Апостолы игры

– А далеко идти? С предложением?

– Ну… – Уж замялся. – В Англию. А Саулюсу я прямо сейчас наберу, посмотрим, когда получится встретиться…

Пока друзья переваривали информацию – Кишкис достаточно активно мелькал в общественной жизни в студенческую пору, но в конце нулевых исчез со всех радаров так, что даже у Кости не было информации о нем – Жильвинас позвонил.

– Итак, мы сегодня встретимся у Коксика на работе и обговорим. Если вы свободны часов в пол-одиннадцатого ночи, то я предлагаю разделить с нами компанию. Всё-таки вы это все начали, значит, и сказать сможете больше…

– В пол-одиннадцатого… – Лиздейка присвистнул. – А где ваш Саулюс работает?

– В двадцать два-тридцать? В клубе, – Жильвинас мягко улыбнулся.

* * *

Договорившись, что в клуб с Ужом отправится Лиздейка, распрощались. Кость подбросил К-1 до Старого Города, а сам отправился в микрорайон «Северный Городок» – в гости к генеральному директору и держателю основного пакета акций АО «Do-Vanduo» Довидасу Каритису. К школьному другу Довке Толстому.

Толстый всегда отличался от остальных членов компании. Он был старше. Ненамного – на полтора-два года, но в те годы, когда компания зарождалась, разница эта, разница между десятилетним пацаном и двенадцатилетним подростком, казалась абсолютно непреодолимой. Как удалось ее преодолеть? Баскетбол, детка! Кястас улыбнулся себе под нос, вспомнив первую, обращённую им, фразу Толстого – двенадцатилетнего только что переехавшего в их двор «старшего», впервые вышедшего во двор и не обнаружившего в нем никого, кроме стайки «малышей».

– Это же баскетбол, детка! Суетитесь – суетитесь, а играть толком не умеете…

Лиздейка, конечно, сразу вскипел и предложил сыграть один-на-один. Толстый отмахнулся, сказав, что один-на-один – не игра. Тогда К-1 предложил Довке выбрать себе любого партнера и… Кого же Толстый выбрал? А, ну, конечно – Ромаса. А Кястас естественно встал в пару к Каролису. И на пару они проиграли. А потом Толстый полвечера объяснял им, что они, по его мнению, делали не так. Баскетбол, детка!

В отличие от всех остальных из компании Довидас посещал школу со спортивным уклоном. Не «Академию Марчулёниса», конечно, но судя по тому, чем делился с дворовыми младшими друзьями, тоже вполне серьезную. И учился твёрдо, мало отличаясь в этом от прочих участников «Два Kа». Но окончив девятый класс, удивил всех, забрав документы из школы и отдав их в профтех на сантехника. «Высшее образование я всё равно не потяну», – объяснил он свое решение друзьям. – «А спорт – это весело во дворе, но как карьера – сказка, в которую глупо верить слишком долго. И слишком опасно пытаться ее воплотить в жизнь… Значит, нужно заранее думать, как зарабатывать деньги. Это жизнь, детка, это жизнь!» К выбору профессии Толстым друзья отнеслись скептически – и оказались неправы. В год, когда пятерка «Двух Ка» сдавала выпускные экзамены, Толстый уже зарабатывал «как взрослый», мотаясь с объекта на объект. Сам себя он тогда характеризовал, с плохо скрываемой за иронией гордостью: «Руки по плечи в говне, зато в карманах – лавэ». А еще через пару лет открыл собственную фирму и, хотя при необходимости не гнушался работать «в поле», необходимость такая возникала всё реже. Толстый зарабатывал всё больше, пачкая руки всё меньше.

