Люся, которая всех бесила

– Хочу завести злобного сотрудника, чтобы люди от него шарахались, – честно ответила Люся.

– Заведи собаку, – усмехаясь, посоветовал Ветров.

– Чтобы она меня сожрала, если я перекинусь?

– Господи, – он скривился, – Люся тридцать три несчастья.

Лифт тихо тренькнул, двери плавно разошлись в стороны.

Она лишь на мгновение замешкалась, прежде чем вставить ключ в замок.

– Зайти с тобой в квартиру? – равнодушно спросил Ветров, наблюдая за ней.

На секунду захотелось ответить согласием, но Люся вспомнила, как плохо ей было вчера под тягостным колдовским давлением.

– А Нина Петровна? – спросила она, остановившись на пороге. – Ей тоже от тебя плохо? Как вы вообще рядом с другими людьми живете?

– Другие, – пожал он плечами, – не реагируют так резко. У каждого свой порог чувствительности.

Вот поэтому марены предпочитают ярил – потомство Ивана Купалы же, им любая нечисть хоть бы хны.

– У всех способности как способности, – огорченно пробормотала себе под нос Люся и наконец вошла в квартиру.

Здесь пахло чистотой и базиликом. Нина Петровна под сериал вязала огромный кигуруми.

– Люсь, а Люсь, – позвала она, – а если бы Шерлок Холмс и Эркюль Пуаро расследовали одно преступление наперегонки, кто бы победил?

– Мисс Марпл, – ответила Люся уверенно и принялась стягивать высокие сапоги.

Глава 6

В идеальном мире Люся сладко проспала бы до самого утра, наслаждаясь приятными сновидениями, но в реальном проворочалась в постели несколько часов, а стоило едва-едва задремать, бренькнуло уведомление телефона.

Великий Морж напоминал, что будет через пятнадцать минут.

В эту квартиру он заходил лишь однажды, сразу после ее покупки, предпочитая встречаться на нейтральной территории – тайных хатках, оформленных черт знает на кого. За годы их отношений Люся привыкла и к чужому постельному белью, и к незнакомым душевым, и к безликости необихоженных кухонь. Со временем такое положение дел ей даже стало нравиться: посторонних в своем доме она выносила все хуже.

И завтраки с Ветровым вот-вот грозили перерасти в огромную проблему.

Прочитав сообщение, Люся подавила в себе порыв броситься в гардеробную, чтобы нацепить что-то поэротичнее. Вряд ли Великий Морж ехал к ней за любовными утехами, так что обойдется теплой пижамой. Поэтому она повернулась на другой бок и принялась ждать, не гадая о причинах столь странного визита. Что толку задаваться бессмысленными вопросами, если ответы на них она и так скоро получит.

Наконец в дверь тихо постучали – Великий Морж, как и ее дихлофосчики, вошел в подъезд, не пользуясь домофоном.

Меланхолично выругавшись, Люся пошла открывать: сначала прилежно полюбовалась на хмурую физиономию старого арха с экрана и только потом отщелкнула замки.

– Привет. – Он закрыл дверь, клюнул Люсю в щеку и, не разуваясь и не раздеваясь, прошел в гостиную.

Был Великий Морж уставшим, сумрачным и таким чужим, что она ощутила непривычную робость и осторожно спросила:

– Чаю? Хочешь есть?

Он мотнул головой, отказываясь от всего сразу, грузно сел на диван и, без особого интереса оглядевшись по сторонам, рассеянно заметил:

– Уютно тут у тебя стало.

– Олег, – попросила Люся напряженно, – давай сразу к делу.

– Давай, – сухо согласился он. – Этот фармацевт, Баринов, знал твою архаичную форму?

У Люси тут же пересохло в горле – слишком велико было табу на подобные разговоры.

Запрет разглашать свою архаичную форму вышел еще в XVII веке и с тех пор неукоснительно соблюдался. В конце концов, это был вопрос выживания вида. Конечно, архи чувствовали друг друга, особенно низшие – высших. Впрочем, низшие архи вообще легко отличали все виды, этакий бонус за беззащитность. Остальные могли только догадываться, кем оборачивается вторая половина – нежным лебедем или злобным волком, способным нырнуть по ту сторону бытия, в мир мертвецов.

– Да нет, – ответила она растерянно, – откуда ему? Баринов всего лишь банник.

– А вот его сын точно знал. Твои гости, Люсенька, ожидали, что ты перекинешься, а не начнешь отбиваться тростью. Ножичек-то у них при себе был медицинский.

– Меня собирались… препарировать? – Одно это слово вызвало озноб в позвоночнике.

Люся покачнулась, ухватилась за шкаф и попыталась дышать глубоко и ровно, чтобы побороть нахлынувшую тошноту.

Препарация лягушек была строжайше запрещена – как и охота на волков и медведей, уничтожение змей, стрельба по лебедям и оленям. Ведь никогда не угадаешь, обычное перед тобой животное или перекинувшийся арх. Однако в сороковых годах прошлого века некие сумасшедшие ученые активно использовали лягушек в своих биологических опытах – все из-за того, что расположение внутренних органов этих земноводных очень схоже с расположением органов человека. Потом этих ученых пересажали, а кого-то и расстреляли, а история обрела вторую жизнь в ужастиках и хоррорах.

– Ты же не думаешь, что наше ведомство будет следить за малолетними придурками, врывающимися с дихлофосом к женщинам? – Великий Морж смотрел с сочувствием. – Люся, у нас шесть мертвых архов по области за последний год.

– И все как я? – спросила неверяще.

– Самые беззащитные, – кивнул он, – лягушки и змеи, вернее ужи, к кобрам и гадюкам не суются.

– Но… значит, все хорошо? Вы задержали преступников? – с надеждой спросила Люся.

– Этих – да. Но могут прийти новые. Кто-то ищет психически неустойчивых подростков в интернете и натравливает их на архов.

– Ты уверен? – спросила Люся подавленно. – Может, Баринов-младший все же из личных мотивов?

– Может, и из личных, – не слишком-то уверенно согласился Великий Морж, – тогда вопрос: откуда он знает о дихлофосе? Мы не раскрывали подробности серии, но в каждом случае был использован какой-нибудь инсектицид от насекомых. Полагаю, бренд не столь важен, тут главное символизм.

– Таких совпадений не бывает, – сердито сказала Люся. Злость всегда была лучшим помощником, когда накрывала паника. – Я сплю с его отцом! И тут бах – случайное нападение на первую попавшуюся арху? Ты сам в это веришь?

– Не на первую попавшуюся, – возразил Великий Морж, – они точно знали, в кого ты перекинешься. А ведь этих данных даже в поликлинике и паспортном столе нет. Однако ко мне, например, никто с морилкой не прибегал и не прибежит.

– Ну да, – пробормотала она, – попробовали бы они… Ты бы их задрал, не моргнув глазом.

– Я подростков не задираю, – веско обронил Великий Морж, – даже больных на всю голову.

Адреналин уже поступил в кровь, и теперь Люся не могла оставаться на месте. Она была в панике.

Ей нужно было в укрытие. Забраться в какое-нибудь теплое, влажное, темное, тесное место. Ей нужно было перекинуться, чтобы справиться с истерикой, которая вот-вот захлестнет ее с головой.