– И скорее! – поддержал он, усмехнувшись. – А то я думал, умру от запахов этих вкусностей!
Они с аппетитом принялись за еду, говорили, пока утоляли первый голод о чем-то пустом: разумеется, о взбунтовавшейся погоде, о самолетах и прогнозах, о том, что стихия накрыла полстраны, пока кто-то не произнес первое «а помнишь?».
– А что помнишь ты? – спросила Кира.
– Я? – призадумался Николай, тут же погружаясь в прошлое, как в захватывающий фильм, и усмехнулся. – Я помню все. То лето относится к незабываемым воспоминаниям мальчика-подростка. Видишь ли, ты вызывала во мне такую бурю сексуальных и эротических чувств, которые мужчина помнит всю жизнь.
Вообще-то к шестнадцати годам Николая вряд ли можно было считать подростком, и уж тем более мальчиком. В профессиональном спорте рано взрослеешь, а формируешься еще раньше, особенно в силовых видах спорта, как, например, спортивная гимнастика, которой занимался он.
В то лето он потянул связки на правой кисти и тренер с врачом отстранили его от региональных соревнований и тренировок на три недели лечиться. Для него эти региональные, впрочем, ничего не определяли – Коля и так уже по предварительным зачетам был допущен на юношеский чемпионат страны.
Чтобы не болтался по Москве, когда вся остальная команда находится на сборах и соревнованиях, с согласия тренера его отправили на дачу в Подмосковье, к тетке.
Бабушки-дедушки у Николая отсутствовали, так уж сложилось. Мама, Вера Максимовна, была сиротой, а отцовская мама, Елизавета Андреевна, бабушка, которую Коля очень любил, умерла, когда ему исполнилось четырнадцать лет.
Собственно, тетя Галя, к которой он приехал, не приходилась им родственницей. Когда-то давно, еще до того, как родители познакомились, она была маминой соседкой по коммуналке и самой лучшей подругой. Коммуналку ту давно расселили, каждый получил отдельную квартиру, а подругами Вера и Галя остались на всю жизнь и были близки, как сестры.
Тете Гале после смерти мужа достался большой красивый дом с участком в дачном поселке, построенном еще во времена Сталина. Как вы понимаете, история этой дачи и самого поселка мало волновала Колю, главное, что здесь было офигенно здорово!
Огромные деревья, река и озеро рядом, старые сады-огороды, липовая аллея, обустроенные площадки для волейбола и футбола и даже полуразвалившийся, но работающий клуб, где по субботам устраивали танцы.
И простор!
Можно было гонять весь день на велосипеде через дикое поле к косогорам над речкой и к озеру, по редкому березовому леску, по поселку, плавать, загорать, заигрывать с девчонками, верховодить пацанами, ловить рыбу…
Вот это и называется каникулами!
Николай, вообще не знавший, что такое летний отдых, да и зимний тоже, блаженствовал! Он не представлял, что возможно такое беззаботное состояние души, не знал про простор, про возможность бездельничать и делать что хочешь и когда хочешь, без жестких режимов и расписаний!
Васька, сын тети Гали, ровесник Коли, ввел его в местное сообщество пацанов, где Николай сразу же стал лидером и непререкаемым авторитетом, в первую очередь благодаря накачанным мышцам уже сформировавшейся фигуры гимнаста и не в последнюю очередь своим волевым качествам. Ну вот с Васькой и еще пятерыми пацанами они и отдыхали тогда, пока…
Проснувшись утром, Коля спустился со второго этажа, вышел во двор и замер на крыльце, услышав доносящуюся откуда-то музыку. Живую музыку. Играли на пианино что-то очень красивое.
– Это кто играет? – спросил он у тети Гали, заметив ее в кустах смородины.
– Это дочка Белых, – объяснила она.
– В каком смысле белых?
– Фамилия у них такая, – рассмеялась тетя Галя. – Белые! – И спросила: – Правда, замечательно играет?
– Да, – кивнул Коля, прислушиваясь к льющимся звукам музыки. – Заслушаешься!
– Точно! – согласилась тетя Галя. – У нас народ радио, телики выключает, когда она играть начинает! Все ее слушают.
– А где они живут? – полюбопытствовал Николай, уже имея в голове смутный план.
– Так соседи наши, – махнула она указующе рукой вправо, – неделю уж как приехали.
– А почему я не слышал ее раньше? – удивился скорее самому себе Николай.
– Так вы ж с Васькой где? – рассмеялась тетя Галя. – Мотаете с мальчишками с утра до вечера по лесам и речкам, а у нас концерт по расписанию: с одиннадцати утра до двух дня. Это вы сегодня что-то разоспались, слышала, как вчера в два ночи вернулись, – и покачала головой для порядка, забыв сделать строгое лицо, – распустила я вас совсем!
Это точно! Тетя Галя их разбаловала вконец! Огород она не сажала, на даче у них принято было не пахать для зимних заготовок, а истинно отдыхать, утруждая себя лишь необходимыми бытовыми заботами. Мальчишек она не нагружала, так, по мелочам, все за Колю переживала, что парень детства не видел, да и руку ему беречь надо. Вот и пользовались они полной свободой.
– О! Кирюха приехала! – сказал Васька, выходя на крыльцо в одних трусах и жуя прихваченную по дороге булку.
– Так! – распорядился Коля. – Быстро завтракаем, есть дело!
– Какое? – оживился заспанный Васька.
– Культурное, – напустил загадочности Николай.
И уже через полчаса они сидели в первом ряду «концертного зала», под распахнутыми окнами соседского дома, на земле, вытянув ноги, опираясь спинами на теплую, нагретую солнцем стену, за которой стояло пианино, и объедались прихваченными с дерева хозяев сливами. Пройти мимо такого искушения казалось кощунством и грубым неуважением к дачной пацанской вольнице. Крупные желтые плоды, под тяжестью которых ветки пригибались вниз, были сладкими, медовыми, с еле ощутимой горчинкой и просто таяли во рту, отделяясь мякотью от косточки, и совершенно потрясающе пахли.
Николай объездил полмира, побывал в стольких странах и городах, что все и не упомнишь, но никогда больше за всю свою жизнь не пробовал таких необыкновенных слив. Может, потому, что те были ворованными, а может, потому, что ассоциировались с прекрасной музыкой, или потому, что были первыми и последними сливами его юношества, но, скорее всего, потому, что вкус тех медовых слив сопровождал его чувства к девочке Кире Белой.
Когда она закончила играть, мальчишки перелезли через забор и Коля распорядился:
– Давай-ка, Вась, познакомь меня с этой пианисткой!
– Да на фига она тебе сдалась? – подивился кореш. – Ей четырнадцать, она вообще ни о чем, пацанка худая, только и может, что на пианино играть. У тебя ж вроде со Светкой все на мази?
Девушка Света, отдыхавшая с родителями на даче, их ровесница, тертая разбитная москвичка, давно освоившая радости секса, прилепилась к Коле в первый же день знакомства, откровенно предлагая себя в партнерши по кроватному «спаррингу». Он ее не поощрял, но и не останавливал, пока для себя не решив окончательно, хочет ли с ней переспать.
Такая сдержанность может показаться странной для подростка шестнадцати лет, у которого по законам физиологического развития в голове девяносто процентов занимают мысли о сексе, а остальные десять о возможности его реализации.
Но Коля Крайнов – отдельная история. И уж, поверьте, ему было из чего выбирать, и разнообразия барышень, доступных ему, хватило бы на нескольких сексуально неуемных юношей.
– Хочу культурно обогатиться, – туманно пояснил он.
– Что, личный концерт заказать? – хохотнул с намеком Васька.
– Грубый ты, Василий, малокультурный человек, – театрально вздохнул Коля.
– Эт точно, – заржал Васька, – мне б девочку… – и матерно объяснил зачем, – и музычку под это дело забойную, а Шопен для такого занятия вреден, с ритма сбивает.
– Идем, эстет сексуальный, – хмыкнул Коля.
Он всегда был такой – игнорировавший напрочь ритуалы и правила поведения, определяющие, что мальчику дозволено, чтобы не потерять авторитет и не подвергнуть свою мужественность сомнению в глазах других мальчишек и окружающих, а что «не по-пацански», например, подойти и познакомиться с девочкой, если она тебе интересна. Ему эти павлиньи танцы были глубоко до лампочки, чемпионство и лидерство жило у него в крови основной составляющей, что он и доказывал себе и окружающим каждый день самым простым способом – каторжно вкалывая и побеждая! Посему обременять себя такими глупостями, как соблюдение принятых условностей, Крайнов и не собирался. Так он в свое время познакомился с единственным близким другом Аглаей Стрельниковой[1 - Аглая Стрельникова – героиня романа Т. Алюшиной «Беглая невеста».] – подошел и сказал: «Будем дружить!», и это в десять лет, на глазах у половины интерната. Потом, правда, пришлось «вручную» растолковывать многим непонятливым, что говорить и даже думать гадости вредно для здоровья.
Коля Крайнов запомнил навсегда момент знакомства с Кирой Белой.
Собственно, он до конца не понимал, зачем ему понадобилось это личное знакомство с девчонкой, тем более, как сказал Васька: «она вообще ни о чем, пацанка худая», а значит, сексуального интереса не представляет. Но что-то в ее игре, музыке вызвало у Коли желание увидеть исполнительницу, пообщаться, бог знает… ну, вот решил, и все. А раз Коля решил…
– Кирюха! – прокричал от калитки Васька, заходя с Николаем на участок, теперь уж с «официальным» визитом. – Выйди!
– Привет! – неторопливо спустилась по ступенькам с крыльца девочка. – Чего кричишь?