Наконец, и в этом, пожалуй, было главное отличие Довидаса от друзей его детства – последний раз на площадку он вышел летним вечером двухтысячного года. После этого – не играл, объявив, что баловство это отнимает слишком много времени, а единственный плюс его – физическая нагрузка – самому Толстому, без разницы. «Детки меня не за тело любят, а за мозги. А когда по-настоящему будут деньги – будут любить за мозги и деньги. Поскольку мозгов у меня мало, денег мне нужно много. Так что нет у меня времени на баловство». Впрочем, отстранившись от активной игры, он по-прежнему следил за мировым баскетболом и до сих пор с минимальными ошибками предугадывал финальный расклад каждого сезона НБА и Евролиги и большинства международных соревнований. Крупно ошибся только однажды – четырнадцатого сентября две тысячи одиннадцатого года, но в тот день крупно ошиблись все. Почти все – многие. А Толстый, опять же, отреагировал сдержаннее многих: по рассказам очевидцев – то есть AWP и Марчуса – после финального свистка Толстый пожал плечами, вздохнул: «Кто же святое продаёт, ублюдки…», поднял сорокадюймовый телевизор, вынес на балкон и, не глядя, вышвырнул вниз. Потом вернулся в комнату, заявил, что больше в жизни не будет пользоваться услугами «TonyBet» – и больше к теме игры с Македонией не возвращался. Ни в тот день, ни когда-либо в дальнейшем.

Офис «Do-Vanduo» располагался в Северном Городке – стремительно зарастающем новостройками микрорайоне степенного вильнюсского района Жирмунай. Маленькое помещение на первом этаже одной из таких новостроек бралось еще четыре года назад – ввиду дешевизны и возможности организовать в одном месте и офис, и «оперативный» склад материалов. И хотя за четыре года финансовое положение фирмы на порядок выросло, менять место Довидас не собирался. Слишком удобным для бизнеса оно оказалось. Кястас бывал у друга детства, и сейчас, как опытный, не пытался проехать к площадке возле входа в офис, а остановился на более свободной парковке у дверей склада, с другой стороны здания. Прошёл через склад, кивнув узнавшему его кладовщику, и оказался в большой комнате с диваном и креслами для посетителей вдоль двух стен, шкафом с папками вдоль третьей и двумя рабочими столами у четвертой. Один стол – технического директора – пустовал, за вторым восседал давно переваливший за сотню килограммов Толстый.

– Здорово! – Довидас обозначил движение, будто собирается приподняться, но этим и ограничился. Кястас сам подошел к столу и пожал руку друга. – Ты по делу или так, поболтать?

– Да, в общем, и так, и этак… – после рукопожатия Кястас подтащил к столу одно из посетительских кресел. – По делу, но дело такое, в цвета ностальгии окрашенное…

– И на том спасибо, а то я все больше с цветом детской неожиданности сталкиваюсь, – фыркнул в ответ Толстый. – Слушай, тогда обслужи себя сам, ладно? Там, в предбаннике кофе, чайник, вся хуйня – сделай себе что-нибудь. Ко мне с минуты на минуту клиент прийти должен, мы с ним десять минут покалякаем – и я весь твой, детка!

Кость кивнул и поднялся из кресла, в котором только успел устроиться. Кресла в офисе были под стать Толстому – большие, массивные. Кястас подумал, что для ожидания такие кресла никак не подходят – в них, если садиться, то надолго. Впрочем… Хозяин – барин. На пороге предбанника – маленькой комнатки между помещениями склада и офиса, с выходом в туалет – столкнулся с клиентом. Тот, видно, тоже не впервые приезжал сюда, предпочитая пользоваться складским входом. Ожидая закипающий чайник, Потёмкинас прислушивался как, перейдя после слов приветствия на русский, Толстый бойко расхваливал пришедшему преимущества геотермической системы перед новомодными солнечными батареями. Чайник закипел. Кость залил две кружки – себе, с двумя ложками кофе и буквально щепоткой сахара, и Толстому – с одной кофе и тремя сахара. Высунулся, чтобы спросить будет ли кофе посетитель, но тот уже успел уйти – и десяти минут не понадобилось.

– Заведи себе секретаршу уже! – Кястас поставил кофе перед другом Тот улыбнулся.

