Сандалики

Ира хотела перехватить брошюру, но Мария ловко цапнула её за край ногтем и придвинула к себе. Брезгливо скривилась, коснувшись тонких страниц и тут же захлопнула.

– Лучше бы нормальные книги читали, а не этот мусор.

Волна румянца затопила щёки Лёли. Она попыталась сгладить неловкий момент внезапно вспомнив, что на календаре ещё утром обозначился дивный русский праздник Старый Новый год.

– Давайте сегодня погадаем на суженого-ряженого?

Ира сначала нетерпеливо подпрыгнула, но сама же потушила свой энтузиазм.

– Бесовщина какая-то. С этим лучше не играть.

Мария слегка сощурилась, покосившись на Лёлю.

– Как в шестом классе, помнишь?

– Помню, – протянула Лёля, ныряя в воспоминания. – Ты тогда сказала, что видела в отражении Германа.

– Я его и видела, – сказала она почти обиженно. Причём, взрослого, а не школьника. Узнала по глазам и улыбке.

Лёля заерзала на стуле, не зная, как реагировать на слова подруги. С Марией она не обсуждала необычную дружбу с Германом. Обеим от этого становилось неловко.

Мария резко обернулась, едва не смахнув со стола тарелку Лёли.

– Где этот чёртов латте?

Словно почувствовав её гневный напор, к столику торопливо подошла официантка. Осторожно поставила на стол высокую чашку с белой пенкой и улыбнулась.

Маша отклонилась назад и холодно поинтересовалась.

– Почему так долго? За кофе пришлось в Бразилию ехать? Принесите стакан воды и книгу жалоб и предложений.

Официантка не сразу сообразила, что это не совсем заказ, улыбка медленно сползла с её лица.

– Да, конечно.

– Надеюсь я дождусь её в этом веке?

Официантка растерялась, не зная, как реагировать на неожиданную агрессию. Попятилась назад, споткнулась и только потом развернулась и торопливо пошла к барной стойке.

Лёля залилась очередной порцией румянца, но не озвучила заготовленную реплику. Слова никак не складывались в нравоучительный сдержанный совет, казались легковесными и неубедительными. Пока она проговаривала потрясающе поучительный монолог в своей голове, Ирина расплатилась по счёту, добавив приличные чаевые, и встала из-за стола.

– Нам пора.

Лёля поспешно вскочила и сделала пару шагов по направлению к выходу, но потом развернулась и тихо неуверенно сказала:

– Маш, нельзя же так.

Мария растерялась всего на мгновенье, затем спокойно и немного грустно улыбнулась.

– Эх, Леля, можно. Только так и можно. Homo homini lupus est[5 - Человек человеку волк.].

Лёля не ответила на это пессимистичное утверждение, догнала Иру.

Пересекая широкий холл, подруга раздраженно пыхтела, но молчала. Только оказавшись в салоне, круто развернулась к Лёле и недоумённо спросила:

– Не могу понять, почему вы дружите? У вас же нет ничего общего. Вы такие разные.

Лёля задумчиво ухмыльнулась.

– Есть. Нас объединяет любовь к Герману. Маша когда-то его любила.

Не просто любила, в шестом классе она первая с ним познакомилась, сошла с ума от необузданной влюблённости и замусорила эфир беспорядочными мыслями и хвалебными словами только о нём одном.

Герман был новеньким, и потому привлёк внимание общественности уже своим появлением. Выглядел старше ровесников, выше, внушительнее и красивее. Очень скоро в школе у девочек появилось новое увлечение – безответно влюбляться в новенького и расписывать парты признаниями.

Лёля избежала этой участи. Несмотря на то, что его имя всё время было на слуху, ей не приходилось сталкиваться с Германом, он всё время оставался недосягаемым, как актёр или певец из телевизора. А когда их знаменательная встреча состоялась, её не поразила стрела купидона, она даже подумала, что не так уж он и хорош собой, как расписывают фанатки.

Маша жила по соседству, и каждое утро Лёли начиналось с оды прекрасному лучезарному Герману. По дороге в школу его внешние характеристики подвергались тщательному анализу, выдвигались предположения о его смелости и благородстве, и в конце Маша делала логичное заключение, что он должно быть ангел. Постепенно и Лёля стала обращать внимание на его потрясающую фигуру, но пока ещё не поддавалась модному поветрию. К новогодним праздникам за Германом закрепился статус красавчика, даже девятиклассницы заигрывали с ним, раздувая его самооценку до размеров дирижабля.

Мария обожала его на расстоянии, караулила на переменах, нарочно занимая стратегические места в соответствии с расписанием уроков у Германа. Шестиклассница Маша сильно отличалась от себя сегодняшней, ещё не обросла стервозным панцирем и потому хрупкую симпатию охраняла и скрывала за семью печатями.

Погадать на суженого предложила именно Маша. К двенадцати годам Лёля уже успела не единожды столкнуться с «сандаликами» и зеркала недолюбливала. Никогда не раздевалась перед ними и не крутилась, примеряя наряды. Использовала исключительно по назначению: кратковременно, без любования собой.

Подруга слёзно просила поддержать её, ибо сталкиваться с предназначенной судьбой один на один трусила. Лёля довольно быстро поддалась на уговоры, а вскоре и сама ощутила трепет от предстоящего прикосновения к потустороннему и загадочному. Сеанс гадания решили провести в квартире Маши. Заранее купили свечи и притащили в комнату с напольным зеркалом, ещё два – меньшего размера.

Дождавшись прихода сумерек, Лёля отпросилась в гости к соседке, якобы сделать вместе домашнее задание. Нарочно бездельничала днём, чтобы не пришлось придумывать причину, иначе мама легко раскусила бы ложь. Нина Валерьевна присмотрелась к дочке, заметила небольшое волнение и суетливость, но решила поверить и отпустила в гости к однокласснице. Соседи Шапошниковы – уважаемые инженеры – вызывали у неё доверие, и дружбу Лёли с их дочерью она поощряла.

Родители Маши ожидались через час, девочки сноровисто организовали обстановку для предстоящего таинства: задёрнули шторы, установили зеркала и зажгли свечи. Маша накинула на голову плотный платок, убрав под него волосы, села напротив большого напольного зеркала и сложила руки на коленях. Лёля поймала её встревоженный взгляд в отражении и замерла у дверей.

– Может, мне не уходить?

Маша порывисто обернулась, фитильки взметнулись вслед за потоком воздуха.

– По правилам нужно быть одной.

– Страшно? – участливо поинтересовалась Лёля и вернулась в комнату.

– Жутко, – призналась Маша и через секунду добавила: – Но ты всё равно уходи. Иначе не получится. Если что, я тебя позову.

– Я буду за дверью, – пообещала Лёля и вышла из комнаты.

Прошла минута, но из тёмного помещения не раздавалось ни звука, Лёля приникла ухом к деревянной перегородке и затаила дыхание. Сначала услышала сбивчивый шёпот, а затем лёгкий смех, а сразу после этого Маша радостно воскликнула:

– Он приходил!

Лёля вбежала в комнату, нашла взглядом зеркало и встретилась в отражении глазами с Машей.

– Кто приходил?