Письма из Терра Арссе. Часть 1

А мне было интересно, почему моего отца – короля Елеазара при взрыве не спас его амулет – клык дракона, мощнейший родовой артефакт, в котором была заложена единоразовая возможность сохранения жизни своего хозяина[25 - Большинство артефактов обладают, помимо имеющихся у них свойств, одной интересной особенностью: они могут сохранить жизнь своему носителю в момент, когда он находится между жизнью и смертью. Однако, лишь единожды. По этой причине артефакт, использовавший право спасения жизни, целесообразнее передать другому владельцу.]. Ведь его къярд – Валаар смог выбраться на берег, а Елеазара много позже обнаружили погибшим.

После этого белоснежный скакун отца долго оставался диким. Думали даже, что после гибели короля он больше никого к себе не подпустит, но, когда я подросла – легко нашла с ним общий язык. С тех пор мы с Валааром не расставались, а в отсутствии Блэйда он остался моим единственным другом во всем Терра Вива.

Раньше я часто выезжала с братом в Друадан или Мириэль. Он тоже не жаловал общество высокомерного Виктора и вечно пьяного Ксандра. Вместе мы нередко устраивали побеги за пределы Нарог Паласа, порой отсутствуя неделями. За такие поездки я обязательно получала от матери нагоняй, но не настолько серьезный, чтобы отказаться от этих совместных выездов с ночевками в лесу, охотой, рыбалкой и страшными рассказами у ночного костра. Теперь мне оставалось лишь скучать по тем временам и надеяться на его возвращение.

Вспомнила, как в ночь, когда мы провожали Блэйда на другой берег, еле держалась, чтобы не разреветься. Поскольку было известно, что къярд точно сможет преодолеть половину реки, брат вошёл в воду верхом на сером Давосе и преодолевая стремительное течение, поплыл, держа коня за шею.

Кусая губы и заламывая руки, я стояла на берегу вместе с матерью и братьями, которым, судя по их внешнему виду, было безразлично, переплывут они или нет.

И вдруг, примерно на середине, освещенной полной луной, реки, и къярд, и Блэйд, исчезли из поля нашего зрения, резко исчезнув под водой. А где-то в глубине всколыхнулось что-то огромное и жуткое. По реке прошла огромная волна, докатившаяся почти до наших ног. Я ахнула и забыла, что нужно дышать, боясь представить, что же может быть на глубине, и какого оно должно быть размера, чтобы не только плыть против течения, но и поднять волну такого размера.

Через пару минут, показавшихся мне вечностью, Блэйд вынырнул из воды чуть дальше, чем был. Один. И быстро поплыл, продолжая свой трудный путь, наперерез течению.

Инглот настолько широк, что никому из нас не было видно то, что происходило на другом берегу, к тому же, полная луна как раз спряталась за огромной тучей и темнота вокруг стала практически непроглядной.

И я не выдержала затянувшегося напряженного молчания, нетерпеливо спросив:

– Он доплыл?

Виктор глянул на меня сверху вниз и снисходительно и произнёс:

– Вероятно. На нас парные артефакты, поэтому, о его гибели я узнаю первым. А раз жив – значит доплыл.

Уже тогда следовало понять, что Виктор отправил Блэйда в Терра-Арссе с надеждой на то, что он найдёт меч, но и, не собираясь сильно расстраиваться, если младший брат не вернется.

Однако теперь он хотел восстановить для него мост, чтобы помочь попасть обратно в Терра Вива. Зная Виктора, подозревала, что что-то тут нечисто, и дорого отдала бы за то, чтобы разгадать его коварные планы. Только куда уж мне соревноваться с ним в умении плести интриги. Ему в этом не было равных.

Сегодня я появилась в голубиной башне как раз вовремя – почтовых птиц ещё не было, значит, скоро они должны были появиться.

Устроилась поудобнее на деревянной скамье у окна, чтобы ждать с комфортом, но почти сразу же подскочила на ноги и подошла ближе к одной из голубиных жердей, на которой, среди мирно отдыхающих птиц-почтальонов, устроилась самая настоящая, огромная черная ворона.

И откуда она взялась? Птица сидела, примостив голову под крыло, как ни в чем не бывало. Вороны писем не приносят, поэтому и в почтовой башне ей явно было не место.

– Кыш! – Категорично заявила я, махнув в сторону вороны рукой, но она никак не отреагировала, продолжив невозмутимо восседать на жерди.

– Кыш, говорю! Пшла вон! – Добавила громче, но подходить ближе опасалась – вдруг еще клюнет.

– Надо же, какая невоспитанная ворона, – проворчала, поняв, что наглая птица, кажется, намеренно меня игнорирует.

Но она вдруг подняла голову и пронзила меня внимательным взглядом маленьких блестящих глазок.

