Ведьмины счеты
Таня Гарсия
Ане Смирновой – разведенной маме троих детей выпадет шанс переехать на год в Исландию по работе. Там, в суровом краю викингов, знакомясь с природой, обычаями и культурой острова, она встречает холодного и неприступного Эйнара. Сможет ли она растопить его сердце или ее герой не тот, кем кажется?Страницы романа перенесут вас в Исландию, за внешней неприветливостью которой скрываются горячие, бурлящие источники, лиловые люпиновые поля, разноцветные фасады домов столицы острова и любящие обнаженные сердца его жителей.
Таня Гарсия
Ведьмины счеты
1
– Исландия? – в маленьком окошке видеозвонка на экране компьютера Аня увидела свои округленные глаза. Значит ли это, что на рабочих встречах, проходящих посредством видеосвязи, она нарциссически разглядывает себя вместо того, чтобы внимательно смотреть на собеседника и применять в действии теорию активного слушания? Честно говоря, лидерами по активному слушанию из всех наций, с которыми Анне Смирновой в течение долгих лет своей работы международным аудитором удалось посотрудничать, были японцы. Они часами могли не сводить с нее глаз, понимающие кивали и регулярно издавали громогласное «О!». Им бы и в голову не пришло заниматься самолюбованием во время делового звонка. Аня заметила, что отвлеклась на мысли о японцах.
Исландия, значит.
– Аня, ты с нами? – по-английски с сильным немецким акцентом, будто разрубая слова на куски, произнес Главный Партнер европейского подразделения компании, внимательно следивший за ее реакцией сквозь очки в дорогой оправе.
– Нет, я уже в Исландии, – попыталась пошутить Смирнова. Что Аня знала об этой стране, кроме того, что она находится у черта на рогах, расположенная посреди бушующего океана и покрытая клокочущими гейзерами и дымящими вулканами? Ах да, и того забавного факта, что компьютер в переводе на местный язык называется «ведьмины счеты».
– Ты не должна отвечать сейчас, – успокоил Томас, – подумай на выходных, посоветуйся с семьей. Однако ты должна понимать, что должность руководителя исландского офиса, за функционирование которого ты будешь полностью ответственна, – это очень хорошее предложение. И финансово в том числе.
Аня была благодарна боссу за то, что он не добавил нечто вроде «а ведь ты явно нуждаешься в деньгах», хотя это было бы абсолютной правдой. Несмотря на то, что она не бедствовала, Ане приходилось внимательно считать деньги, чтобы их хватало до конца месяца, и все необходимые платежи были сделаны: выплата по ипотеке, оплата коммунальных услуг, заправка и мойка машины, и, конечно же, расходы, связанные со школой для детей. Пока еще ей удаваться оставаться в небольшом плюсе, но этот баланс был очень хрупок, и повышение было как нельзя кстати.
Растить троих детей и платить ипотеку за квартиру в Варшаве было очень затратно при условии, что их родной отец совершенно не оказывал своим отпрыскам никакой поддержки. Аня и Марат разошлись относительно недавно, три года назад, за чем последовал ее быстрый перевод по работе в Европу. С тех пор они ни разу не виделись, а с недавних пор прекратилась и выплата алиментов. Марат объяснял это исключительно санкциями, хотя Ане казалось, что истинная причина крылась в его нежелании участвовать в судьбе детей.
Так или иначе, через год после переезда многодетная мать вложила все накопленные за последнее десятилетие средства в покупку жилья в столице Польши, которых, конечно, не хватило, и все закончилось ипотекой. Последний год выдался для Смирновой финансово очень сложным: стоимость переменной составляющей ипотеки возросла, а инфляция в Польше била все рекорды. Аня экономила на всем, а недавно в квартире сломался кондиционер, и механики нашли в машине какую-то серьезную неисправность, требующую дорогостоящего ремонта. В этот момент она и решилась поговорить с Томасом насчет продвижения или повышения зарплаты, и тот отреагировал очень оптимистично. Однако его предложение о переезде в Исландию выбило почву из-под Аниных ног. Неужели он говорил сейчас серьезно? Переезжать с тремя маленькими детьми через несколько лет после того, как они обосновались в новой стране? Она только наладила в Варшаве свою жизнь, которая стала хоть мало-мальски удобной в использовании.
