Мирика. Начало пути

Группа «Пикник»

Вот и начался мой путь.

Что ж, теперь меня ничего не держит… У меня нет дома, родни, я никого кроме зверя и троих своих учителей в этом мире не знаю. Надо полагать, и меня знают только они. Терять мне нечего. Значит, будем приобретать.

Как же по-детски я себя вела, когда обижалась на учителя за его долгие и частые отъезды! Хотя последние лет пять мне не приходилось скучать. Учитель рассказывал, что в детстве я звала его «деда». Став старше, нечасто, но когда просто сидели за ужином или ходили на охоту, я звала его дедом. Но чаще, конечно, учителем, ибо он из любой ситуации делал урок и обучал меня всему тому, что знал. А знал он много. Очень много… Он был драконом, когда-то директором Академии магии, куда я сейчас направляюсь и где придется учиться четыре года – если поступлю, конечно.

У него были друзья, по-моему, такие же древние, как и он. Троих из них я знаю лично и благодаря им, их терпению и моему упрямству изучила язык эльфов и неплохо стреляю из лука (спасибо учителю Мариэнтелю), говорю на языке дроу и владею мечом и кинжалами обеими руками (спасибо мистеру Асуру), ну и нельзя не упомянуть метание ножей, яды, ориентирование и уроки выживания (спасибо учителю Биру). Сколько было переломов, слез, сколько обидных слов, но хватало строгого взгляда деда и фразы «терпи, так надо», и вот она я – стою и повторяю то, что не получается, бегаю по поляне, читаю книги на других языках, рассказываю учителю на эльфийском или на языке дроу, что делала, пока его не было. А он показывает подарки для меня и рассказывает, что это и для чего они…

Как же хочется сказать, крикнуть «скучаю»! Но уже некому…

Спасибо тебе, учитель, дед…

На поляну выбежал Волен. Я открыла глаза.

– Хандришь?

– Даже не думала.

– Я принес тебе ужин.

– Спасибо, будет чем заняться, – отойдя на несколько шагов от выбранного для сна места, я протянула руки, и с ладоней на землю прыгнул огонь. Магический огонь не портит дерн и абсолютно подчиняется мне. Обходя место привала и ставя охранные заклинания против непрошенных гостей, будь то зверь или путник, а также заклинание отвода глаз, я нашла нужное для жарки зайца, которого для меня принес зверь. Повозившись с тушкой, пристроила ее над костром и, попросив огонь пожарить, а не сжигать, села на землю, уставившись на пламя.

Именно сейчас мне вспомнился момент, когда проснулся мой дар к огненной стихии. Мы с дедом жили рядом с маленькой деревенькой, в самой глуши. Мне только семь исполнилось, я никого не боялась, всем улыбалась, а учитель помогал в деревне чем мог: кому скотину подлечить, кому мазь какую от хвори, роды в семье принять… Плату брал съестным и меня обучал потихоньку. Но случилась беда. Немолодая уже женщина умерла при родах. Поздно обратилась. Очень она ребеночка хотела, но не справилась. Остался муж с младенцем, но очень он жену любил, не желал ребенка без матери, убивался сильно. Девочку соседи забрали от греха. Обезумел мужик. Дед тогда в деревне был, задерживался. Ночь уже стояла, но я не спала, а ждала его и книжку интересную читала про принца. Вот и не слышала того, как мужик тот в каагана выстрелил и в сарае его запер. Не видела, как на дверь и под окнами жидкость горючую разливал, да и как поджигал – не видела. А только вспыхнуло все ярко-ярко вдруг. Испугалась я сильно. За себя, за зверя. А мужик после дома и сарай поджег. Только в окно и видела, как стоял он во дворе и смотрел на горящий дом. Пустые у него глаза были, страшные. Я кричала, чтобы пожалел меня и друга.