– Да ну её, лишние расходы. Мне, вон, друзья всегда помогут… – отхлебнул, словно в кружке не был только что залитый кипяток. – Тоже, блин… Наслушаются всякой хуйни новомодной, потом приходится мозги вправлять. Ну, поставлю я ему батареи, есть у меня спецы, посылал их на курсы в Берлин. Но эти же технологии еще не проработаны, они у него через несколько месяцев глючить начнут, а любой ремонт – чуть ли не столько же, сколько установка, в наших реалиях, стоить будет…

Толстый еще раз отхлебнул кофе.

– Так что там у тебя?

Кястас, не повторяя прошлой ошибки, аккуратно присел на подлокотник кресла. Было не слишком удобно, но зато и чрезмерного, напоминающего ловушку, ощущения затягивающего комфорта не возникало.

– Такое дело. Олимпийский комитет хочет сделать нашего Лиздейку крайним. То есть, как хочет – сделал. У них на Лондонские игры команда не набирается, а Каролис – ответственный. Поэтому мы с ним покумекали и решили, сыграть нестандартно…

Толстый, хотя по его лицу время от времени и пробегала волна вопроса: «А я-то тут при чем?», слушал, не перебивая. А задать вопрос не успел: когда Кость подходил к концу своей речи, в офис заглянул кладовщик:

– Довидай, там к вам пан Владислав пожаловал… – слово «пан» говорящий пометил особо, так же как и ударение на «и» в имени. Довидас кивнул.

– Зови, раз так. А ты подожди чуть-чуть, ладно? – Толстый показал Кости на диван. – Тут ко мне пан пожаловал, такое дело…

С означенным паном Владиславом Толтый разговаривал на польском. Насколько мог понять Кястас – бегло, во всяком случае заминок в разговоре не возникало. Через пятнадцать минут заскучавший Кястас вышел во двор. Еще через семь, когда Кость решал покурить ли ему еще раз, или вернуться – к нему присоединился сам Довидас.

– Тоже фрукт… Руководитель проектов одной фирмы… Они у «Vilniaus Vandenys» конкурс выиграли на очень вкусный объект, а теперь еще даже не сдали, а у них уже всё протекает. Конечно, протекает – они всю канализацию на ППР посадили… А я сразу говорил им, что они сами себя перехитрят с этим «нестандартным подходом» и не потянут. Чего теперь приходить ко мне жаловаться? – Довидас достал из кармана Camel Natural Flower и шумно закурил. – Так и зачем ко мне пришел? Я мяч вблизи уже десять лет как не видел…

Кястас задумался над словами Толстого. Тряхнул головой:

– Не, ты все неправильно понимаешь. К-1 на это подписался не ради того, чтобы между своими «конкурс выиграть». Для него, конечно, это прорыв и возможность, но основная причина всё-таки не здесь.

– А где? – рассеянно спросил Толстый, копаясь в смартфоне. Ответить не дал. – Гедрюс, детка, ты где сейчас? Так. Так… Сколько ещё пробудешь? Ясно… Слушай, заедь на обратном в Интернат, посмотри, что там эти, профессионалы из San-Pro накрутили и как мы можем это всё раскрутить… Ага, приезжал, плакал. Ну… Я понимаю, но не в этом же дело… Возьмём у Светланы материалы, у нас посмотрим, что на складах невостребованного… Детей жалко… Окей, спасибо, детка! Жду!.. Ну, давай, втирай мне про то, что вы все, а Ка-Единственный особенно, такие патриоты, что деваться некуда… – в речи Толстого отсутствовала пауза между окончанием телефонного разговора и обращением к Кости, так что тот не сразу понял, что друг разговаривает уже с ним. Поняв, усмехнулся.

– Ну, ты, как видно, на бесчувственно дельца с калькулятором вместо сердца тоже не тянешь…

– Что ты понимаешь в стратегиях, детка? – Толстый расхохотался. – Работу мне оплатят, никуда не денутся, на материалы мне сейчас тратиться не придется, а то, что San-Pro мне должны – и они помнить будут, и другие знать… Так что, как видишь, сочувствие к детям моему бизнесу не мешает, цена уюта детских сортиров для меня – свои трубы, а их я в будущем отобью… Вот же таксист – дебил, неужели не знает, что в этот двор соваться – себе дороже…

Въехавшее на площадку такси мучительно пыталось развернуться на пяточке свободного места, которого вряд ли хватило бы для подобного маневра велосипеду. Пассажир на заднем сиденье нетерпеливо озирался. Заметив стоящих у дверей офиса Довидаса с Кястасом, коснулся плеча водителя. Машина замерла и после короткого мига расплаты выпустила пассажира, оставив внутри недовольного тем, что теперь ему придется тратить собственное неоплачиваемое время на маневр.

– Sorry guys, could you help me to find the «Do-vanduo» office? – равнодушный к переживаниям таксиста пассажир обратился к друзьям, единственным кроме него людям во дворе. Толстый вдруг собрался, напомнив Кястасу ленивого откормленного домашнего кота, которого никто из домочадцев не воспринимает иначе как мурлычущую мягкую игрушку, но если в непосредственной близости от него появляется голубь, коту не нужно даже менять позу, чтобы всем стало ясно, что он – хищник:

– Кость, будь другом, завари нам кофе, ладно? Ну, или Витукаса попроси, если он не занят… – и не дожидаясь ответа, шагнул к англоговорящему.

– You found it all right, it’s right here. Are you Roy? I am Dovydas we spoke on the phone yesterday…

Кястас прошел в предбанник, предпочтя не дергать кладовщика. Заварил кофе, принес его в офис, где на английском языке во всю шло обсуждение преимуществ современных металлопластиковых труб и снова вернулся на кухню. Сделав еще две кружки кофе, вышел в склад.

– Будешь? – кладовщик Витас оторвался от монитора. Принял из рук Кястаса напиток.

– Спасибо! А что там у Довидаса?

– Иностранец какой-то… – Потёмкинас пожал плечами. – А я и не знал, что Толстый по-английски так свободно говорит…

– Это хорошо для бизнеса, – как само собой разумеющееся пояснил Витас. Кястасу оставалось только кивнуть.

– Витукэй, принеси мне, пожалуйста, английскую распечатку стандартной комплектации на большую котельную! – кладовщик перебрал бумаги у себя на столе и, выдернув один из ламинированных листов, с низкого старта рванул в помещение офиса. Кость задумчиво повторил: «Хорошо для бизнеса»… К-1 утром говорил, что лишние спонсоры сборной не помешают. Уникальная ситуация. Но и сборная вырисовывается уникальная. Вот и славно. Значит, не надо копаться в мотивациях, жонглировать попеременно пафос и цинизмом. Реклама – двигатель торговли, рекламу Толстому и предложить. Это хорошо для бизнеса…

– Ладно, это понятно. Но всё-таки – зачем я-то вам нужен? – Толстый встретил новое предложение Кости спокойно, с доброжелательной улыбкой. Встреча с Роем заметно подняла ему настроение. – Я понимаю проблему с игроками, но тренера же спортивная федерация может и в приказном порядке назначить, разве нет?

– Да, но не совсем. Они, конечно, могут обратиться к тем, кто сейчас тренирует в ЛКЛ и намекнуть, что отказываться не рекомендуется, но… Отказаться всё равно могут, а если и согласятся… Ты представляешь себе профессионального, эм, ортодоксального тренера в компании, которую мы собрали? Мы, в принципе, не уверены, что нам вообще нужен тренер – и уж тем более нам не нужен тренер, который будет смотреть на нас как на сборище клоунов…

– То есть, вам нужен кто-то номинальный и доброжелательный, – Толстый кивнул, соглашаясь с рассуждениями друга. – А сам Ка почему не может эту должность взять?

– Он менеджер команды. Ну, руководитель – или как у них там в федерации это называется…

– Ага, потому что он печется только о баскетбольной славе Литвы, а не о своей карьере… – Довидас усмехнулся. – Ладно, уговорили. Что-то давно у меня отпуска не было…

Вторая четверть