Аня, натянув корпоративную улыбку, обещала подумать над предложением и вежливо попрощалась с шефом. Убедившись, что видеосвязь закончена, она оторвалась от экрана и перевела взгляд в окно. По стеклу медленно сползали тяжелые дождевые капли – типичная варшавская ноябрьская погода, представляющая собой пятьдесят оттенков серого. Пальцы барабанили по столу, выбивая какой-то нервный ритм.
«Что же, сегодня пятница, через час уже стемнеет, и можно будет забирать детей из казенных домов», – мысли проносились в голове у женщины подобно табуну разгоряченных коней.
Честно говоря, помимо финансового давления, Ане нравилась жизнь в Варшаве. Она любила это сочетание современного стеклянного «Сити» с его офисами-небоскребами и невысокой жилой застройки успевшего стать родным зеленого района, где находилась ее квартира, с его старинным парком, который венчал величественный королевский дворец со стенами, расписанными многочисленными изображениями упитанных ангелочков. Сколько часов она с детьми бродила по лабиринтам дворцового паркового ансамбля, между его каменных статуй и величественных фонтанов, мыслями переносясь в другую эпоху. Ей нравились многочисленные пекарни и кофейни, расположенные по соседству, в которых можно было посидеть за чашкой кофе во время обеденного перерыва или насладиться сдобной, только что испеченной булочкой в качестве завтрака, когда дети уже были десантированы в места обучения. Она любила неспешно пройтись вдоль канала, разрезавшего район на две части, водную поверхность которого бороздили важные и раскормленные утки, и с завистью разглядывала мускулистые тела сосредоточенных бегунов, каждый раз думая, что вот та ароматная булочка уж точно была последней.
Теперь, спускаясь в подземный гараж и заводя машину, чтобы начать свой ежевечерний маршрут эвакуации детей из учебных заведений, Аня особо остро почувствовала привязанность к Варшаве, которая столь тепло встретила и обогрела ее в минуту, когда она в этом остро нуждалась. Ворота подземного гаража медленно поползли вверх, складываясь в гармошку, и машина выбралась на дорогу между рядами пятиэтажных домов со стеклянными балконами, на которых виднелись увядшие в керамических горшках цветы. На улице теплым светом горели фонари, а на деревьях, посаженных вдоль дороги, золотились лампочки гирлянд. В воздухе чувствовалось наступление Рождества.
Машина Ани медленно кралась по улицам, и женщина бросила встревоженный взгляд на электронные часы на панели приборов автомобиля. Отлично, сегодня она никуда не опаздывает, в отличие от других дней рабочий недели, во время которой у нее постоянно был аврал. Опоздание на пять минут после времени официального закрытия учебного заведения каралось штрафом, которых худой кошелек Ани точно не мог себе позволить. Артем и Марта ходили в четвертый класс общеобразовательной школы, а Зое оставался последний год до «зерувки», или подготовительного класса. Зоя родилась в момент, когда отношения между Аней и мужем уже трещали по швам, и женщина с содроганием вспоминала отчаянные московские вечера, которые она проводила в компании двух четырехлеток и новорожденной дочки в тщетном ожидании мужа с работы. Она начинала ждать Марата уже в пять часов вечера, но тот обычно заявлялся ближе к десяти и немедленно отправлялся спать, заявляя, что валится с ног от усталости. Целыми днями Аня не получала никакой поддержки ни от мужа, ни от других родственников, крутясь как белка в колесе и жонглируя двумя детсадовцами и одним младенцем. Однажды лифт в девятиэтажном доме, где они жили на тот момент, сломался, и Аня тащила коляску с Зоей внутри вверх по лестнице на седьмой этаж, а за ней следовала истерящая двойня, которая падала на пол и колотила руками по не очень чистому полу каждого из лестничных пролетов. Когда вся четверка добралась до двери квартиры, руки Ани тряслись от напряжения и бессилия.
В то время, когда Зое исполнилось три года, Ане как профессиональному международному аудитору поступило предложение о переезде в Польшу. Тогда уже было ясно, что Марат не только не присоединится к ней, но и в целом больше не желает быть ни ее мужем, ни отцом ее детей, усиленно обвиняя Аню в карьеризме и отсутствии стремления поддерживать домашний очаг и варить бесконечно уставшему мужу борщи. За опеку над детьми борьба была бескровной и быстрой. Муж, в одночасье ставший бывшим, с облегчением сдал полномочия в области ухода за своими отпрысками Ане.
