Евгений знал, что ответить.
– Мне исключительно не нравятся темные маги.
– Хорошо. – нахмурился Мороз. – Я облегчу тебе задачу: сейчас на твоей работе совершенно не важно на каком уровне мастерства ты общаешься с темным представительством. Ты можешь позволить себе глупые предрассудки, по типу того, что у них по отделу бегают обнаженные мертвецы и незакупоренные пробирки отращивают щупальца. Сейчас ты работаешь, как глубокий специалист. – Мороз придвинул к техномагу свою настольную лампу с зеленым плафоном. – Скажи, пожалуйста, где сейчас Андрей?
– Можно? – Евгений показал на светильник из вежливости. Начальник понимающе кивнул. Это было что-то сродни гаданию по внутренностям, или по костям, с одной лишь оговоркой, что вместо хитросплетений бараньих кишок, ему достаточно было просто коснуться ровной спирали патрона лампочки. Секунда белого шума, как вдох на другом языке.
– Он у себя. В черном. Таращится в зеркало.
– А еще там кто-то есть? – сразу оживился волшебник.
– Я не вижу.
– Хитрое животное. – сказал Мороз. – А где Майский?
Евгений сложил руки, улыбнулся.
– В перегоне между станциями Новокузнецкая и Белорусская. Работает.
– А Вера Павловна?
Евгений тут же перестал улыбаться, снова потянулся к лампочке. Мороз выставил ладонь, останавливая его.
– Так вот ты очень хорош в своем деле. И я говорю не только о твоем таланте, но и об интеллектуальных способностях.
– Дмитрий Дмитриевич, мне просто это очень ценно.
– Еще ценнее тебе будет услышать вот что: я хочу, чтобы ты относился к этому, к интеграции, как к большой-большой проверке.
– Проверке?
– Вчера у меня был Прохор Олегович.
– Я уже поблагодарил его за службу. – сомкнул кончики пальцев Евгений. – В этом квартале он украл поразительно мало.
– Сыграла ставка на миллион евро.
Волшебник вздрогнул. Обычно суммы, которым оперирует маг удачи в десятки, а то и в сотни раз меньше. Дмитрий Дмитриевич положил свою руку на плечо Евгению.
– Моей старшей внучке вчера исполнилось пять. А мои дочери? У меня их пять: – он показал свою огромную ладонь. – Татьяна Вьюга, Мария Метель, Варвара Буран, Инга Слякоть и Серафима Снежинка. А моя жена? Разве Ульяна Игоревна не заслуживает, чтобы я возил ее, в Павлопосадском платке на яхте по Чудскому озеру?
– Заслуживает, конечно. – плоско сказал волшебник. Увы, он потерял нить.
– Я устал быть злым большим начальником. – Дмитрий Дмитриевич поставил на стол пять пальцев – Я устал ругаться на чужих людей. А ты… – рука его в указующем жесте, – Ты в точности я в молодости.
Мороз положил фотографию на стол. Полярная арктическая миссия 1989 года: мужчина-великан в огромном тулупе, с пышной, заледенелой бородой и знаменем в длинной руке.
– Да… – сказал Евгений, интонацией, что вот ещё немного и станет вопросительной.
– Я хочу, чтобы ты в этой интеграции проявил себя очень ярко.
– Я прилагаю все усилия.
– Нет, ты не понял.
Повисла тишина. Мороз воровато огляделся. Челюсть у молодого волшебника дернулась, зубы его тихо клацнули, но услышал это только он, потому что в эту секунду Мороз начал говорить.
– Не важно, когда и как вы раскроете это дело. – сказал он. – Даже не важно, что произойдет, пока вы его расследуете. Но сейчас Андрей относится к тебе, как к мальчишке. Ты должен это исправить. Сделаешь так, что эти черти будут как дрессированные маршировать – получишь все мое царство. И их, – палец его уперся в стол – под-царство. И Суд Правды. В придачу.
Евгений улыбнулся нежно, поправил очки.
– Дмитрий Дмитриевич, это очень серьезное дело.
– О, да! Снимаешь с языка. Андрей – приходящий маг. Только доказанных итераций три, а, зная его характер, настоящее число где-то в районе шести. Ему в общей сложности больше двухсот лет. Он таких, как мы с тобой, ел на завтрак во времена войны эфира с вакуумом, и я прошу тебя об этом не забывать ни на секунду. Дело серьезное: ты можешь погореть на любой глупости, так что думай, много раз думай, перед тем, как что-нибудь делать.
Техномаг вспомнил про чашку с чаем. Черт возьми, как же у начальника вкусно.
– Хорошо, Дмитрий Дмитриевич.
– Или тебе это не нужно? – вдруг спросил Мороз.
– Обижаете, Дмитрий Дмитриевич.
– Просто ты должен понимать, что никто не обязывает тебя воевать. Непротивление злу тоже хорошая концепция. Истина не отрицает ее.
Евгений отставил чашку. В поднявшихся волосах промелькнуло золото.
– Я не из тех, кто будет терпеть глумление над Светом и нашей Истиной, Дмитрий Дмитриевич. – тихо сказал он. – Хоть и уважаю непротивление злу.
Мороз откинулся в кресло, кивая головой.
– Это хорошо. А теперь мы вернемся к Лидии.
– К моей Лидии?
– Да, твоей Лидии.
Евгений холодно посмеялся.
– А она тут при чем? – мужчина взял чашку снова. – Полигений четвертой величины. Простите за честность, но вы ее взяли в интеграцию, чтобы она окончательно на “три в ряд” не подсела. Я благодарен.
По лицу начальника было сразу ясно, что Евгений сказал что-то совсем не то, и тот увел взгляд в завихрения шпона на стеновых панелях. Мороз начал говорить медленно, смакуя ледяное разочарование.
– А при том: – тучи над подчиненным сгустились – она твоя жена. Лучшая твоя половина. Твоя ценность. А ценности надо хорошо оберегать. Мой дорогой Евгений, истина в древнем: дорогое надо прятать. В том числе от Майского.
Волшебнику кольнуло сердце и отдало в висок. Мороз продолжал.
– Так что даже если ты все идеально сделаешь: и тварь найдешь, и строптивых укротишь, а она, женщина, хоть как-то нас подведет, хоть что-то им продаст или проболтает. – он развел руками. – Все.