А он стоял, смотрел на огонь и только повторял: «Сгори, сдохни, сгори, сдохни…»

Вот тогда и проснулся мой дар к стихии огня. Села я посреди комнаты на пол, закрыла глаза и стала просить огонь не трогать меня. Не хотела сгореть с домом вместе. А он выпустить не может, горит, живет. Помню, как тяну руку к двери, а огонь расступается и не жжет, но и не гаснет. Как потом объяснил дед, он был не магический, управлять собой позволил, но потушить его можно было только водой. А я была очень злая на этого мужика. И очень сильно пожелала, чтобы он испытал то же что, и мы со зверем. Чтобы сгорел и он, и дом его. Огонь вокруг исчез, а я побежала к сараю, руками открывая почерневшие двери, отталкивая упавшие балки. Нашла зверя почти у выхода, его еще и перекладиной придавило. Я разгребала горячие головешки, ревела, звала каагана, просила не умирать, не оставлять меня. Вытащила его во двор, упала на колени, обхватила голову Волена и хриплым голосом просила его проснуться. Сидела и раскачивалась из стороны в сторону.

Так и нашел нас учитель. Он как увидел загоревшийся дом мужика того, сразу понял, что с нами что-то случилось. Не стал помогать тушить, а к нам побежал. Меня успокоил, зверю помог, а потом собрал все оставшееся в доме в эту самую сумку, что теперь у меня, и той же ночью ушли мы от людей. Дед нес сумку и Волена, а я шла рядом. С тех пор у меня шрамы на руках, от запястья и до локтя. Мне недавно исполнилось двадцать, и теперь я, ни у кого не спрашивая разрешения, могу обратиться к лекарям, и они быстро уберут эти шрамы. Но я не хочу. Они для меня как напоминание, что дорогого не может быть много, а в мире есть зависть и предательство, и что человек в горе способен на многое. Что есть сильные и слабые. Что сами мы порой о себе многого не знаем. И что за каждый свой поступок ответить придется. Я ношу одежду с длинными рукавами не потому что стыдно, хотя и некрасиво. Шрамы для меня – предостережение. А на косые да жалостливые взгляды мне плевать. А еще после того как Бир научил меня обращаться с ножами, я стала всегда носить наручи для парных кинжалов и перестала вообще обращать внимание на ожоги. Вспоминала их только когда загорала или мылась. Учитель не настаивал, говорил, что когда захочу, тогда и уберу, а остальных наставников это не смущало. Только в самом начале, когда видели шрамы, на лицах неизменно проскальзывало сожаление и жалость. Как же меня это раздражало!

Я улыбнулась и оглянулась, прогоняя воспоминание.

– Очнулась? Там заяц обуглился, – Волен лежал рядом со мной и тоже смотрел на огонь. Я не закрывалась, и он мог шастать в моей голове как в своей.

– Не обманывай голодную нестабильную магичку в печали, – улыбаясь, я зарылась в шерсть зверя рукой.

Огонь уже пожарил мясо и горел только чтобы светить.

– Ешь скорее и ложись спать. Трудный выдался день.

– Как же ты прав.

Оказывается, я проголодалась. Сама не заметила, как съела всего зайца. В голове было пусто, в животе полно, и захотелось спать.

Попросив огонь греть, вытащила из сумки плащ, завернулась в него, устроилась в корнях дерева, подложив сумку под голову, и сразу уснула. Единственное, что увидела – лицо учителя. Он грустно улыбнулся и подмигнул.

Я провалилась в сон.

Разбудила меня непривычная тяжесть, что давила на живот. Открыла глаза, прищурилась. Волен спал рядом, а голову положил поперек моего живота. Ох и большая же у него башка! Солнце встало как минимум час назад, небо ясное – будет жарко. Не люблю, когда жарко. Потрепала Волена по голове, заставляя сдвинуться, встала и потянулась. Заставила организм разогнать кровь быстрее, чтобы проснуться. Сняла обувь, закатала штаны до колен и рукава рубашки. Наручи привычно стягивали и утяжеляли руки. Я, конечно, не буду с ними ходить всегда, но пока мы одни в этом лесу, а я плохо представляю, чего стоит ожидать от нашего путешествия вообще и выбранной дороги в частности, мне с ними спокойнее.

Отойдя от костра на несколько шагов, начала делать упражнения, как и каждое утро до этого.

