скромно обставленной комнате. – Всё тот же диванчик, тот же старинный буфет с резными ножками, круглый стол посередине комнаты и «хрустальная» люстра над ним. Шифоньер и книжные полки, заставленные доверху книгами – особая гордость тётушки По… Она до сих пор не утратила интерес к чтению.

И, действительно: на диванчике лежала тоненькая брошюра, оставленная хозяйкой. Костя сел на диван, посмотрел на книжицу. Это было что-то специальное, по животноводству, и не вдаваясь в подробности, он переложил её на стол, а сам лёг на диван, вытягивая ноги. Лежал и думал о том, как, возможно, уже завтра напросится на рыбалку с тётушкиным соседом, а может быть просто возьмёт мольберт и будет смотреть, как азартно дядька Николай ловит рыбу, и рисовать.

Скрипнула входная дверь и кто-то легко пошёл по коридору. Константин поднялся с дивана навстречу вошедшему. На пороге стояла тётя Поля. Всё такая же, какой он видел её пару лет назад, когда она приезжала к ним в Москву.

– Здравствуйте Вам, Полина Яковлевна! – засмеялся Костя. – Гостей принимаете?

Полина Яковлевна в сильном волнении всплеснула руками:

– Кто это к нам приехал?! Неужто Костик-хвостик, вспомнил наконец, о своей тётушке По?… Что же не сообщил о приезде? Я бы встретила. Сегодня как раз была в Хвалынске – по делам… Когда прибыл?

– Пару часов назад, – всё ещё улыбаясь, ответил Костя.

– И что лыбишься-то? – удивилась Полина. – Аль на мне узоры какие написаны?

– Рад! Вот и лыблюсь, – вспомнил тот забытое слово.

– Дай посмотрю на тебя, Костик!… Да ты никак ещё подрос? Или это я меньше стала…

Она прижалась к Константину головой, которая едва доходила ему до середины груди и сказала:

– Как же я рада тебя видеть!…

А потом обеспокоенно:

– Ты же у меня, наверное, голодный?! А я тут сантименты развожу!

Потом они ужинали и разговаривали. Разговаривали, как старинные, закадычные друзья, которые были много лет в разлуке. Было столько много общих тем и интересов, хотя казалось бы – откуда: Полина всю жизнь прожила здесь, в родной Ивановке, а Костя, сколько себя помнит, жил в Москве. Глаза Полины Яковлевны лучились радостью и пониманием, а на душе Константина становилось тихо и вольготно. Ему вдруг показалось, что он, наконец, вернулся домой.

Костя припомнил, мучивший его вопрос, и поинтересовался:

– По, а почему девчонку-пастушку сельские мальчишки называют Дулей с Мартынова сада?

Полина посмотрела на него пытливо:

– А ты, что не узнал её?

– Нет, – ответил Константин. – А должен был?

– Так это же соседская Катерина! Дочь Николая и Валентины… Ну? Это ведь она в последний твой приезд, бегала за тобой, как собачонка, а ты называл её невестой?… Катюшка сердилась на тебя и отставала…

– Что-то припоминаю. – улыбнулся Костя. – Ну да, соседская девчушка… Сколько же ей тогда было?

– Десять? – сама себя спросила Полина. – Ну да, десять… Ежели сейчас ей почти двадцать…

– Как летит время?! – удивился Костя. – Была маленькой девчонкой… А теперь – красивая девушка!

Полина посмотрела на Костю обеспокоенно и погрозила пальцем:

– Но-но! Ты это брось, Костик! Знаю я вас – городских! Катюше хоть и двадцать, но она ещё девчонка.

И Костя, чтобы отвести от себя подозрения, вернулся к прежней теме:

– Ты так и не сказала мне: почему дуля?

Полина неожиданно засмеялась, видимо, что-то припоминая, а потом начала свой рассказ:

– О, это была весьма поучительная история!… Года два назад, к нам в Ивановку приезжал один городской парень… Не из Москвы, конечно – из Саратова… Увидал нашу Катюшку и воспылал к ней чувствами… Ну и прохода не стал давать: где бы она не шла – он тут, как тут. Разговоры всякие заводит, словами заковыристыми, как фокусник булавами, жонглирует: всё хочет показать, что умный – не чета нашим сельским парням… А Катя на него ноль внимания. Разозлился городской на такое равнодушие, и как-то принародно говорит ей:

– «И что ты, Гюльчатай, личико своё постоянно воротишь? Не могу понять: гордишься что-ли?… Я вот хочу с тобой поближе познакомится…»

И этак с намёком подмигивает.

Катюшка посмотрела на него оценивающим взглядом и спрашивает:

– А дулю с Мартынова сада не хочешь?

Вокруг все засмеялись, даже те, что с ним был. Парень на секунду опешил, а потом неожиданно размахнулся и дал девчонке пощёчину. Все вокруг замерли, а «кавалер» смотрит Наполеоном, ходит гоголем, уверенный в полной своей безнаказанности.

Катерина вспыхнула даже от такой дерзости и метнулась прочь. А парень этак победоносно к своим дружкам: вот дескать, как нужно со строптивыми девками обращаться. И не знает, дурачок, что Катя обид не прощает и всегда за себя может постоять…

Смотрят все: девчонка уже возвращается, а на плече у неё кнут (она уже тогда вместо погибшего отца пастухом работала). Тишина стала, как на кладбище. А парень усмехается:

– Что за защитничком бегала?

– Мне защитники ни к чему! – Катерина отвечает. – Я и сама за себя могу постоять.

Да как жихнет кнутом! Так у парня на мягком месте не только джинсы лопнули. Завопил он не своим голосом и прочь кинулся. Хохот поднялся, можно сказать, гомерический, а Катюшка спокойно развернулась и домой ушла… Больше городского умника у нас в селе не видели: сказывали – утром следующего же дня уехал.

Костя представил эту картину и засмеялся от души:

– Молодец, девчонка! Знай наших!

А Полина продолжила: