– Что значит все равно? А если совсем разболеешься? Придется в больницу ложиться.
– Все равно.
– Соня, черт побери, – не выдержала Даша. – Что за тон?
Девочка пожала плечами.
– Мама, можно я уйду к папе? – вдруг спросила она.
– Что?
Даша сидела бледная, как мел, не совсем осознавая, что сейчас сказала ее дочь. Наконец, спросила:
– Ты хочешь быть с ним?
– Я хочу быть с вами обоими, но это вряд ли возможно. Тогда кто-то должен остаться с ним. Мальчишки поодиночке друг от друга не могут. Тебе потерять двоих – много. Остаюсь я.
Даша посмотрела на дочь. Она считала Соню избалованным ребенком, любимицей мужа, а перед нею сидела взрослая девочка и рассуждала совсем не по-детски.
– Ты из-за этого больна, Сонечка?
– Не знаю. Мамочка, я тебя очень-преочень люблю, но пойми. Он совсем один. Отпусти меня, пожалуйста. Я буду к тебе приходить, буду делиться всем, но и с ним тоже.
– Хорошо. Будь по-твоему. Завтра…
– Нет, мамочка. Я пойду сегодня.
– Соня, ты с ума сошла. Во-первых, ты больна, во-вторых, уже темно на улице, в-третьих, на улице снег с дождем.
– Мама, ты меня не убедишь.
Соня решительно встала и начала одеваться.
– Я просто не пущу тебя.
– Почему тогда ты отпустила папу? Надо было так же сказать ему.
– Он не спросил моего мнения.
– Значит, и я больше не буду спрашивать.
Соня складывала учебники в рюкзак.
– Софья, я …
– Не надо, мама. Я такая же упрямая, как ты. Может, даже еще упрямее, лучше отпусти.
– Ты посмотри, что на улице.
– Я хорошо знаю дорогу, и меня никто не тронет, ты же знаешь.
– А если он тебя не пустит? Если его нет, в конце концов?
– Только пусть попробует.
Девочка оделась и вышла из комнаты. Даша не пошла за ней: нет смысла.
Был десятый час вечера. Юли тупо смотрел на очередную пустую бутылку. Когда дверь отворилась и вошла Соня, ему показалось, что перед ним привидение. Но привидение не собиралось исчезать. Оно, громко хлопнув дверью, скинуло с себя рюкзак, подошло к столу и опрокинуло все бутылки разом. От грохота Юли очнулся.
– Ты кто?
– Твоя дочь.
– Как ты здесь оказалась?
– Пришла.
– Я запретил…
– Я знаю.
– Тебе давно пора быть в кровати.
– Тебя не спросила, чего мне пора, а чего нет.
– Слушай, пигалица, я тебя сюда не звал. Пошла вон.
– Обломаешься.
– Чего?
– Чего слышал.
Юли замолчал. Он знал характер дочери: нахрапом не возьмешь. Ладно.
– Так, может, все-таки скажешь, зачем пожаловала?
– Кто такой Артур Смит?
Юли выпрямился, словно от удара, поставил стакан и сразу протрезвел.
– Повторить вопрос?
– Нет. Я хорошо расслышал. Это твой дед…
– И?
– Это что допрос?