Мысли вслух во сне и наяву. Книга вторая

Ольга всегда такая порывистая, быстрая, вдруг в этот день превратилась в тихую девушку с гладко причесанными волосами. Таня заволновалась и внимательно посмотрела на ее серьезное лицо. Что произошло? Или это только поза, чтобы их удивить? Если она этого добивалась, то у нее это определенно получилось. А может быть это они, сегодня, взглянули на нее другими глазами? Да, именно так и есть. Сущность Ольги замешена на природном жизнелюбии и парадоксально сочетается со здравым смыслом. Только она всегда демонстрировала свое жизнелюбие, а здравый смысл оставался в тени. По-видимому, пришло время и ему выйти из тени.

– Ты сегодня необычно серьезная. Да и выглядишь уставшей. Что-то у тебя случилось?

– Да. Таня, я хочу тебя спросить, пока не забыла, это правда, что Кирилл от тебя…, – она хлопнула себя по лбу и тихо закончила фразу, – что вы расстались?

«А она на удивление оказалась более тактичной, чем Андрей», – подумала Таня, но не стала это произносить вслух.

– Будь любезна, скажи нам, откуда у тебя эти новости? – опередив Таню, строго спросил Андрей. – Не нужно повторять сплетни, которые в издательстве разносятся быстрее ветра.

– А ты не знаешь, откуда? – хмыкнул Илья.

«Он тоже проинформирован», – про себя отметила Таня.

– Я знаю, но пусть она нам ответит, – уперся Андрей, сверкая глазами, как следователь на допросе.

– В бухгалтерии сказали, – испуганным голосом ответила Ольга, и тихо добавила:

– Рекламщики тоже знают.

– Это я так популярна в издательстве? – изумилась Таня. – Я даже не знаю, как мне быть: радоваться своей популярности или огорчаться, что меня бросил Кирилл?

– Конечно, радоваться популярности, – хихикнул Илья.

– А Кирилл? – тихо спросила Ольга. – Он, правда,… вы расстались? Он такой красивый. – В голосе прозвучало неподдельное сожаление.

– Красота, как правило, не дружит с головой, – бросил Илья и, посмотрев на Ольгу, постучал пальцем по своему лбу.

Теперь уже Андрей внимательно уставился на Ольгу, но он промолчал. Больше в этот день они не вспоминали Кирилла.

– Болит голова, – больным голосом изрекла Ольга, чтобы сменить тему. – Я всю ночь сидела с альбомом картин Веронезе. Потом в Лувре рассматривала потолки. У меня все перемешалось. – Она своими фарфоровыми ручками изобразила, что-то вроде хаоса.

– Оно и видно, – хмуро изрек Илья.

– Я думаю, может быть, у тебя от усталости бессонница, – вырвалось у Андрея. – У меня есть аспирин и что-то еще от головной боли. Могу найти.

Ольга махнула на него рукой.

– У меня есть все необходимое.

– И аспирин тоже? – в который раз, спросил Андрей.

Ольга снова махнула на него рукой.

– Не стоит пытаться охватить все сразу. Посмотришь еще несколько раз альбом, и все встанет на свои места. Сможешь даже преподавать студентам, – с улыбкой заметила Таня.

У Ольги зарделись от похвалы щеки.

– Так уж и преподавать.

– А почему нет? Нужно только хорошо знать излагаемый предмет и любить то, о чем рассказываешь. Вот и весь секрет. А речь у тебя поставлена хорошо, только нужно убрать пустые словечки и жаргон подростка. Много читай, много смотри и много думай. Это всем помогает и тебе поможет.

– Все очень просто, – нагло хмыкнул Илья и поднял вверх руки, – только нужно не забыть выучить свой предмет. Оль, ты это уловила? Еще не плохо бы уметь этот предмет красиво излагать.

– Согласна. Это главное условие, если хочешь уважать себя, – лукаво прибавила Таня, и было не понятно, к кому это относилось.

Андрей перевел взгляд на Таню и сощурил глаза. Он любил такие разговоры: о развитии личности, хотеть и мочь, заслужить, а потом требовать…. Сейчас Таня невольно затронула очень интересную тему: уважать себя. Она по взгляду Андрея поняла, что тот ждет чего-то необычного и про себя подумала, что сегодня она не в том состоянии, чтобы генерировать умные мысли. Вот об этом она и скажет.

– Уважать себя – это много учиться, много знать и хорошо уметь.

– И все? – разочарованно протянул Илья. – Это очень просто.

– Знать и уметь, просто? – горячо оппонировал ему Андрей. – И то, и другое требует колоссального труда. Оля, – Андрей повернулся к девушке, вовлекая ее в общий разговор, – тебе было легко просидеть ночь над книгами?