Так Анна, вернувшая себе девичью фамилию Смирнова, оказалась с тремя наследниками в Варшаве, измученная декретом и судебным процессом.
Переезд в Варшаву совпал с началом пандемии, и первые два месяца уменьшенная на двадцать процентов в размерах семья провела в изоляции, которую скрашивала только няня, до этого момента трудившаяся поваром в ресторане и чудом перехваченная Аней в период массовых сокращений работников общественного питания в связи с закрытием ресторанов.
Многодетная мать отчаянно пыталась успевать на новой должности, работая из дома и одновременно решая бытовые проблемы в виде оформления недостающих для легального проживания в Польше документов и попытки записать старших детей в школу без знания польского языка, которые от скуки периодически затевали друг с другом потасовки с выдергиванием волос.
Так прошло полтора года, когда в жизни семьи наступил огромный прорыв. Продав имеющуюся недвижимость в Москве, доставшуюся от Аниной бабушки и получив свою часть компенсации, положенной по решению суда, они переехали в свою собственную квартиру в самом живописном и безопасном районе Варшавы, выучили польский язык, старшие дети с удовольствием ходили в школу, а младшая дочь – в детский сад. По выходным они гуляли, открывая для себя уютные уголки Варшавы, занимались хозяйством и заказывали на дом еду из онлайн-супермаркета, которую привозили улыбчивые курьеры, одетые в фиолетовую форму. Аня приобрела подержанную машину, и семье стали доступны дальние путешествия.
Сейчас, стоя в пробке недалеко от своего дома, Аня подумала, что Артем и Марта уже могут ходить из школы домой без сопровождения родителей: закон позволял делать это с момента достижения ими десяти лет, однако Ане доставляло удовольствие собирать детей, словно нанизывать их как бусины на связывающую семью нить.
Постояв в традиционной ежевечерней пробке, женщина добралась до маленькой частной школы, куда ходила двойня. Школа была самой дешевой из платных заведений района, однако отнюдь не самой плохой. Дети могли приходить к семи утра и остаться до половины шестого вечера. В эти часы они не только изучали общеобразовательную программу, но и участвовали в других занятиях, типа уроков фехтования, дзюдо, танцев и театрального искусства. В зимние месяцы в школьное расписание добавлялось обучение езде на горных лыжах и коньках. Аня с удовольствием наблюдала, как растут и умнеют ее старшие дети. Зоя же была всегда всеобщей любимицей, возвращалась из детского сада домой, неизменно пропахшая духами воспитательниц. «Меня пани Марлена сегодня целовала», – с задорным смехом рассказывала малышка, через минуту превращаясь в капризную фурию. Ее младшая дочь явно вела двойную жизнь, будучи ангелом во плоти в школе и сущим бесенком в домашних стенах.
В тот вечер Аня привезла детей домой, они, как обычно по пятницам, заказали две большие пиццы из ресторана неподалеку – одну «Маргариту» с сыром, вторую с курицей и сладкой кукурузой – и сжевали ее, сидя перед телевизором. Конечно, в весенне-летний период, подпитанные солнцем, когда усталость, словно тяжело ватное одеяло, не накрывала с головой с первыми минутами наступления темноты, они могли прогуляться, посидеть на лавочке в парке или сходить в кафе-мороженое. Аня думала, что еще чуть-чуть и старшие дети будут проводить время, натянув капюшоны на голову и уткнувшись в смартфоны, однако пока они еще были по-детски оживленными, а не по-подростковому угрюмыми. В них обоих уже чувствовался характер: Артем рос бунтарем с черными как смоль глазами и кудрявой головой, а Марта была хитрой как Лиса Патрикеевна и утонченной, словно истинная француженка. Аня часто задавала себе вопрос, как одновременно из ее утробы могли появиться на свет два столь непохожих друг на друга существа. Учителя наперебой нахваливали двойню, отмечая уникальный спортивный потенциал Артема и превосходное владение несколькими иностранными языками Марты: в свои десять лет она свободно говорила по-русски, по-польски, по-английски и по-испански. «Что же, самое время добавить исландский», – ухмыльнулась про себя женщина. Завтра она непременно обсудит возможный переезд со старшими детьми, которые были достаточно взрослыми, чтобы принимать участие в принятии важных семейных решений.
