На углу Пскопской и Йеллопуху

– И ты не должен бы… – с сомнением произнес Хочь.

– Не знаю, как это работает, но я почему–то помню то, что должен был забыть, – начал оправдываться Макар. – И я помню, что спас Окси, повернув время вспять.

– Я догадываюсь, как это работает, – Сапфир опять вперил свой взгляд в студента. – Я видел, КАК ты целовал Надежду. Ты влюблен в нее, Ловец?

– И совсем недавно мы говорили о новенькой и о надежде, которая тебе нужна, – подхватила Галатея.

– Выходит, упоминание слова «надежда» запускает твою память, – задумчиво произнесла Исида. – Интересно.

– Но я все равно против, чтобы Ловец вернул события до момента вторжения бесов, – упрямо мотнул головой Сапфир. – У него получилось лишь раз, и риск был минимален. Разве что веры все–таки покусали бы Окси. А здесь мы рискуем тем, что у Макара не хватит сил вернуть все к исходной точке, и мы окажемся в середине процесса. Ты знаешь, что Ловцы времени не всегда сразу после работы со временем приходят в форму? Что будет, если ты сможешь вернуть время лишь до того момента, где стоишь перед Надеждой и смотришь, как бес тянется к ее рту? А у тебя и мысли не мелькнет ее поцеловать? Да что мысли? Ты и шагу не сможешь сделать и от бессилия рухнешь на пол. И как итог, мы останемся с двумя большими проблемами: бесноватой Надеждой и не менее бесноватым Ловцом времени. Бесы не упустят случая воспользоваться твоей беспомощностью, а у меня просто не будет времени запечатать твой рот поцелуем.

– Но что же делать? – временно сдался Макар.

– Ждать бесов и быть бдительными. На Пскопскую сторону никому не выходить. Это и тебя касается, Хочь. И твоей женщины, – с улыбкой закончил Сапфир.

– Мне шапку–невидимку вернуть? – Макар достал ее из кармана.

– Оставь, – вяло махнула рукой Исида. – Мало кто понял, что произошло, и откуда ты появился. Люди пребывали в шоке. Продолжай следить за Надеждой. Кстати, кто–нибудь ею занялся?

– Я послала к ней Бай–юрна, – Галатея достала зеркальце и коротко взглянула в него, облизав губы, понимая, что экстренное заседание закончено. – Сейчас пойду, вывешу график дежурств у входной двери, чтобы не прозевать появление семерых Пскопских.

– И ты не зевай, – обращаясь к Хочу, Сапфир легко поднялся и подхватил со стола пустую бутылку. – Следи за гаражной дверью. Бесы – очень хитрые твари.

Глава 12. Как пережить блокаду или для чего Наде лопата

Сил никаких не было. Аппетита тоже. Макар рухнул на кровать как подкошенный, и только хруст бумаги заставил его посмотреть, на что же он улегся.

«Спасибо» было написано круглым женским почерком на страничке, вырванной из блокнота. Под запиской лежала выстиранная майка. Та самая, которую Макар снял с себя, сидя по шею в озере.

«Выходит, Надя догадалась, кто выручил ее у водопада? Конспирации конец», – устало подумал он, перед тем как провалиться в сон.

И снился ему долгий поцелуй с Надеждой, который прерывался лишь для глотка воздуха. Тело девушки было податливым и нежным. Скользя по нему ладонями, Макар чувствовал упругую кожу – одежда, которая только что сминалась под пальцами, куда–то пропала, как исчезла и преграда, сдерживающая желание. У Макара сносило крышу, а ответный стон Нади подтверждал, что и она находится на грани.

Но вдруг чья–то рука в черной перчатке грубо схватила его за плечо и оторвала от девушки.

– Она моя! – властный голос хлестнул по оголенным чувствам.

Макар с болью наблюдал, как в Надежде гаснет огонь страсти, сменяясь равнодушием и холодностью.

– Разве тебе с ним так же хорошо? – выдохнул Макар в ее губы, пытаясь вернуть жар пламени. Но девушка его уже не слышала, на глазах превращаясь в марионетку, подвластную лишь хозяину. Даже волосы утратили свой золотистый цвет, словно солнце, только что играющее с красивыми прядями, в одно мгновение закрыли тучи. Медленный поворот головы испугал ненатуральностью, как будто бы перед Макаром стоял не человек, а оживший манекен.

Надя подняла пустые, бесчувственные глаза на того, кто находился за спиной Макара.

– Я люблю вас, мой лорд, – механическим голосом произнесла она. И эти слова не казались искренними. Они были какими–то заученными, записанными на спрятанный где–то в ее теле носитель, который включался нажатием кнопки. Так обычно отвечают говорящие куклы, и только дети могут верить, что куклы что–то чувствуют. Но Макар давно не ребенок. Он схватил Надежду за плечи и встряхнул, ожидая, что эта встряска поможет вернуть человека, но услышал лишь заученную фразу, произнесенную не для него: «Я люблю вас, мой лорд».

