История любви. Проклятье матери

История любви. Проклятье матери
Таша Гришаева

В этой книге описывается два поколения людей. Одно – начинает свой жизненный путь в прекрасное время конца 19 века и постепенно входит в ужасы начала 20 века. Но любовь может справиться со всеми трудностями, даже с проклятьем собственной матери. Параллельно первой сюжетной линии, рассказывается история девочки, которая является потомком наших героев. Она так же встречает свою любовь. И именно ей дано остановить действие проклятия ее бабушки, которое передовалось из поколения в поколение по женской лини

Таша Гришаева

История любви. Проклятье матери

Пролог

Ты видел это розовое чудо —

Багульник, распустившийся весной?

Как будто облака из ниоткуда

Спустились на тайгу для нас с тобой.

И лес расцвёл! Бушует розоцветьем.

Как этой красоты да не испить?

Идём же поскорей! Хочу успеть я

Тебе её на память подарить.

Валентина Суханова.

Хочу сказать спасибо моей маме, Зобниной Альбине Александровне, в девичестве Кривцовой, за то, что она в детстве рассказывала мне историю нашей семьи, что и легло в основу этой книги.

История, которая произошла с моей прабабушкой Прасковьей и с ее мужем Елизаром, отразилась на судьбах моих родителей и на моей собственной.

Совершая на протяжении всей нашей жизни хорошие или плохие поступки, мы должны учитывать, что дела наши оставляют неизгладимый след на судьбах потомков. Но будучи молодыми, мы не задумываемся о последствиях наших действий. Нам кажется, что вся жизнь у нас впереди и всегда хватит времени и сил, чтобы исправить те или иные ошибки. Но жизнь – это не черновик. И второго шанса прожить ее заново у нас не будет.

Мы творим историю своей жизни набело с момента появления на свет. Когда молодым не под силу это понять, обижаться на них не стоит. Но когда взрослые люди в угоду своей гордости совершают опрометчивые и подчас очень жестокие поступки, осознавая, что они делают, это непростительно, и нет такому оправдания, как и нет возможности исправить.

Как правило, более жестокими к своим близким бывают женщины, и их жестокость может передаваться по наследству. Хорошо, если найдется та, которая остановит проклятье. Но какую цену она заплатит за это? Свое счастье? Собственную жизнь или жизнь детей? Никто не знает.

Глава 1. 1985 год. Апрель. Мне девять лет

Когда я была маленькой, казалось, что весь мир вращается вокруг меня, а я – центр вселенной. Я всегда считала, что все окружающие находятся здесь только ради меня. И что не будь меня на свете, то и этих людей тоже не существовало бы. У вас никогда не было такого ощущения?

Многие родители, обращаясь к своему ребенку, говорят: «Солнышко мое». И мы, дети, этому верим. Мы действительно солнышки, вокруг которых вращаются планеты: мама – Венера, папа – Марс, сестры, братья – Плутон и Меркурий. А остальные люди – либо близкие к нам звездочки, либо далекие от нас вселенные.

– Мама, мама, ну расскажи мне историю, – канючу я, так как не могу уснуть.

У меня со сном всегда были проблемы, сколько себя помню, с самого раннего детства. К моему несчастью, родилась я не жаворонком, а совой. Наше общество, как известно, построено так, что комфортно в нем только жаворонкам, то есть тем везунчикам, у которых биоритмы устроены так, что встают они с первыми петухами, при этом бодрые и в хорошем настроении, сразу же принимаются за любую, даже самую тяжелую или нудную работу, напевая развеселые песенки себе под нос. И бесят тебя своей жизнерадостной энергией. Правда, к вечеру их запал постепенно остывает, и в 20 часов они уже готовы отойти ко сну. У них притупляется внимание, снижается зрение, новая информация уже не усваивается и клонит в сон. Но это, в принципе, никого не интересует, так как вся необходимая работа выполнена в срок. Мавр сделал свое дело – мавр может отдыхать.

Так вот это все не про меня от слова «совсем». Не важно, во сколько мои родители укладывали меня спать. Засыпала я все равно не раньше часа ночи, а в лучшем случае в двенадцать часов вечера, при этом долго мучаясь и ворочаясь в своей кровати, призывая сон.

– Опять не спишь? – вздыхала мама.

– Не сплю.

– Ну и почему?

– Не могу, – в тон маме отвечала я.

– Мне бы твои заботы, – ворчала она. – Я бы уже десятый сон видела.

И правда, мама так сильно уставала на работе, что стоило ей прилечь, как она сразу засыпала. Я же, лежа в кровати, и овец считала, и ногой болтала, и пальчиком все узоры на ковре над моей кроватью изучала, но ничего мне не помогало. Сон не шел. Ах, как я всю жизнь завидовала жаворонкам, этим ранним птичкам. Стоило им закрыть глаза – и мирное посапывание разносилось по всему дому.

Жили мы с родителями в собственном деревянном доме. Его полы и стены по моде того времени были покрыты коврами. Большая пятирожковая люстра освещала небольшой зал, в котором каждый вечер собиралась вся наша семья. Папа смотрел телевизор, мама сидела за бумагами, которые она приносила домой с работы в отчетные недели. Работала мама главным бухгалтером. Дебет, кредит – слова, знакомые мне с пеленок.