Ольга обдала его возмущенным взглядом:

– Думаешь, я притворялась, когда сказала, что у меня болит голова?

– Нет, что ты, – удивился Андрей. По его лицу было видно, что такая мысль его действительно не посещала. – Я только спросил.

Ольга покачала головой. Казалось, что и говорить у нее не осталось сил.

– Я попробую на примере рассказать то, о чем зашел спор. – Таня сделала паузу и, что-то, вспоминая, начала говорить. – Кто слышал и видел исполнение Романса для фортепиано в шесть рук Сергея Рахманинова, тот меня уже понял. Это не исключение из правила. Возможно, кто-то слышал подобное произведение Баха.

– Романс для фортепиано в шесть рук, – тихо прошептала Ольга.

– Фишка в количестве рук? – ухмыльнулся Илья, а потом громко рассмеялся.

– Будьте так любезны, помолчите, пожалуйста, – не выдержал Андрей. – Мне совсем ничего не слышно.

Вопрос Ильи остался без ответа. Таня молчала. У нее не было цели затевать игру «отгадай».

– Можно воспользоваться подсказкой: «вопрос другу»?

Теперь уже рассмеялся Андрей и его тут же поддержал Илья.

– Не слышали, а возможно и слышали, да только не знали названия, – стала рассказывать Таня. – Фишка действительно в количестве рук, их шесть, но также и в количестве роялей. Он один! Рояль один, сидя за которым три пианиста вместе исполняют Романс Рахманинова. Три пианиста, следовательно, – шесть рук. А теперь подумайте и представьте, какая божественная музыка извлекается струнами рояля, когда одновременно шесть рук прикасаются к его клавишам. Какое необыкновенное многоголосие струн.

Не успела Таня закончить говорить, как раздался звонок ее телефона. Она лихорадочно взглянула на определитель звонков и, тихо вздохнув, поднялась с кресла.

– Простите. Платон вызывает.

Пока она шла к двери, слышала недоумение Ольги, как можно поместиться за одним роялем одновременно трем пианистам. «А если они толстые?» – восклицала она. Закрыв за собой дверь, Таня так и не узнала, что той ответили ее коллеги.

Когда она вышла из издательства, Москва нежилась в лучах заходящего солнца. Был теплый летний вечер. Город утопал в сирени и Таня, проходя мимо сквера, вдыхала ее запах. Она любила тихие и теплые вечера июня, ночи наполненные песнями соловья, любила, как при встрече Кирилл нежно притягивал ее к себе и утыкался носом в ее шею, и тут же почувствовала запах его волос…. Она отдала бы все, чтобы вернуться назад в прошлое. Настоящее с темной жестокостью жизни казалось немыслимым. Ад при жизни! Отвергнутому, оставленному в одиночестве тяжелее, чем тому, кто ушел от него, и вдвойне тяжело сознавать, что любимому существу пришлось о многом передумать, прежде чем покинуть тебя. Мучительно накатила мысль, что будет этим вечером ужинать одна. Будет звучать музыка, какая? Она решит потом, войдя в квартиру, чтобы заглушить звук тишины. Именно звук. У тишины тоже есть звук и он очень разный. Сейчас в квартире поселился звук уныния, тоски и печали. Проходя мимо ресторана, куда они часто ходили с Кириллом, Таня, не раздумывая открыла дверь и, входя, первое, что она увидела, была улыбка официанта часто обслуживающего их с Кириллом. Он проводил ее к их столику и принес два меню, одно протянул Тане, другое положил на стол для ее спутника, который, он предполагал, должен появиться позднее. Иногда так тоже случалось. Тане пришлось долго ждать, чтобы сделать заказ, хотя людей в ресторане в будний день было не много. Ей пришлось подать знак, что она готова сделать заказ.

– Простите, – растерянно сказал официант. – Я решил, что вы будете ждать своего спутника.

Она покачала головой и тихо произнесла, что его сегодня не будет. К блюдам она заказала любимое вино Кирилла, а поскольку его нельзя было заказать в разлив, она попросила бутылку и только после ухода официанта подумала, что, по-видимому, сделала глупость. Вино ей сейчас нельзя. Но она еще не решила, что оставит…. Когда принесли заказ, она поняла, что есть, тоже не сможет, ее тошнило, и она бросилась в туалет. Голова кружилась, и ей очень хотелось плакать, но плакать было нельзя. Она попросила счет и, не притронувшись к еде, направилась к выходу. Уже на улице ее догнал официант и протянул пакет.