2
После пробуждения субботним утром Аня долго делала вид, что ее не существует, наслаждаясь одиночеством своей спальни и долго нежась в кровати. Из-за закрытой двери доносились звуки включенного телевизора, значившие, что дети уже проснулись. В недавно приобретенной женщиной квартире было всего три комнаты, одна из которых использовалась как кухня-гостиная. Большую из двух спален Аня отвела детям и сейчас понимала, что через несколько лет их надо будет расселять или как минимум выделить Артему отдельную комнату. Совсем скоро квартирный вопрос замаячит особенно остро.
Дети росли на глазах, умнели, становились более осознанными, рассудительными и спокойными, и Аня потихоньку начинала вспоминать, что значит жить: пить кофе по утрам в одиночестве, долго валяться в кровати по выходным, неспешно прогуливаться по району вдоль кустарников, усыпанных мелкими бархатными нежно-розовыми соцветиями, остающимися свежими и радующих глаз прохожих с июня вплоть до конца ноября. Некоторые цветы умудрялись сохранять свой окрас даже в начале зимы, чтобы потом задремать под пушистым покровом белого снега. Ане почему-то казалось, что она в какой-то момент заснула как эти кустовые розы. Просто закрыла глаза, и ее затянуло в медленный тягучий, как карамель, сон, из которого она никак не могла выбраться. До момента замужества она была весела и игрива, много работала, будучи на отличном счету у руководства, но еще больше развлекалась. Когда-то у нее был бурный роман с горячим и страстным испанцем, который из одной заграничной командировки привез ей в подарок… косметический вазелин для губ. Вазелин стал началом конца, но все равно Аня с теплотой вспоминала это время своей молодости, которая резко оборвалась в ЗАГСе города Москвы в момент сочетания законным браком с человеком, которого Аня посчитала лучшим вариантом для совместной жизни. Марат покорил ее с первой встречи своей надежностью, непохожестью на всех других парней, с которыми она встречалась раньше. Серьезный, упакованный в строгий костюм, на дорогом автомобиле, для покупки которого он взял кредит, молодой человек отчаянно цеплялся за следующую ступень карьерной лестницы. Марат вырос в патриархальной семье в одном из далеких российских городов, где его папа и старший брат своими руками построили большой дом, и теперь сам отчаянно хотел внедрить этот семейный уклад в их с Аней жизнь. Как Смирнова могла выйти замуж за человека, столь не совпадающего с ней практически ни в чем, оставалось загадкой, но факт оставался фактом: в двадцать восемь лет она стала мамой двойни, рожденной от Марата, а еще через несколько лет, едва вернувшись в офис после затянувшегося декретного отпуска, привезла из рабочей командировки Зою. Официально ее тогдашний муж признал отцовство, а еще через пару лет натянутые отношения лопнули. Они разводились через суд, деля детей и нажитое имущество, претензии на которое значительно перевешивали интерес Марата в малолетник отпрысках, особенно в младшей дочери. В итоге, как показалось его тогда уже бывшей жене, он даже вздохнул с облегчением, когда по решению суда детей оставили Ане. Имущество же разделили поровну. После того как судебный процесс был завершен, Аня радостно приняла предложение от своего работодателя о переезде в Европу и буквально через месяц уже стояла в аэропорту имени Фредерика Шопена, растерянно озираясь по сторонам, окруженная чемоданами, и мысленно пересчитывая разбегающихся по залу детей. Это случилось три года назад, когда про ковид только начинали раздаваться первые тревожные новости в средствах массовой информации, но никто не придавал им значения. К счастью, после переезда у семьи было достаточно времени, чтобы найти подходящее жилье для аренды, нанять няню и подыскать подходящую школу для старших детей, пока мир вдруг не захлопнулся и не сузился до размера съемной квартиры.