Вы не подумайте, не только материальное благополучие волновало моих родителей. Все шкафы от пола до потолка в нашем доме были заставлены книгами разных авторов. Начиная от двенадцатитомников Пушкина, Толстого, Достоевского и заканчивая томиками стихов Ахматовой, Цветаевой, Есенина и Асадова. Была у родителей и подписка на журнал «Новый мир», где печатались такие романы, как «Фаворит» Валентина Пикуля, «Один день Ивана Денисовича» Александра Исаевича Солженицына.

В те времена хорошую книгу было достать тяжело. Это сейчас полки магазинов ломятся от изобилия различных изданий и можно найти все, что душе угодно. А тогда в нагрузку за хороший роман могли дать книгу, которую по доброй воле сам ты никогда не купил бы. «Что значит в нагрузку?» – спросите вы. Значит это то, что если ты хочешь купить интересную, современную и популярную книгу, то с ней ты обязан купить и политически правильную, например, «Малую землю» или «Целину», которую написал наш долгоиграющий генеральный секретарь. Ради долгожданной книги приходилось соглашаться на никому не нужную покупку. Никто эту «нагрузку», конечно, в руки потом не брал. Но вот новыми романами зачитывались. Статус самой читающей нации в мире наши граждане оправдывали легко.

Иногда по вечерам мама мне читала стихи Эдуарда Асадова. Она сама любила его и мне привила эту любовь. Позднее, когда я сама выучила буквы, я нескончаемое количество раз перечитывала его стихотворение о девочке – синем чулке, которая, как мне казалось, так похожа была на меня. Любила я рассказ о пыльном газике, который никак не хотел возвращаться в город и вдыхал своим пыльным радиатором аромат ромашки. Он был такой милый, этот газик, такой живой. Как сейчас сказали бы, «ми-ми-мишный».

Но кроме творчества Эдуарда Асадова на меня произвела большое впечатление история его жизни. Молодой, красивый парень из интеллигентной семьи, который пишет стихи, попадает на фронт. В одном из боев с фашистами Эдуард получает страшное ранение осколком снаряда в голову. То, что он выжил, было само по себе чудо. Следствием ранения стала слепота. Асадов переживает глубочайшую депрессию, чувствуя себя ненужным инвалидом, но тем не менее находит в себе силы жить. И не просто жить, а вести полноценную жизнь. Создает семью, в которой рождается сын, и все это время продолжает писать свои простые и такие понятные всем стихи.

Кроме чтения книг моим любимым занятием в более старшем, подростковом возрасте был процесс перестановки книг в шкафах. Во время генеральных уборок я с любовью и нежностью часами перебирала книги, доставала их со своих привычных мест, протирала с них пыль.

Рассматривая одни книги, я вспоминала те увлекательные моменты, когда их читала, и перед моими глазами возникала череда картинок, как в кино. Беря в руки другие, я обещала себе, что когда-нибудь и это я смогу прочесть. Как это ни смешно, но у меня всегда был страх, что всей моей жизни не хватит, чтобы осилить все интересные книги.

Возвращая тома на полки, я систематизировала их. Вначале в алфавитном порядке по фамилии автора. В другой раз – в зависимости от цвета обложки, такая расстановка мне нравилась больше всего. Потом мне приходила в голову другая систематизация. И так далее, и так далее.

Самым прекрасным в этом процессе была возможность побыть с книгами наедине. Я могла представлять себя в любой роли: от королевы, которая правит и наслаждается своей властью, до несчастной бедной девушки, влюбленной в принца. Переживала те чувства и эмоции, которые невозможно пережить в реальной жизни.

Когда я долго не могла уснуть, прочитанные истории всплывали в моей памяти, и я все-таки засыпала. А вот вставать приходилось ни свет ни заря. Сначала это был ранний подъем в детский сад.

– Доченька, вставай! – говорила мама и трепала меня за нос.

Что за дурацкая манера – будить человека, хватая его за нос?

– Ну не надо! – отмахивалась я. – Сколько раз просить так не делать?

Ответом мне всегда был смех. И пытка пробуждения за нос повторялась изо дня в день. Наверное, мне надо было продемонстрировать родителям, каково это, когда тебя спящую дергают за нос. Для этого мне было необходимо встать раньше всех и начать будить домашних, дергая их за носы. Но встать раньше всех для меня было нереально. Да и догадаться, что можно было бы так отомстить моим утренним мучителям, я не могла.

Одевалась я всегда с закрытыми глазами, продолжая дремать и подавая маме руки и ноги, а она натягивала на меня платье, затем колготки, которые я страсть как не любила, и сандалики.

– Мама, ну давай хотя бы денек дома посидим и не пойдем в этот дурацкий садик, – заводила я известную всем утреннюю пластинку, надеясь разжалобить маму и посидеть дома.

Иногда у меня это получалось, и мама оставляла меня на попечение старшего брата. Перед этим бросив на него умоляющий взгляд:

– Присмотришь за ней? – спрашивала мама. – Ну что с ней поделаешь? Раз просит.

– Присмотрю, – соглашался тот.