Как украсть чужую невесту

– Нет. Кирилл, Марина, Александра и Игорь. Я Ева потому, что первая.

– Я тоже первый. И единственный. И для тебя хочу стать первым и единственным.

Ева покраснела.

Внедорожник остановилась у многоэтажки. Максим обошел машину, открыл дверь и предложил Еве руку.

– Ну что ты? – заметив, что она так и зажимает в кулаке кольцо, Макс вытащил его и надел на ее палец. Улыбаясь, легко снял Еву с сиденья и, не отпустив, поцеловал. – Все будет хорошо, малыш, – прошептал в ее губы. – У нас все будет хорошо.

Поднимаясь в лифте, Максим продолжал целовать Еву.

– Я одержим тобой, – признался он. – И боюсь за тебя. Ты хрупкая. Нежная, – он провел ладонью по ее скуле, убрал закрывшие пол–лица волосы. – Я умираю, только представив, что тебя могут обидеть, а меня не будет рядом. Я еле сдержался, чтобы не сломать официанту руку, которую он протянул за деньгами.

Он так крепко прижал Еву к себе, что стало не хватать воздуха.

Двери лифта открылись, вошла женщина, ткнула кнопку и, поджав губы, уставилась на бесстыжих. Максим подмигнул ей и вывел Еву этажом выше.

Он много говорил. Словно чувствовал, замолчи хоть на минуту, и Ева скажет, что уходит.

Она уже была у Максима дома, поэтому более менее ориентировалась в двухэтажной квартире. Сидя на кухне, наблюдала за его ловкими движениями. Он снял галстук и закатал рукава рубашки. Ослепительно белой на загорелых руках. Максим ездил к родителям и вернулся отдохнувшим.

Напряжение потихоньку уходило. Ева откровенно любовалась своим женихом. Сильный подтянутый, красивый. Умный. Гораздо умнее ее. Он любит. И не скрывает своих чувств. Ни в объятиях, ни в поцелуях.

Ева повела плечами, вспоминая, как хрустели ее косточки, когда Макс жарко целовал. Обеспокоенно потрогала плечо, которое вновь ответило болью. Здорово приложилась.

К концу ужина печали прошли. Ева гнала от себя воспоминания. Сейчас, когда они, сидя в обнимку на диване, смеялись над комедией, все произошедшее в кафе и после казалось сном.

– Останешься у меня? – Максим спросил между прочим, не глядя в глаза. Он хотел, чтобы она осталась, Ева это видела, но покачала головой.

– Нет, завтра тест. Я должна подготовиться.

– Хорошо. Тогда собирайся.

Уже в общежитии, когда она тихо разделась и, пробежавшись от умывальника на цыпочках, чтобы не разбудить спящих соседок, нырнула в кровать, Ева вернула воспоминания воскресного вечера. К которому так тщательно готовилась и так бездарно провалила. Ну почему рядом с Максимом она чувствовала себя размазней? Лучшая студентка курса, староста, могущая пробить интересы группы у декана, вдруг превращалась в тряпку.

«Я не подхожу ему. Он сам это чувствует, поэтому и злится».

«Ты уже вернулась? Все хорошо?» – мама беспокоилась. Она знала, что у Евы появился парень на десять лет старше ее.

«Да, все отлично. Ложись спать, мама. Я в субботу вечером приеду».

Экран телефона погас. Ева закрыла глаза и повернулась на бок. Задев плечо, отозвавшееся ноющей болью, зашипела и легла ровно. Мозг, отреагировав на боль, включил анализ прошедшего дня.

Отмахнувшись от видений на дне стакана, которые явились следствием того, что «забытая невеста» перенервничала (в игры разума Ева верила), она принялась поедать себя.

«На самом деле, чего я взбрыкнула? Максим мужчина, лидер, у него престижная работа, и ему неприятно, что я спасовала перед каким–то официантом. Я сама виновата, надо было позвонить ему и перенести встречу на другой день. И в будущем назначать свидания на безопасной территории, где на меня не посмотрят косо, а я не испытаю чувство неловкости. Я сама веду себя как тряпка, а потом возмущаюсь и швыряюсь кольцом. Стыдно».

Ева повернулась на другой бок.

– Чего ты вертишься? – соседка оторвала голову от подушки.

– Плечо болит. Ударилась.

– А.

Максим классный.

Ева вспомнила, как легко, можно даже сказать, грациозно, он передвигался по кухне. Выверенные движения. Никаких масляных брызг и грязных тарелок. Папа, если принимался готовить, оставлял после себя черную плиту и кучу использованной посуды. Даже стены приходилось оттирать. «Я творю, – говорил он. – А творец не видит границ».

Максим сильный и красивый. Он и в постели будет грациозным зверем.

Ева потрогала губы, перевела руку на грудь, сжала ее.

«Я одержим тобой», – вспомнились слова Максима. Он хотел ее, но не тронул. Ева помнила, каких сил им стоило оторваться друг от друга.

Еще этот разговор о родителях.

– Когда ты нас познакомишь?

Все говорит о серьезности его намерений. Третий месяц как начали встречаться, а уже кольцо на пальце.

– Хочешь получить благословение?

– Я хочу получить тебя.

Сон пришел неожиданно. Ева улыбалась.

Утром еле встала.

– Господи, что с тобой? – Ксюша осторожно потрогала пальчиком плечо. Ева и сама скривилась, когда поправляла лямку лифчика.

– Ударилась вчера в машине.

– А выглядит так, будто тебя отхлестали крапивой.

Ева повертелась перед зеркалом, но рассмотреть толком не сумела.

– Давай сфотографирую, – подруга щелкнула камерой телефона.

– Может, след от дверной ручки? – обе склонились над снимком. Пятно на пятне. Все покраснело и припухло.

– Где ручка, а где плечо. Нет, это что–то другое.

– Если сощуриться, – Ксюша пальцами растянула внешние уголки глаз, – то можно подумать, что тебя заклеймили. Ну, как коров клеймят в деревне.

– Фу! – Ева вернула лямку на место и принялась застегивать кофточку.

– Или ты не заметила и придавила осу на стекле. Аллергия на насекомых есть?