– Это ты невоспитанная девчонка! – Произнесла ворона слегка хрипловатым голосом, больше похожим на мужской, на чистейшем террском наречии. – В таком возрасте порра бы уже отличать воррону от ворррона. Это, между прочим, совершенно рразные биологические виды! Не воррона, а во-рон! Во-рон! Поняла, дурррья твоя голова?

Замерла на месте, глядя на, как оказалось, ворона. Да еще и не просто ворона, а ворона говорящего. Картина, действительно, была необычной, но разговаривать так со мной я позволять не собиралась.

– Кем бы ты ни был, попрошу разговаривать повежливее, знаешь ли, – произнесла, разглядывая птицу.

С виду – обычный ворон, ничего примечательного, а каким-то непостижимым образом он умудрялся произносить слова.

– Ну и кто же ты такая, чтобы я прроявлял вежливость, после того как ты обозвала меня воррроной, да еще и невоспитанной в пррридачу? – В тон мне отозвался неожиданный собеседник.

Не сдержала улыбки. Ворон оказался не из тех, кто лезет за словом в карман. Картинно выпрямилась и, как полагается моему статусу, повеличественнее задрав вверх подбородок, театрально заявила:

– Перед тобой ее Высочество Стасилия Рейн Ана Вива – принцесса вивианского королевства, – впервые вынуждена была представляться подобным образом.

Обычно, те с кем встречалась, уже заранее знали, кто я и именно их представляли мне, а не наоборот. Поэтому представление ворону показалось мне столь нелепым и комичным, что я, не удержавшись, улыбнулась.

– Не наследная, – склонив голову на бок, добавил ворон. – Забыла добавить, что не наследная.

Возможно, он хотел меня этим обидеть или указать на мое место, но в любом случае, цели не достиг. И без него слишком хорошо знала кто я. И легко согласилась, выдерживая внимательный взгляд.

– Не наследная.

Спустя пару мгновений молчания, ворон, кажется, ожидавший иной реакции, сменил гнев на милость:

– Ну что ж, пррринцесса, а перед тобой сам Люциус Терркано Хрравани Коррко, – величественно проговорил он в ответ, ничуть не смущаясь присутствия моей высокопоставленной персоны.

– Корко? – Переспросила, услышав в его имени знакомое слово. – Это часть имени моего отца. Его звали…

– Знаю я, как его звали, – невежливо перебила птица. – Елеазарр Охтарр Коррко Вива. Корррко – значит «ворон». Вороны живут много лет, а Елеазарр был запоминающимся и перрспективным пррравителем, хоть и недолго.

При упоминании об этом в груди заскреблась тоска. Почти не помнила отца и давно пережила утрату, но мне бы очень хотелось, чтобы тот бы жив и правил Терра Вива вместо Виктора. Отогнала печальные мысли подальше и перевела тему:

– Можешь называть меня Ана – у нас в королевстве принято называть всех третьим именем.

– Можешь звать меня Люциус Террркано Хррравани Коррко, – насмешливо ответил собеседник, а я хмыкнула.

Надо же какой нахал. Но каким-то непостижимым образом он мне понравился. Полюбопытствовала с усмешкой:

– Что ты забыл в почтовой башне, Люцик?

А ворон издал непонятный крякающий звук, выражающий не то удивление, не то недовольство.

– Что бы я здесь не забыл, это не касается любопытных местных прринцесс, которые суют свои прррелестные курррносые носы куда не просят.

Уверенно заявила:

– У меня не курносый нос! – почему-то именно эта часть фразы уязвила больше. – Не хочешь говорить – не говори, сиди себе на своем голубином насесте, – решила я проявить гостеприимство и отвернулась к окну, заметив, что к нему приближается почтовый голубь.

Люциус не ответил, а почтальон вскоре влетел в узкое окно на противоположной стене и опустился на специально предусмотренное место, протягивая лапку с прикрепленной синей коробочкой.

Аккуратно заглянула внутрь, не отвязывая, слегка отпарив магией воды печать, чтобы не вызвать подозрений, и выяснила, что это послание для Виктора от управляющего из Глиндала, который сообщал, что налогов в этом месяце собрано катастрофически мало. Если так пойдёт и дальше, скоро жители будут голодать.

Печально. Глиндал всегда был одним из наиболее прибыльных городов. Близкий к порту, он был связан торговыми путями с Лок Арденом, а жители могли рыбачить, чтобы добыть пищу. Если даже Глиндал обнищал, то о маленьких поселениях вроде Истари и говорить нечего.

– Послушай, пррринцесска, а то, чем ты занимаешься, вообще законно? – Подал голос ворон со своего голубиного насеста.

Фыркнула и отмахнулась, решив не отвечать на язвительные выпады. Тем более что приближался следующий голубь-почтальон и следующая коробочка. Надо же – эта зелено-синяя – вот и письмо из Лимерии. С нетерпением открыла, аккуратно коснувшись магией края печати.