Рука в черной перчатке сделала повелевающий жест, и Надежда повернулась к разверзнувшейся в стене щели, за которой клубился туман.

Макар попытался помешать, встать перед ней, но рука незнакомца больно сжала плечо, не позволяя шевелиться.

Надя между тем уже занесла ногу, чтобы переступить призрачный порог. Кричи – не кричи, чужая марионетка не услышит.

Мысли лихорадочно метались, пытаясь найти выход, боль в плече отвлекала, но Макар не сдавался. Он не мог позволить Надежде уйти туда, где нет чувств, и где любовь заменяет магия. Что–то должно остановить игрушку, вновь сделать ее живой!

– Останься со мной, – прошептал Макар. И заметил, как порозовела щека девушки. – Никто и никогда не будет любить тебя так, как люблю я…

Она обернулась, и в ее глазах появилась такая нежность, что Макару стало трудно дышать. Но рука в черной перчатке толкнула девушку, и она полетела во тьму.

– Помни меня! – донеслось откуда–то издалека. – Найди свою надежду…

Макар выплыл из сна так, будто вынырнул из воды. Задыхаясь, положил руку на грудь, где от нехватки воздуха болели легкие, а сердце заходилось в бешеном ритме.

– Я найду тебя! – пообещал он, не соображая, что дает клятву ушедшему видению. Тоска от потери еще съедала его, когда Макар понял, что странное происшествие – всего лишь сон. Наступило утро.

На самом деле наступает на Заставе утро или нет, никто не знал, но за окном вновь пели птицы, а призрачный ветер трепал занавеску. Слышался лай собаки. Привычный гул просыпающегося города и шум машин немного успокоили, но завывание сирены скорой помощи вернули мысли о маме.

Как она? Выдержит ли разлуку с сыном ее больное сердце? Сейчас, когда он узнал, что может повернуть время вспять, все его желания были направлены лишь на то, чтобы научиться управлять этим даром.

Что там говорили ведьмы и Сапфир о его способности возвращать время? Существует опасность, что силы кончатся на полпути и будущее обретет новые черты, еще более страшные, чем были до того.

Макару стало не по себе, когда он всего лишь представил, что не успел поцеловать Надежду, и в нее вселился бес. Он понимал, что любой эксперимент со временем может закончиться неудачей, а то и трагедией. Он не имеет права подвергать риску тех, кто стал ему близок. Гугл, Бай–юрн, Хочь–Убей, Петра, Мурила, Надежда…

Надежда… Как быстро рождается любовь? Всего лишь один поцелуй и та девушка, которая до этого только нравилась, становится чем–то большим.

Он включил ледяной душ, чтобы смыть мысли о Надежде. Два месяца пролетят быстро, и она навсегда уйдет в мир эльфов. Макар помнил, как светилось счастьем ее лицо, когда она обрела надежду на встречу с любимым.

И опять перед глазами предстал человек в черной одежде. Не его ли рука больно сжимала во сне плечо? И почему Надя вдруг стала похожей на бездушную куклу, если она искренне любит ректора Дагара?

– Эй, очнись! – сам себе сказал Макар. – Так ты скоро будешь сны принимать за действительность. Оттуда недалеко и до дурки.

В кафе после вчерашнего нашествия бесов царила необычная тишина. Нет, зал не был пустым, за большим столом сидели все те же. Но пограничники не бросались шутками, никто шумно не дул на горячий чай, налитый в блюдечко, не вел разговоры ни о чем. Даже Бугер смотрелся черным утесом, а не парнем–рубахой, позволяющем писать на своем каменном боку все, что взбредет в голову какому–нибудь Васе.

Макар сел на привычное место возле Гугла. Тот сосредоточенно пытался откусить сахар от большого куска, мусоля его в коротких пальцах, пробуя его то на один зуб, то на другой. Услужливая Мурила положила рядом с гномом щипцы, но тот проигнорировал их, думая о чем–то своем.

Почти все пограничники были хмуры и ели молча.

– С кем сегодня ожидается соприкосновение? – тихо спросил Макар у Гугла.

Тот, прежде чем ответить, тяжело вздохнул, положил не поддавшийся зубам кусок сахара на тарелку и вытер пальцы о скатерть.

– Трудно сказать. Вервульфы разнесли по всем мирам, что через нашу заставу прошли бесы, и теперь проходимцы боятся сунуться к нам. Блокада продлится как минимум неделю, а то и месяц, пока бесы не уйдут в какой–нибудь мир, сдуру прикоснувшийся к нашей Заставе.

– И что это значит?

– А значит это, Макарушка, то, что притока магии в ближайшее время ждать не придется. А нет притока – Застава посадит всех на голодный паек. Тем более что бесы, явившись вчера, знатно повысасывали запасы магии на Заставе.

– Дышат они ей, что ли?

– У них в истинном виде обмен веществ такой должно быть. Вдыхают магию, выдыхают черт знает что. Вот как поселятся в каком–нибудь Пскопском, начнут, как и все мы, вдыхать кислород, а выдыхать углерод. Верно говорю? Не силен в химии. Я больше по мозгам. Под татарским соусом.