Заниматься я стала после нападения в деревне. Мы с дедом, конечно, ушли подальше, и теперь нас окружали лес, горы и болото. Да, мне было мало лет, многого не понимала, но пока мы бродили по лесам, полям и трактам, я боялась встреченных людей, хотя они же мне ничего не сделали… Но доверяя всем в деревне и чуть не сгорев, я неосознанно решила больше не улыбаться всем подряд и не дружить со всякими, кто скажет, какая я маленькая, красивенькая и миленькая. Поселившись в доме на поляне, я пару месяцев вообще не выходила наружу. И учитель, насмотревшись на такое странное поведение, поговорил со мной как со взрослой. Он выслушал все мои страхи и обиды и со всей серьезностью предложил учиться быть сильной, не теряться и уметь дать отпор любому. И тогда началась настоящая учеба.

Сначала это были обычные задания на внимание, логику, выносливость, но стоило мне подрасти, как стали появляться учителя, обучающие владению оружием, языкам, своим навыкам. С каждым новым учителем добавлялись новые упражнения для лучшего усвоения того, чему они меня учили. И теперь это был комплекс, подобранный лично для меня, дабы постоянно повторять, отрабатывать навыки, если рядом нет учителя. Ну и, как говорил мой главный наставник, не лениться. Поначалу было трудно. Но теперь без утренней зарядки я целый день чувствую себя вялой, неуклюжей, будто тело подменили. А дед сразу замечал, если я ленилась. Пару раз устраивал мне проверки на внимание и реакцию. И когда я их не проходила, он, сказав, что я молодая неповоротливая клуша, разворачивался и уходил в лес. И не звал меня с собой. Мне становилось очень обидно, и я решила в итоге, что от меня не убудет, если каждое утро буду делать зарядку – проблем меньше, а плюсов больше. Дома я занималась с ножами, мечом, луком, но сейчас у меня были только ножи. Да и местность неизвестная, а объяснять кому бы то ни было, кто я такая и откуда умею обращаться с оружием, желания нет. Поэтому только зарядка.

Закончив с упражнениями, восстановила дыхание, поправила одежду, надела сапоги и, вернувшись к зверю, достала флягу с водой и орехи. Вода сейчас кстати, очень пить хочется, а вот орехи ссыпала в карман брюк. На ходу пожую. Убрала плащ в сумку. Вообще это была сумка деда – мое, так сказать, наследство. У нее был секрет: помещалось внутрь много чего, а вес не прибавлялся. Так что у меня там была смена белья, теперь плащ, пара книг, альбом для зарисовок, карандаши, уголь, дневник, травы и зелья почти на все случаи жизни. А еще, конечно же, карта. С пометками и подробным описанием, куда и как идти, чтобы не появилось проблем. Ее, как и многое другое, в дорогу приготовил мой единственный близкий человек.

Я подошла к костру. Сейчас ни для приготовления еды, ни для тепла он не был нужен, но мне всегда было уютно с огнем. Я его не боялась теперь, а дружила с ним. Я вообще очень люблю холод, тогда можно развести огонь и греться. Он сам по себе завораживает, дышит и притягивает к себе всех вокруг, объединяя и согревая. Я люблю огонь, ночь, луну и тишину.

Протянув руки к огню, прошептала заклинание, и он сначала прыгнул на ладони, не обжигая, вспыхнул синим светом и растворился в ладонях. Моя стихия – огонь, но не тот, что зажигается с помощью кремня. Я могу управлять и обычным огнем, но он не ручной, если так можно выразиться.

Не желая оставлять какие-либо следы нашей остановки здесь, я собрала охранки, закинула сумку на плечо. Потом оглянулась, дабы убедиться, что поляна выглядит точь-в-точь как до моего появления, и пошла вдоль реки, не выходя на берег. Здесь может быть какой-нибудь путник или рыбак, да мало ли кто. А так нас никто не видит, и перейти реку лучше перед привалом.

В неспешной ходьбе и прошел мой первый день пути. Для спокойствия я периодически раскидывала магическую сеть, но поблизости были только звери. А Волен то спокойно шел рядом, то убегал к реке. Пару раз охотился. А я сначала просто шла, бездумно переставляла ноги в нужном направлении, забыв о том, что можно остановиться, передохнуть, поесть основательно. Я методично жевала орехи, и в какой-то момент, заметив редкое растение, вспомнила все, что о нем знаю: для чего оно, как приготовить, какие опасности; а потом увидела еще одно, и как-то само собой вышло снова повторение травоведения. Когда до захода солнца оставалось не больше часа, мы с моим верным другом решили свернуть к берегу. Река была спокойной, но дальше по течению, минутах в десяти хода, она немного сужалась. Вот там будет проще всего перейти.

