Рагавурр в одиночестве сидел за обеденным столом.
– Она сказала, что не голодна, господин, – заикаясь и с опаской поглядывая на него, сообщила служанка Рани.
– Понятно… Собери ей обед на поднос. Я сам отнесу.
У двери в её комнату он несколько раз провёл рукой по жемчужному занавесу, дожидаясь разрешения войти, но так его и не услышал.
– Лэина? – Рагавурр отодвинул несколько жемчужных нитей и заглянул внутрь, но в комнате никого не оказалось.
Он застыл с подносом, перебирая в голове места, куда она могла бы уплыть ночью из магиу, накрытого защитным куполом. На этот раз даже его акула не помогла бы ей покинуть границы дома – об этом он позаботился ещё с утра.
Снаружи раздался звук хлёсткого удара, и Рагавурр почувствовал, как защитный купол дрогнул, а вместе с ним дрогнул и поднос в его руках. Немедля ни секунды он открыл Связь, но Лэина тут же оборвала её и ударила по куполу ещё сильнее. Тот задрожал, давая трещину.
Снова и снова пытаясь пробиться в её мысли и каждый раз натыкаясь на стену, Рагавурр зарычал в гневе:
– Бррраслеты Мэгиррр!
Ещё один удар – и трещины расползлись по всему куполу. Следующий – будет последним.
Рагавурр бросил поднос с едой на пол и поплыл к лестнице, надеясь найти Лэину до того, как она успеет покинуть магиу. Потому что он знал: это не защитный купол трещал по швам – это трещали и рвались верёвки, которыми он связывал её крепче и крепче день ото дня.
Когда он выплыл на улицу, купола уже не было, как и разбившей его Оиилэ. Разряды электричества вспыхнули и охватили всё тело Рагавурра.
– Лэина, вернись! – его крик громом прокатился по засыпающему городу.
Не надеясь на ответ, он бросился в погоню за этой упрямой и своевольной девчонкой.
«К кому? К кому она могла поплыть посреди ночи?! К этому жрецу. Треклятый Веррион!»
Перебирая в голове все возможные проклятья, Рагавурр нёсся мимо домов, не скрывая своего гнева и не пытаясь успокоить бушевавшую в нём Волю. Волнами и молниями вырывалась она наружу, словно в Скалистом городе случилась настоящая буря.
Вскоре она накрыла район трущоб и устремилась к жалкому домишке, на двери которого даже занавеса не было. Веррион, этот неуёмный жрец, оказался дома.
Рагавурр ворвался в прихожую, залетел в главную и единственную комнату, схватил старика, от удивления приподнявшегося с кровати, и с силой бросил спиной о стену.
– Где она?!
Веррион широко раскрытыми от изумления глазами смотрел на перекошенное лицо Рагавурра.
– Кто «она»? – голос жреца дрожал.
Рагавурр ударил его о стену ещё раз.
– Где Лэина, старик?! Даже не вздумай лгать!
Трясущимися руками жрец попытался выдернуть из хватки безумного гостя свою ветхую рубаху.
– Её здесь нет. Успокойся. И сам посмотри.
Рагавурр не сдвинулся с места.
– Я не видел её с прошлой ночи, – Веррион с трудом освободился и, вжимаясь в стену, проскользнул в сторону от Рагавурра. Тот бегло прошёлся глазами по комнате, в которой не было никого, кроме старика в простом ночном одеянии, и зарычал, хватаясь за голову.
– Куда она могла поплыть?! Куда? – он снова взял Верриона за грудки. – Я спрашиваю тебя, куда?!
– В сокровищницу… – прошептал жрец, и в глазах его мелькнул страх.
– Будь ты проклят! – Рагавурр толкнул его, и Веррион приземлился на кровать. – К старости совсем обезумел. Кто её пустит в эту сокровищницу?
Рагавурр сделал круг по комнате, припоминая прошедший день и их разговор, ища в нём подсказки. Перед глазами опять всплыло лицо Лэины, побледневшее после его очередной насмешки. А что, если она не шутила? Что если и вправду могла дать согласие на замужество взамен на его отказ от наследия Ругоии?
– Дурррак! – прорычал Рагавурр. – Какой же я дуррак!
Веррион залез подальше на кровать, поправил рубаху и прокашлялся.
– И что, совсем некому открыть ей сокровищницу?
Рагавурр посмотрел на него с раздражением, собираясь ответить колкостью, но вместо этого, сжимая кулаки, прошипел:
– Иинин… Только бы не эта змеюка… Молись, жрец. Молись, чтобы Лэина была не с ней. Потому что, если с Лэиной что-то случится, я клянусь, ты поплатишься за это жизнью!
Веррион кивнул задумчиво.
– Ты изменился, Рагавурр.
– Да, – он усмехнулся, – я стал глуп и слеп. Одолжи-ка мне свой плащ, Веррион.
Лэина
Мы стояли у тяжёлой каменной двери сокровищницы глубоко под дворцом. Иинин передала мне свой осветительный камень и три ключа в виде резных фигур, которые вставляются в стену у дверей.
– Не перепутай, этот для первой, – она показала на фигуру, напоминающую ромб, – этот, в виде листка, для второй, а вот этот – для главной. Ты точно запомнила дорогу?
Я кивнула.
– Хорошо. Охрана вернётся через час. И ещё кое-что: ни в коем случае не трогай в сокровищнице ничего, кроме кинжала, – она крепко обняла меня. – Надеюсь, теперь ты сможешь освободиться.
Переполненная благодарностью за помощь, я толкнула тяжёлую дверь и пересекла порог подземного лабиринта. В последний раз оглянувшись, я улыбнулась Иинин, и та махнула мне рукой на прощанье.
Узкие тёмные коридоры петляли и переходили в развилки, и я отсчитывала повороты, чтобы не пропустить правильный. Я вставила ромбовидный ключ в отверстие у первой двери и, как только она пришла в движение, поняла, что уже не собьюсь с дороги.
Со скрежетом каменная дверь отодвинулась в сторону и скрылась в стене, открывая путь к следующей череде развилок. Иинин сказала, что этот лабиринт так же стар, как и сам Ругоии Гиугин, а в хитросплетениях его коридоров потерялся уже не один десяток Оиилэ.
Из-за дверей в лабиринте почти не было течения, и стоячая вода имела неприятный привкус, который становился только сильнее с каждым новым поворотом. Я поморщилась, приближаясь ко второй двери, и вложила в углубление рядом с ней ключ в виде листка водорослей. Тяжёлый камень, закрывающий проход, дрогнул и медленно пополз в сторону. Оставляя ключ в углублении, чтобы дверь не закрылась, я последовала дальше.
В этом коридоре почти не было разветвлений, он петлял, но уверенно вёл меня к главному залу сокровищницы. Последняя дверь казалась толще, но новее других. Её гладкая поверхность переливалась даже от неяркого сияния, исходившего от осветительного камня. Вставив ключ, похожий на морскую звезду, я с изумлением наблюдала, как дверь совершенно бесшумно заскользила по полу, открывая мне самое сердце сокровищницы – овальную комнату, вдоль стен которой висели ровные ряды полок, а в центре сияла необычная конструкция, похожая на полый шар, разрезанный пополам.
Нижняя половина лежала на конусовидном подиуме, и внутри неё, в углублении, словно жемчужина, светился кристалл, то отливающий лазурно-голубым, то вспыхивающий фиолетовым, размеренно пульсируя.