Аня давно научилась справляться со многими вещами сама и в том числе ни от кого финансово не зависеть. Она работала в крупной аудиторской фирме, даже в декретном отпуске трудилась на полставки, училась и повышала квалификацию, получила множество дипломов и прошла череду аккредитаций, дабы соответствовать всем международным стандартам своей профессии. Несмотря на посильную помощь своей мамы, которая постепенно сошла на нет из-за инсульта, это была череда очень сложных лет с постоянным недосыпом, когда Аня ночами пыталась нагнать отставание по срокам выполнения проектов, хотя старалась браться за самые простые из них. Тем не менее женщина редко просила деньги у мужа и, что удивительно, умудрялась откладывать средства на черный день даже в ту пору, когда официально была в браке, так как Марат предпочитал спускать все свои сбережения на поддержание имиджа альфа-самца на роскошном автомобиле.
После переезда, несмотря на пандемию, где-то внутри Ани начало прорастать воодушевление и тихая радость, которая стала ее спутником на протяжении многих лет. Она была свободна от тяготивших ее отношений, приехав в Европу за новой жизнью, а дети с каждым днем демонстрировали все больше признаков сознательности. Ей стало казаться, что самый сложный период в ее жизни остался позади.
Тем не менее процесс исцеления затянулся, осложненный многодетным материнством, когда Зоя закатывала истерики по ночам, и Аня молила, чтобы соседи не вызвали полицию, думая о том, что в семь утра ей надо вставать по звонку будильника, готовить завтрак всей семье, к восьми везти невыспавшуюся и лохматую двойню в школу, не забыв сделать им бутерброды для второго завтрака, а в девять уже сидеть на видеозвонке с международными клиентами, поражая их своим свежим и умным видом. В девять утра Аня чувствовала себя уже уставшей.
В последние полгода ситуация значительно поменялась, и старшие дети самостоятельно упаковывали себе сэндвичи, а также могли разогреть на сковородке замороженные блинчики, купленные неподалеку в кулинарии.
Занятая своими мыслями в то ноябрьское утро, Аня еще немного полежала в постели, окутанная полумраком, создаваемым плотными шторами, потянулась под тяжелым одеялом и нехотя встала, опустив ноги в пушистые тапочки. Она проскользнула в ванную, старясь оставаться незамеченной как можно дольше и немного сохранить это время для себя. Женщина приняла душ, завернулась в махровое полотенце, расчесала длинные волосы цвета горячего шоколада, каскадом крупных завитков ниспадающие на плечи и спину, и, стерев взмахом руки испарину с поверхности зеркала, посмотрела на свое отражение. Да, в свои тридцать семь она была хороша, и ей следовало благодарить кого-то из ее татарской родни за выраженные скулы, прекрасный смуглый тон кожи, темные выразительные глаза и аппетитные формы тела, особенно роскошную большую и волнительно колышущуюся при движении грудь, не потерявшую своей привлекательности даже с рождением детей. Пожалуй, когда-нибудь в жизни Ани найдется место мужчине, с которым можно просто получать удовольствие, а не тянуть лямку. В том, что претенденты найдутся, стоит ей лишь только позволить себе думать о новых отношениях, у женщины не было никаких сомнений, даже несмотря на наличие в анамнезе троих детей.
3
Несмотря на то, что Анина любовь к детям была безусловной, ее отпрыски не были ангелами во плоти. Зоя была зверской истеричкой (возможно, в биологического отца, но у женщины не было шанса узнать его получше), а двойня, Марта и Артем, в свое время любили поколотить друг друга до фиолетовых синяков из-за какой-то ерунды. Еще пару лет назад семейный отпуск Аня считала самой большой каторгой в своей жизни. Однажды ее дернул черт поехать с детьми на горнолыжный курорт в соседнюю Словакию. Накануне отдыха в приступе неизвестно откуда взявшегося оптимизма она представляла себе, как сдает детей в лыжную школу, а сама уезжает в горную даль и покоряет склон за склоном, разрезая блестящий хрусткий снег железными кантами.
Тогда, во-первых, она не учла того, что в высокий туристический сезон, и особенно в период европейских школьных каникул, инструкторов и места в школах надо было бронировать заранее. Поэтому в результате Аня столкнулась с реальностью, в растерянности стоя на белоснежном склоне, нагруженная взятыми напрокат горными лыжами и находясь в полном недоумении, что с ними теперь делать. С грехом пополам ей удалось договориться о занятиях с инструкторами в самое неприоритетное время, что сделало ее на один вечер практически счастливой. В итоге на следующий день рыдающую Зою Ане вернули через пятнадцать минут после начала занятий, наотрез отказывающуюся выполнять упражнения и истошно вопящую: «Хочу к маме!» Марта и Артем продержались дольше, однако и сын через пару дней потерял интерес к происходящему, решительно не желая прикладывать никаких усилий к процессу обучения. В итоге только Марта откаталась практически беспроблемно, единственная получающая удовольствие от семейного времяпрепровождения.