Волен идею поддержал, дальше мы пошли по берегу.

Переходить реку решила в тунике, а всю остальную одежду и наручи сняла и убрала в сумку.

– Что, Волен, пойдем искупнемся? – я стала заходить в воду, подняв для сохранности сумку над головой.

– Давай сначала перейдем, а потом кто хочет, может и искупнуться, – кааган сидел на берегу.

– Согласна. Ты первым не пойдешь? – я обернулась к Волену.

– Нет, я следом.

– Тоже верно. Ладно, идем, – и я пошла дальше. На поверхности вода за день прогрелась, а вот ногам было холодно. Ну да это ненадолго. На середине реки глубина была по пояс, дно было песчаным, и перейти на другой берег не составило никаких проблем. Зверь, видя, что я справляюсь, поплыл вперед. На берегу он был первым. Я же вышла, бросила сумку на песок, проверила окрестности и решила помыться. Когда еще будет такая возможность? Да и зачем откладывать на потом то, что можно сделать уже сейчас. Достала мыло, полотенце, чистую рубашку и, раздевшись, зашла обратно в воду. Вода тоже была моей стихией. Но мне пока не получалось ни приручить ее, ни хотя бы подружиться с ней.

Этому мне предстоит учиться в Академии. У магов чаще всего была одна стихия, реже две. У меня же четыре. Это очень редкий дар… и потому большой секрет. Учитель не переживал по этому поводу, говорил, что так и должно быть в силу моей родословной. Но на мои вопросы о родителях, где они, кто они, он отговаривался одной фразой: «Придет время – все узнаешь, а пока еще рано». Для себя я решила, что их нет в живых. А иначе меня бы искали, да и вообще не потеряли бы. Ведь для любящих родителей ребенок – это счастье. А я верила, что меня родители любили. Так что, в конце концов, я перестала задавать деду вопросы о родных.

Еще одной подчиняющейся мне стихией был воздух. И абсолютно не дружила я пока с землей.

Помывшись, я вышла на берег. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, становилось зябко. Замотавшись в полотенце, с помощью воздуха высушила волосы, потом заплела их в косу, бережно замотала в льняную ткань мыло (сама ведь его варила), быстро оделась в чистое, подхватила мокрые вещи, сумку. И мы отправились искать место для ночлега. Недалеко от берега обнаружился пригорок, на котором росла ива. И так густо она своими ветками накрывала небольшой клочок земли, что, казалось, сейчас подойду, раздвину ветви, а там уже кто-то живет. Тогда я окажусь непрошенным гостем. Чуть с опаской отвела рукой ветки и… нет, там никого не было. Я тихо рассмеялась своим мыслям. Нашла ровное место для сна, достала и расстелила плащ, надела сапоги, рядом расстелила рубаху, чтобы высохла. Обойдя иву, снаружи поставила охранки.

– Волен, можешь поохотиться, если хочешь. Со мной ничего не произойдет, я под охраной, – удобно усаживаясь на плащ, обратилась к зверю.

– Костер пока не разжигай, я скоро. Тебе кого-нибудь поймать?

– Не нужно, у меня еще есть вяленое мясо, сыр и хлеб, – успокоила я своего друга, доставая все перечисленное из сумки и раскладывая перед собой.

– Хорошо, – и охотник выбежал из-под кроны. А я достала из сумки наручи и надела их. Так спокойнее и привычнее.

Принялась ужинать .Скорее всего из-за орехов, что ела целый день, насытилась я быстро. Еще и на завтрак осталось. Убрала еду обратно, положила сумку в изголовье и легла на спину, закинув руки за голову. Я лежала и смотрела, как ветви ивы колышет ветер, слушала тихий да мерный плеск воды и думала, что не так и плохо началось мое путешествие. Ха, ну да, всего-то один день, но ведь все пока хорошо, не заблудилась, ни в какие неприятности не попала, никого не встретила. Вот бы и дальше так везло!

Раскинула магическую сеть. Зверь уже возвращался .Чтобы не замерзнуть ночью, я создала маленький костер для обогрева. Волен, подбежав ко мне, устроился сбоку, а я накрылась краем плаща, обняла друга за шею и, пожелав ему спокойной ночи, уснула.