Портрет дамы. Мистический детектив

– Но появление тебя, фотодокументов выведет в главные подозреваемые молодого человека, а это…

– Это будет ошибочной версией! – уверенно произнесла Таня.

– Почему?

– Потому что Андрей не способен на убийство.

– Ты точно уверена? – усмехнулся Кузьмин, прищуривая правый глаз. – Прежде чем отвечать – подумай хорошенько.

– Андрей, добрый, мягкий. Он не мог сделать этого.

– А что если обстоятельства заставили его? Ну, просто выхода иного не было?

– Какие обстоятельства?! – возмутилась Татьяна полушёпотом.

– Ты же знаешь, что парень жил за счёт Лины?… Знаешь?

– Знаю, – подтвердила та, не понимая, куда он клонит.

– А что если после этого разоблачения Лина решила отказать ему в помощи, порвать с ним?

– Ну и что? – удивилась девушка. – Убийством тут ничего не исправить. Ему не выгодно это убийство!

– Как сказать. – Сергеич блеснул глазами. – Как сказать… Видишь ли, Татьяна, пропали некоторые вещи Лины: пара дорогих серёг, ожерелье, кольцо с бриллиантом, подаренное супругом в день тридцатипятилетия, и ещё кое-что по мелочи: часы, браслеты, цепочки с кулонами… А это работает на мою версию.

– Нет-нет! Андрей никогда бы не сделал этого! Он не такой! Он не мог! – воскликнула Татьяна.

– Как ты можешь с уверенностью утверждать это? Ты его знаешь всего несколько дней, а утверждаешь, что он не способен. Каждый из нас способен на отчаянный поступок, когда припёрт жизнью к стенке!

– И все-таки я не согласна с тобой! Тут просто не тот случай.

– Возможно, – в раздумье произнёс Сергеич. – Но уверен, что именно эта версия станет в расследовании основной.

– И меня это пугает. – ответила Татьяна. – Зная наши доблестные правоохранительные органы, мне искренне жаль парня, потому что он не заслуживает такого испытания.

– Каждый из нас рано или поздно проходит свою долю испытаний. – нахмурился Кузьмин. – Сия чаша никого не минует…

Татьяна смотрела на бывшего шефа с явным желанием выразить протест, и тот слегка пожурил её, не одобряя горячности:

– Ты слишком эмоциональна, Татьяна, а в нашей работе это скорее недостаток, чем преимущество.

– Наверное, поэтому из меня и не получился настоящий прокурорский работник. – усмехнулась Татьяна.

Понимая, что спорить с бывшим шефом бесполезно, она замолчала, обдумывая, чем можно помочь Андрею, но не смогла найти ответа на мучающий её вопрос. А Кузьмин вдруг произнёс:

– Рассказать об этом парнишке всё-таки придётся: от этого никуда не деться… Естественно, не упоминая того, что я причастен к этому кое-каким боком.

– Естественно. – согласилась Таня полу саркастически.

Правая бровь Сергеича вновь взлетела вверх, выдавая не то недоумение, не то возмущение.

– Извини?! – произнесла она, осознавая, что переборщила в своём стремлении защитить парня.

Игорь Сергеевич деликатно пропустил мимо ушей и сарказм, и извинения, и, как ни в чем не бывало, поинтересовался:

– Ты готова говорить со следователем?

– Вполне.

Следователь Михаил Иванович Селезнёв, тот самый плюгавенький мужичок, которого Таня видела на кухне лишь со спины, был знаком ей по работе в прокуратуре, но это знакомство, так сказать, шапочное: здравствуйте – до свиданья. Теперь же оно должно было перерасти в сотрудничество, однако этого не произошло.

Въедливый следователь с глазами буравчиками, проникавшими в самую душу, Татьяне не понравился: во-первых: он вел себя так, словно вовсе не знал Рябинину, во-вторых: видимо, считал именно её виновной во всех смертных грехах, и Таня в ответ начала нервничать и грубить.

Следователь смотрел непонимающе, не одобряя её поведения, и тогда Татьяна пояснила:

– И ваше поведение, господин следователь, оставляет желать лучшего.

– Вы ошибаетесь, Татьяна Владимировна, – бесстрастно ответил Селезнёв, – моё поведение вполне соответствуют требованиям законов прокуратуры.

И тут же добавил, не отводя от неё колючего взгляда:

– А вот меня удивляет ваша реакция… Вы, как я знаю, юрист по образованию, но вместо того, чтобы помогать следствию становитесь в позу… Не понятное поведение.

Тане очень захотелось возмутиться:

– Какая специфическая психология: я же оказываюсь и виновной!

Но тут появился Кузьмин, и она не успела поделиться своей мыслью со следователем.

– Михаил Иванович, – обратился Сергеич к следователю. – вы еще не закончили разговор?

– Нет, Игорь Сергеевич, – ответил следователь, пытаясь пригладить остатки волос надо лбом. – но скоро, видимо, закончим.

– Хорошо, – произнёс Сергеевич, поглядывая на сердитое лицо девушки. – Татьяна Владимировна, когда закончите беседу, подойдите, пожалуйста, ко мне.

– Непременно.

После ухода Кузьмина, Селезнёв несколько смягчился и продолжал уже более миролюбивым тоном:

– Нам осталось выяснить буквально пару моментов…

Рябинина понимающе кивнула, приготовившись отвечать, надеясь на более снисходительное отношение к себе, и снова ошиблась: буравчики вновь впились в неё с прежней силой, пытаясь вывернуть весь её мир наизнанку.

– Лина Евгеньевна не говорила вам откуда она узнала о том, что вы специализируетесь в частном сыске? Насколько я понял, вы только начали свое дело, и широкому кругу населения неизвестны?

– Она сказала только, что ей порекомендовал кто-то из знакомых, и я не стала вдаваться в подробности.

– Так-так, так-так – словно барабанил, следователь. – А вы не предполагаете кто бы это мог быть?