Обедая в ресторане у подножия склона в ожидании Марты, Аня разглядывала счастливых европейцев, путешествующих большими компаниями, часто в кругу семьи, и оживленно разговаривающих за своими столами, перемежая беседы заливистым смехом. Словно на контрасте, женщина переводила взгляд на угрюмее лицо Артема или красную от плача по любому поводу Зою, заливалась краской и думала о том, почему у нее все получается не так как у людей. Ночами, лежа без сил в номере отеля и глядя немигающим взглядом в деревянный потолок, Аня успокаивала себя, что скоро все изменится и настанут времена, когда они будут весело смеяться, вспоминая прошлое, и всей семьей наперегонки носиться по искрящимся склонам, любуясь залитыми солнцем вершинами заснеженных гор. Однако в том отпуске ее арендованные лыжи так и простояли без дела весь период, олицетворяя надежду на светлое будущее.
Сейчас, когда со времени того злополучного горнолыжного псевдоотдыха прошло два года, дела с детьми обстояли на порядок лучше. Старшие неожиданно превратились во вполне разумных людей, способных сделать себе бутерброд или хлопья с молоком по утрам. Если раньше у Ани мелькали мысли, что она не смогла построить свой имидж в глазах детей в качестве мамы, постоянно наблюдая их полное непослушание и отчаянное баловство, очередной раз ругая себя за новый педагогический провал, то сейчас она радовалась, какими чуткими и бесстрашными людьми выросли Марта и Артем благодаря ее неукротимой работе над собой в области самоконтроля, когда она не позволяла срываться на них, не воспитывала ремнем, криком и страхом. Хотя женщина признавала, что подкуп достаточно долгое время был вполне работающим методом. Теперь у Ани не было сомнения, что она с детьми действует как одна команда, и именно поэтому было так важно обсудить решение о возможном временном переезде в Исландию на семейном совете.
Марта и Артем выслушали ее внимательно, не сводя с женщины взгляда своих огромных черных глаз с пушистыми ресницами. Они были удивительно похожи на своего отца, в отличие от голубоглазой блондинки Зои. Кто сказал, что гены темноволосых родителей будут непременно доминировать над русыми и голубоглазыми предками, вытесняя черты тех в последующих поколениях? В случае с Зоей татарская бабушка Ани оказалась бессильна и, даже если бы женщина сама не призналась Марату в том, что третий ребенок родился не от него, свежеиспеченный многодетный отец непременно бы понял все с первого взгляда. Во внешности Зои не было ничего от ее родителей по паспорту.
– Ну что, – Аня завершила свою пламенную речь, задаваясь вопросом, насколько убедительной она получилась, – кто готов рискнуть и принять вызов?
– Не очень понял, что значит «принять вызов», – Артем буравил ее черными глазами.
– Нуууу… – женщина стушевалась. Разговаривать с детьми, конечно, было несколько труднее, чем вести мотивационные презентации для аудиторской команды на работе.
– Это значит поехать в Исландию, – Марта презрительно посмотрела на брата, – в страну, где ничего не растет и очень скучно.
– Я разве это говорила? – удивилась Аня данной интерпретации своих слов.
– Прямо нет, но это в целом понятно по описанию.
– Думаю, везде есть, чем заняться, что посмотреть, чему научиться и удивиться. Вы заведете новых друзей, посмотрите на китов, увидите северное сияние…
– А мне и старые друзья нравились, – буркнул Артем, – тем более, нам пришлось потрудиться, чтобы они у нас вообще появились после того, как ты увезла нас от папы.
Аня нервно сглотнула. Она не в первый раз получала от сына упрек в своем разводе с мужем. Однако чем взрослее становился Артем, тем более ясно и колко он формулировал свои претензии.
– У тебя заняло это столько времени, потому что ты противный, – отметила Марта. – Я готова ехать и смотреть на китов, мама.